Страница 7 из 8
Вообще, в Африке татуировка – крайне редкое явление. Кроме пигмеев, ее практиковали последователи ислама в странах Магриба (Северная Африка), а также египетские цыгане, которых и называют «переносчиками» татуировки из Азии.
На северо-востоке Америки индейцы делали женщинам татуировки даже на языке. Это считалось очень красивым. У некоторых американских индейцев, проживающих на территории Калифорнии, когда-то было принято делать татуировки на щеках и животе. На животе рисовали изображения деревьев, а на щеках – другие узоры. Так, у индейцев кароков и патават (Калифорния) на щеках было принято рисовать узор пера. Татуировка давала возможность определить, на какой ступени иерархической лестницы стоит тот или иной человек. Об этом судили по рисунку и цвету татуировки, а также по ее расположению на теле индейца.
Вообще, у американских индейцев было принято наносить на тело различные орнаменты и рисунки с разной целью. Во время военных конфликтов с другими племенами боевой раскрас был просто необходим. Но такой раскрас не был татуировкой, его можно было смыть сразу после того как военный конфликт был исчерпан. А татуировки свести не представлялось возможным.
Индейцы Южной Америки – племена кадиу-веу (Бразилия) и тоба и пилага (Парагвай), являющиеся последними представителями индейского населения мбайя-гуайкуру, раскрашивают свои тела посредством трафарета или татуировок. Рисунок на коже был равнозначен гербу. Лучшими рисовальщицами мбайя всегда были женщины.
Мбайя негативно относились к рождению детей, поэтому своих рожденных детей, как правило, сразу отдавали в другую семью, изредка навещая. До 14-ти лет дети ходили, расписанные с ног до головы черной краской, и называли их не по имени, а словом, обозначающим темнокожего человека. Только после прохождения обряда инициации с ребенка смывали краску и сбривали одну из двух традиционных у детей племени концентрических корон волос.
Лица (а часто – и все тело) женщин кадиувеу покрыты переплетением асимметричных арабесок, которые перемежаются тонкими геометрическими узорами. Такая роспись была впервые описана еще в XVIII в. иезуитом-миссионером Санчесом-Лабрадором, десять лет проповедавшим среди индейцев. А когда в ХХ в. сначала К. Леви-Стросс, а затем и один бразильский этнограф побывали среди кадиувеу и собрали коллекцию рисунков для росписи лица, выяснилось, что стиль, техника и источник вдохновения у рисовальщиц остались неизменными. Зарисованные этими исследователями (в разное время!) сотни узоров очень часто были идентичными. Причем, воспроизводя свои рисунки на листах бумаги, рисовальщицы нимало не смущались плоскостью: это говорит о том, что их рисунки не были привязаны к естественному строению человеческого лица.
Санчес-Лабрадор описывал, что представители благородных каст кадиувеу – точнее, благородные молодые женщины – разрисовывали себе только лоб, а простолюдины – все лицо. Индейцы же недоумевали, почему миссионеры не раскрашивают лиц. По мнению кадиувеу, чтобы быть человеком, нужно быть раскрашенным, потому что пребывающий в естественном состоянии не отличается от животного.
В ХХ в. кадиувеу полностью перешли на роспись краской, почти отказавшись от непосредственной татуировки. Как правило, мужчины уже отказывались ходить «разукрашенными», тогда как лица женщин и детей импровизированно покрывали бесцветным соком женипапо, после окисления становившимся сине-черным. Получались асимметричные композиции, лицо свободно расписывалось арабесками, не учитывая расположение глаз, носа, щек, лба и подбородка. Орнамент такой лицевой росписи был простым: спирали, крюки (S), кресты, завитки и др. Но все они образовывали оригинальные, неповторимые рисунки. Среди собранной коллекции из 400 рисунков Леви-Стросс не обнаружил и двух похожих, но в целом мотивы все же были закреплены традицией. Сами рисовальщицы так и не раскрыли секрета своего мастерства.
Известный ученый и путешественник XIX в. Н. Н. Миклухо-Маклай в результате долгих странствий по островам Тихого океана сделал множество интереснейших заметок относительно татуировок местных племен. Путешественник собрал уникальные сведения о татуировках жителей Индонезии, Меланезии, Австралии, Новой Гвинеи, Микронезии. Жители этих островов широко использовали рисунки на теле. Татуировки украшали как мужчин, так и представителей прекрасной половины человечества.
Сами по себе узоры были примитивными.
Но подобные тату были необходимы как знак, указывающий на место человека в обществе.
Татуировки наносились на все тело, в том числе на лицо.
В Океании вообще нельзя было считаться полноценным мужчиной или женщиной, если тело не было покрыто тату. Нечистая (нетатуированная) рука взрослого человека не имела права подавать пищу.
У народов экваториальной зоны преобладало искусство скарификации (шрамирования) – нанесения на кожу лица и тела рисунка из рубцов (шрамов), в которые втирались специальные составы, вызывающие воспаление на коже. К шрамированию прибегали, в частности, меланезийцы и австралийцы-аборигены.
У обитателей центральных островов Полинезии было принято делать на теле татуировку священного тотемного животного. Считалось, что дух-покровитель, который выглядит именно так, как священное животное, обязательно будет всячески поддерживать и помогать обладателю рисунка. Нельзя не согласиться с тем, что подобный обычай имеет под собой довольно-таки веские основания. В данном случае татуировка имела практическое значение, она была необходима для магической цели. Также в Полинезии был обычай делать татуировку на всем теле. Создавалось впечатление, что человек одет, хотя одежда отсутствовала.
В тропических областях Полинезии, что называется, сам Бог велел распространиться искусству татуирования. В этой благодатной местности всегда было изобилие воды и пищи, и художникам по телу оставалось лишь день-деньской оттачивать свое мастерство. К сожалению, в ходе колонизации и экспансии земель туземцев европейцами, искусство тату было под гнетом. И лишь в 1980 г. во Французской Полинезии (включающей Маркизские острова, Таити, архипелаг Туамоту и др.) возродилось древнее искусство татуирования тела человека.
Мотивы полинезийской татуировки берут начало в далекой древности. Еще в керамических изделиях культуры лапита (древнейшая стоянка находится на острове Санта-Крус, архипелаг Соломоновых островов, Меланезия), которые датируются III – II тысячелетиями до н. э., заметны те же геометрические фигуры, спирали, стилизованные маски, что и в татуировках Полинезии.
Вероятно, основатели культуры лапита были предками полинезийцев. Они постепенно расселялись на все большем пространстве, добравшись, наконец, через Тонго и Самоа, до современной Французской Полинезии и других тихоокеанских островов.
Археологические находки (резцы для нанесения татуировки, датируемые 2000 г. до н. э., и т. п.) однозначно утверждают, что татуировка в Полинезии – ровесница всей ее культуры в целом.
Самыми древними обитателями Новой Зеландии, прибывшими из Центральной Полинезии примерно в XI в. н. э., были представители архаичной культуры «ловцов Моа». Возможно, это они стали первыми делать татуировки. По другой версии, в XIV в. в Новую Зеландию прибыли некие жрецы тохунга, знакомые с техникой многих ремесел, в том числе – с техникой татуирования тел. Современные маори считают именно их своими предками.