Пандора (сборник)

Четыре женщины подвели к люку и к переборке — в том месте, где проходил сварочный шов, — два автогена. Аппараты весили по пятьдесят килограммов, но здесь, в условиях невесомости, основную сложность при транспортировке представляли их пышные формы.

«Похоже, эти дамы здесь с самого начала проекта», — подумала Беатрис, глядя, как ловко аборигенки орбиты пользуются не только руками, но и ногами. На их скафандрах даже ступни имели что-то вроде перчаток, чтобы можно было работать пальцами ног. Попав на станцию в первый раз, Беатрис решила, что тут имеют место остаточные островитянские мутации, однако последующие визиты убедили ее в том, что это чисто орбитальное «приобретение». Мак сам не раз демонстрировал изумительную ловкость пальцев ног и тоже пользовался модифицированным для этих целей скафандром.

— Заговорите ему зубы, — попросил Хаббард. — И через пятнадцать минут мы вскроем этот отсек, как консервную банку и прищучим этого пацана.

— Эти пацаны расстреляли в упор всю мою группу, — с горечью отозвалась Беатрис. — И, прежде чем покончить с вашими охранниками, еще и зубоскалили на эту тему. Так что прищучить этого пацана так просто вам не удастся. И это еще не гарантия того, что мы сохраним ОМП.

— А как действовали бы вы на нашем месте? — В голосе Хаббарда не было ни пренебрежения, ни недоверия, лишь желание побыстрей услышать ответ.

— Видите ли, я помогала Маку настраивать аппаратуру и знаю, что в этот отсек ведет один из служебных туннелей. Он начинается в соседнем помещении и выходит прямо к центральной консоли. Я хорошо знаю этот лаз и могла бы…

— Для этого у нас есть Шорти, — возразил инженер. — Она природой приспособлена для самых узких туннелей. А кроме того, она в скафандре, и если мы создадим там вакуум…

— Нет, — перебила его Беатрис. — Это слишком рискованно. ОМП нужно сохранить при любых обстоятельствах, а я уже видела, на что способны люди, которые начинают задыхаться. Нет, нам нужно, чтобы эти… пацаны были абсолютно спокойны. Им не привыкать палить во все, что движется рядом не по их желанию.

— Да, вы правы, — кивнул Хаббард. — Шорти, передай Кронину, чтобы немножко поколдовал со своей химией. Нам нужно, чтобы мальчики вырубились в одну секунду. А заодно и те, кто еще там застрял. Короче, нам нужно, чтобы и ОМП, и техперсонал в конце операции были живы и здоровы. Ясно?

— Есть, босс.

— Внимание всем! — объявил Хаббард. — Переключить внутреннюю связь на частоту пожарной охраны — три-три-один. — Он обернулся к Беатрис и пояснил, одновременно нажимая на какие-то кнопки на своем шлеме: — Таким образом мы сможем общаться друг с другом, не подключаясь к интеркому, и он нас не сможет подслушать.

Беатрис оценивающе взглянула на притороченные к поясу Хаббарда инструменты.

— Давайте-ка посмотрим, что у вас есть интересного. Возможно, я сумею с их помощью активизировать некоторые сенсоры в отсеке. Лишние глаза и уши нам не помешают.

Оглянувшись на ящичек интеркома, она замерла, пораженная необычным явлением — он светился изнутри. Но это вовсе не было похоже на короткое замыкание, сопровождаемое тусклым багровым мерцанием и искрами, нет — из щелей переговорника веерами расходилось пульсирующее серебристое сияние. И прямо на глазах становилось все ярче и ярче.

Хаббард машинально потянулся к прикрепленной к поясу канистре, но Беатрис остановила его:

— Это флуоресцентный свет. Он холодный. Это свет келпа, который мы посадили здесь, на орбите, с год назад.

Она сняла с пояса инженера электродетектор и поднесла к плававшему в декоративной вазе стеблю с характерными сине-зелеными листьями.

— Келпа? — ошарашенно переспросил Хаббард. — Он что, вроде лампочки? Но к чему он подключен?

— Смотрите-ка, его цепи не перегружены… Мы использовали его в качестве банка данных и экспериментировали в области голографии… Ага, это где-то здесь, — удовлетворенно кивнула Беатрис, продолжая сканировать стебель. — Это даже электрическим током не назовешь, скорее уж… радостным возбуждением.

