Страница 59 из 70
— У нас скоро премьера… — любезно начал увертюру к ухаживанию Кирилл Бенедиктович.
Это был сильный ход… Попасть в «Делос» на премьеру — это было, что и говорить, ого-го!
— Да ведь я, если честно… — с видом простодушной дурочки прервала его Аня, — совершенно не музыкальный человек… Вот одна моя близкая подруга… так она даже консерваторию закончила!
— Что вы говорите!
Дорман, которому трудно было вспомнить кого-нибудь из своих многочисленных родственников в пяти предыдущих поколениях, которые бы этого не сделали, с трудом скрыл усмешку.
— Да! — гордо подтвердила Аня. — Знаете, ее очень смешно зовут.
— Вот как? Я, собственно, уже приготовился смеяться…
— Ее зовут Джульетта.
— Джульетта? — Лицо Дормана на миг стало отстраненным. — Странно… Как куртизанку в «Сказках Гофмана»… Любопытное совпадение…
— Почему любопытное?
— Да я как раз задумываюсь о постановке «Сказок Гофмана».
— Правда? — уточнила Аня, не очень понимая, о чем идет речь.
— Правда. И удивительно! Вот только сейчас… Право же… Любопытнейшее совпадение: только сегодня пришло в голову. Понимаете, там три женщины… три ипостаси…
— Три… чего?
Он замолчал. Причем как-то напрочь. Взгляд его уже явно не занимали Анины обнаженные плечи. Что же он тогда видел? Сцену с куртизанкой?
— Нет, представляете, зовут Джульетта, а фамилия Федорова… — весело и увлеченно продолжала гнуть свое Светлова.
— Представляю… — Дорман вдруг равнодушно и невежливо отвернулся от Ани.
Очевидно, он относился к тому редкому сорту мужчин, которые теряли интерес к женщине, если замечали, что ее внешние данные существенно опережают умственные способности.
— Так вот, Джульетта Федорова…
Аня ухватилась за его рукав, опасаясь, что его сейчас кто-нибудь подхватит и уведет.
Она напирала на сочетание звуков — Джуль-етта Фе-дорова, — не очень уже представляя, что ей говорить дальше.
— Ну, да, да. — Дорман будто проснулся от этого натиска. — Я слышу! Джульетта Федорова. Дочка Елены Давыдовны, давнишней приятельницы моей мамы… Я что-то давно уже Джулю не видел, к сожалению. Она куда-то запропала… Хотела встретиться со мной, осенью это было, кажется… И исчезла… Даже больше не позвонила. Господи, как же время летит, просто ничего не успеваешь… полгода — как один день.
— И? — уже не стесняясь своего напора, нажала на собеседника Аня.
— Что «и»? Да вот тут, рядом. В «Молотке» мы и договорились увидеться… Мне тут удобно… все деловые ленчи тут назначаю — никуда уезжать не надо. Контингент там, правда, особый. Но ничего, мы уживаемся. Бегать по Москве в поисках ресторана, где их нет? Увольте… У меня времени нет для такой трудноразрешимой задачи! Что делать, такая жизнь, все рядом, как в природе: хищники, объекты охоты. А на водопой все идут вместе… Водяное перемирие. В нашем случае перемирие на обед… О чем это я? — Дорман, очевидно, незаметно для себя втянулся в какую-то давнюю незаконченную полемику — где лучше обедать. Возможно, он уже забыл, что Светлова не его секретарь…
— Джуля, — напомнила Анна.
— Ах, да… И поесть в этом «Молотке» успеваешь, и дела какие-то попутно решить… Но Джуля отчего-то не пришла. Впрочем, я же говорю, это было уже давно. Извините…
И Дорман, увлеченный прочь каким-то блистательно одетым господином, позабыв о Светловой, исчез в кипении «светской жизни».
Аня ошеломленно смотрела Дорману вслед.
Что это означало?!
Полную непричастность? Взял, да сам все и выложил, рассказал, ничего не скрывая…
Или полную уверенность в своей безнаказанности?
Как он смотрел на Светлову, когда это говорил! «Да, вот тут рядом, в «Молотке». Смотрел прямо в глаза.
