Мифология пространства древней Ирландии

Имя Шетна часто встречается в ранних ирландских генеалогиях, оно стоит в ряду говорящих имен в ранней ирландской литературе. Этимологически оно связано с др.-ирл. sét «путь», валлийск. hynt, галльск. корнем sento– «дорога, путь», древняя кельтская форма этого имени согласно Т. О’Рахилли – *Séntonios «путешественник, путник»[154]. Это значение, очевидно, имеет отношение к древнеирландской мифологеме дороги и пути. Шетна Шеккдерг, или Шитдерг, как в D. IV.2 («жестокий и красный» или «высокий и красный»), может восприниматься как божество на дороге с функцией посланца или «открывателя» дороги. В связи с функцией Шетны и каждого другого героя как «человека на дороге» можно вспомнить фрагмент из хеттского текста, опубликованного К. Уоткинсом и посвященного «великой дороге» странствия души. В нем сообщается, как «Странник снарядил ее (душу. – Г. Б.) для дороги»[155]. Шетна, вероятно, выполняет схожую функцию в нашем тексте. Интересно, что хеттский текст описывает «великую дорогу» (uran KASKAL-an) (ср. др.-ирл. Slige Mór, mór-slige, prim-rót), используя эпитет marnuwalan, образованный от глагола marnu-/mernu– «заставить исчезать».

Интересен эпитет Шетны, обыгрывающий его цвет, так как красный в ранних ирландских текстах часто обозначает агрессивные, устрашающие качества потустороннего существа. Наиболее известный пример такого рода – три красных всадника из «Разрушения…». Воинские агрессивные качества Шетны упоминаются и в поэме о Шлиге Дала, где он назван «убийцей войска» (slaide slóig).

Имя отца Шетны – Дорнбуде «желтый кулак», упомянутое в предании, очень важно для понимания мифологической ситуации. Дорнбуде назван также в «Разрушении…» в качестве отца ужасного великана Срув Даре, когда описывается покой великанов в заезжем доме Да Дерга[156]. Другие тексты упоминают Сид Дорн Буде и самого Дорн Буде в связи с легендой о Тонн Клидна и локализуют этот волшебный холм рядом с Тонн Клидна на южном берегу Мунстера[157]. То есть Дорн Буде – один из вождей сидов, и его наследники тоже из сидов. Проблема заключается в том, что Шетна Шекдерг «жестокий и красный» и Срув Даре, описанный более подробно в «Разрушении заезжего дома Да Дерга», олицетворяют отрицательную, устрашающую сторону народа холмов, что отчасти противоречит творческой функции Шетны как основателя дороги. Южное, мунстерское происхождение этих мифологических персонажей соответствует южной локализации Шлиге Дала. Интересно отметить, что все четверо указанных выше героев – королевские сыновья, и только двое из них, Фер Фи и Шетна Шекдерг – сыновья правителей волшебных холмов. Возможно, ритуалы, связанные с процессией на Пир Тары, были основаны на подобной модели. Следы этой модели становятся видны, когда преследователи Шетны, друиды Иармумана, появляются на сцене. В нашем фрагменте уже фигурировал друид, а именно Фер Фи, но тогда в качестве преследуемого. Очевидно, друиды и божественные существа играли значительную роль в ритуальных процессиях в ночь на Самайн, и, бесспорно, они – главные действующие лица нашего мифа о дорогах.

Тот же мотив преследования повторяется, когда Шетна едет на Пир Тары перед друидами Иармумана (ria n-druídib Íarmuman). Борьба Шетны с друидами упоминается в поэме о Шлиге Дала, где герой находит дорогу, спасаясь от друидов, «с которыми он боролся» (rempu-sin, rodasní)[158]. В варианте из D.IV.2 Шетна бежит не от друидов, а от разбойников (dibergachaib), так же как в случае с Асалом. Здесь мы сталкиваемся с противоречивой и маргинальной провинцией Иармуман, характеристика которой в ирландских мифах была дана братьями Рисами[159]. В Иармумане было несколько сверхъестественных мест, наиболее известные из них: Тех Донн, дом мертвых; крутящаяся крепость Ку Рои на горе Шлиав Миш; жилище друида Муг Руйта на острове Валенция и т. д. Последнее наиболее существенно для нашего восприятия друидов Иармумана, которые, вероятно, обладали особенно сильной властью, а сама провинция предстает в литературе как своеобразный домен друидизма.

В Мунстере в целом обнаруживаются уникальные для Ирландии следы деятельности друидов: жители двух туатов пятины, Фир Маге Фене и Корко Мруад (изначально Corco Mo-druad «семя моего друида»), считались потомками предка-друида[160]. По предположению В. П. Калыгина, высказанному на докладе «Друиды» на кафедре классической филологии МГУ, изобретатель огамического письма, столь распространенного в Мунстере с IV в., был друид, знакомый с латинским языком. В то же время одной из отличительных черт Мунстера, отраженной в среднеирландской повести «Установление владений Тары» («Suidigud Tellaig Temra»), являются «разбойники» (díberga)[161].

Парадоксальный характер этой провинции подтверждается тем фактом, что друиды и разбойники в разных вариантах текста подменяют друг друга, а потустороннего устрашающего Шетну Шекдерга преследуют также некие маргинальные силы. В мифе о пяти дорогах из «Ночного видения Фингена» и диннхенхас, не говоря о поэме «Búaid Cui

В ранние Средние века ирландские пенитенциарии часто связывают друидов с фениями или разбойниками. Как пишет Р. Шарп, «brigandage (т. е. díberg. – Г. Б.)… was regarded as a pagan practice and evidently had its own ritualistic code of conduct»[162]. Ранний ирландский пенитенциарий в «Canones Hibernenses», который можно датировать VII в., налагает одинаковую епитимью как для друида, так и для разбойника: Haec est poenitentia magi uel uotiui mali si crudelis (id demergach)… id est .VII. a