Она протянула руку и погладила мокрые листья — и в ту же секунду вздрогнула, увидев физическим зрением то, что происходило в отсеке ОМП. Юный солдат застыл посреди лаборатории, испуганно оглядываясь по сторонам, что, однако, не мешало держать ему лазерник наизготовку. Беатрис смотрела на него одновременно с двух точек: первая как бы располагалась на высоте ее собственного роста, так, как если бы она действительно могла видеть сквозь стену. А вторая… «Вторыми глазами» она видела мальчишку-солдата лишь по пояс, как мог его «видеть» ограниченный срезающей поле зрения снизу подставкой… ОМП. Она смотрела на него «глазами» мозга Алисы Марш. Юнец был изрядно чем-то напуган. Он судорожно вцепился в свой лазерник, и его указательный палец на спусковом крючке побелел от напряжения.

— Идите скорее туда, — прошептала Беатрис Хаббарду. — Запустите туда кого угодно, только скорее. Мальчишка психует и вот-вот начнет палить во всех без разбору.

Она ухватилась за влажные листья, как за руку друга, и вновь ее сознание раздвоилось: команды Хаббарда доносились до нее словно из дальнего далека. А затем она уже полностью отключилась от реального мира и заскользила молекулой по узким коридорам стеблей, пока не оказалась там, где ее уже ждали родные глаза и губы. От неожиданности Беатрис отпустила стебель келпа, и ее видение тут же стало, мерцая, растворяться на фоне пластальных стенок коридора. Она оглянулась вокруг и осознала, что отплыла от стебля достаточно далеко. Подтянувшись на паре скоб, она вернулась и вновь, уже как утопающий за соломинку, уцепилась за стебель, чтобы вернуться в только что открывшийся ей удивительный новый мир.

«Я не должна поддаваться, — упрямо зудело у нее в голове. — Я должна остановить это! Бен, как ты был прав!»

Ей одновременно было и муторно, и очень хорошо. Она держалась из последних сил, но в то же время подпитывалась энергией из чудесного свежего источника. Умом она понимала, что должна отпустить листья и прервать этот головокружительный полет по зеленоватым туннелям внутри плетей келпа, но с другой стороны, ее репортерская натура влекла ее вперед, к новому, невероятному сюжету. Проскользнув сквозь келпоштекеры, Беатрис оказалась в сетях безднолета, а еще через мгновение — уже на Пандоре. Судорожно вцепившись в стебель, она целиком сосредоточилась на своем полете. Полностью сконцентрироваться ей мешали лишь чьи-то странные стоны и всхлипывания где-то рядом. Беатрис не сразу поняла, что это ее собственные стоны.

И вновь она вернулась на станцию и всего в метре от себя увидела побелевшие от ужаса глаза мальчишки-солдата и его ощеренные, как у загнанной крысы, острые зубы.

«Я вижу глазами Алисы… — подумала Беатрис с содроганием. — Теперь я стала глазами Алисы».

Колдующие над ОМП руки техников заметно дрожали, и с каждым подключенным проводом мозг светился все сильнее.

— Бруд ни о чем таком не говорил! — Мальчишка нервничал все больше и больше. — Что, так и должно быть?

— Не знаю, — дрожащим шепотом отозвался техник. — Хотите прекратить подключение?

Парень растерянно потер лоб и веки. Беатрис знала, что он видит человеческий мозг, уже опутанный сетью подключенных к нему датчиков, кабелей и келпоштекеров. Но сейчас из этой паутины она, Беатрис, смотрела на него глазами Алисы Марш. От напряжения бедняга так взмок, что волосы у него слиплись от пота а на рубашке под мышками расплылись темные пятна.

«Чего он боится? — спросила сама себя Беатрис. — Ответственности или этого странного светящегося мозга?»

Он происходит из островитян, а значит, какие-то отклонения от нормы в физиологическом плане его вряд ли смущают. Покажи обнаженный мозг морянину — и он вздрогнет, а островитянин лишь пожмет плечами и пойдет себе дальше.

— Нет, — наконец выговорил он. — Нет! Капитан приказал подключить эту штуку, невзирая ни на какие обстоятельства. Надеюсь, что связь с ним скоро восстановится.

Парень тороплива отщелкал на кнопках код и приник ухом к переговорнику.