Что сие означает? «Ни сном ни духом»? Или: «И что ты теперь со мной сделаешь? Да, мы такие… А вам слабо?»
Ей хотелось догнать его, вернуть… Но Кирилла Бенедиктовича уже отсекла от Ани стайка беседующих меломанов.
— Знаете, там всякие технические хитрости. Они называются «фурберио». Это по-итальянски. Я его спрашиваю, что такое итальянская школа, он смеется: «Мы сами не знаем: есть школа неаполитанская, генуэзская, миланская, болонская. И все поют по-разному…»
— Вы про дуэт Амнерис и Аиды? Да, как Образцова не побоялась… Ведь та молодая… тридцать пять лет… голос из нее так и прет!
Афоня, принимая деньги от Чудика, предусмотрительно списал из паспорта его адрес — место прописки.
Так, очевидно, на всякий случай…
Скатертный переулок.
Престижный Центр.
Два вечера Дубовиков исправно дежурил по означенному адресу. К сожалению, не «от и до». За то время, что капитан «пас», из квартиры выходила только пожилая дама… правда, «не хилая»… Оба раза в разных шубах…
Что это были не кролики, Дуб, слабо разбирающийся в ценных мехах, все же мог поклясться. На третий день, когда Дубовиков порядком продрог и держался на своем посту только благодаря уверенности: хозяева должны вот-вот появиться, — окна ни разу за весь вечер, как стемнело, не зажигались, в пустынном, как и весь «тихий Центр» в это время, переулке появились двое.
Уже знакомая Дубовикову дама и с ней спутник.
Капитан хотел шмыгнуть в тень, но побоялся быть подозрительным и насторожить его.
Подъезды в этой части города были по большей части на замках, к тому же он мог попросту не рассмотреть этого самого спутника.
И Дуб просто сделал вид, что прикуривает. Остановился и тщетно щелкает на ветру зажигалкой…
Наконец пара поравнялась с ним. В это время зажигалка наконец зажглась, и огонь коснулся капитанской сигаретки…
Это было ошибкой капитана.
Ему вообще казалось, что огонь был с ним в дружественных отношениях. Вот и теперь огонь был на его стороне — помог ему, сыграв на руку. И предав его врага.
К тому же… С тех пор, как все это с ним началось, он стал очень внимательным.
И он узнал лицо мужчины, чье лицо осветил огонек зажигалки. На мгновение всего лишь, правда, осветил, но этого оказалось достаточно.
Мужчина и без того казался странным — в это время в их переулке почти не бывало случайных прохожих.
Конечно, можно было подумать: занесло случайного человека. Заблудился — остановился прикурить… Мало ли что еще!
Но он видел этого человека раньше. И видел его вместе с «золотоволосой дочерью Рейна». Видел, правда, всего лишь однажды, но теперь сразу узнал. Может быть, потому, что все, что происходило с Золотоволосой, было теперь для него чрезвычайно важно.
Все они, те, кого он выбирал для своих спектаклей, были для него как родные… Именно так настоящий режиссер, как говорят, должен относиться к своим актерам…
В общем, ему было совершенно понятно, что знакомый Золотоволосой не мог появиться рядом с его домом случайно!
К тому же его давно волновало: не оставил ли охранник из «Алины» каких-то зацепок, следов, ведущих напрямую к нему… Это вполне могло быть именно так.
Он проводил тетушку до дверей и сразу вернулся. «Сцена с Пиковой дамой» сейчас могла подождать.
Он взял у тетушки ключи от ее машины, вышел из подъезда, ведущего во двор, к гаражам.
В общем, он не любил машины… Был очень плохим водителем, рассеянным, нерешительным, неумелым…
Он любил быть погруженным в себя, а автомобиль требовал постоянного внимания, сконцентрированности…
Но сейчас другого выхода не было…
Когда он выехал в переулок, одинокий любитель покурить был еще там… Естественно! Ждал, проверял: останется ли он в доме или выйдет, погаснет ли свет в окнах и когда… Сомнений, что его «пасут», больше не оставалось.
И он нажал на газ.
Мужчина успел оглянуться, но не успел отпрыгнуть… Резкий удар.
Да, да, сильный, резкий удар на большой скорости, удар, после которого не остается надежд и мозги разлетаются по асфальту…