Страница 6 из 9
Оппозиция спровоцировала Бабая и его окружение на прямой бестолковый конфликт с умелыми бойцами, которые втянули его в ринг, где он отродясь не бывал и где, естественно, пропускал удар за ударом.
Дальше было, что было. Если кто забыл – напомню. В первом туре за Бабая проголосовало 43% избирателей, а за Веременко – 25%. Еще 23% поддержали Савина. То есть за Бабая было 43%, а против – 48. Ралиф Рафилович после первого тура, правда, сказал, что так или иначе «президентом должен быть мусульманин», но избиратель обычно в таких случаях не слушает своего фаворита на сто процентов.
Однако все резко изменилось после того как Бабай съездил после первого тура в Москву и поговорил там с…. Со своим старшим товарищем, как говорят чиновники, причем, даже если «товарищ» годами младше. Вскоре после возвращения мрачного и усталого Бабая нам передали видеокассету в формате бетакам, на которой Сергей Веременко говорит, что он просит своих избирателей на выборы не приходить, потому что он передумал становиться президентом республики.
И во втором туре убедительную победу одержал Бабай. Который еще до первого тура прекрасно понимал, что что-то нужно менять, назначив 39-летнего Радия Х. главой своей администрации. В начале 2004-го года перемены начались, и это было хорошее время для республики.
Местечковые «младореформаторы»
После подведения итогов второго тура мы особенно ничего не праздновали – было понятно, что одержанная победа была пирровой и не чистой.
Каждый из тех, кто работал на предвыборный штаб, понимал, что победу обеспечили не наши гениальные идеи, а долгая беседа Бабая после первого тура.
Причем также было многим из нас понятно, что за свою победу ему пришлось что-то пообещать. Было ясно даже – что. Ясным было и то, что отдавать он торопиться, как обычно, не будет. А его будут торопить. И это выльется в новое политическое противостояние. Потому будущее в работе на Бабая светлым быть особенно не обещало.
Но поработать на него все же хотелось. Кроме прозаического тщеславия, которое не давало ни на секунду усомниться, что совсем не зазорно занять в 25 лет министерскую должность в одном из крупнейших регионов великой страны, был и еще ряд причин.
Первая и главная из них – было понятно, да Бабай и не скрывал этого, что в республике все очень здорово изменится в начале 2004-го года. Мне искренне хотелось ему в этом помогать. У нас у всех, кто пришел к нему на работу в конце 2003 – начале 2004 года, было все же ощущение подъема – мы видели, что дед понял, что многое делал неправильно и готов к реформам. Мы были безмерно счастливы тем, что нас, активных, но, в общем, беспородных молодых парней наконец заметил тот, от кого все зависит в республике, и призвал к себе в помощники. Мы понимали, что это совершенно новый виток в наших карьерах, что мы будем пытаться изменить огромный регион, и от того, насколько мы будем успешны, зависит качество жизни четырех миллионов людей, в том числе и наших близких.
Одним словом, мы были горды собой и надеялись, что внесем свой вклад в историю республики, при этом, естественно, добиваясь и личных успехов.
В первые же недели после инаугурации Бабай объявил всем, что готовит революционные преобразования и что возглавит этот процесс 39-летний глава его администрации, новый фаворит Радий Х..
Республика замерла в тревожном ожидании…
Новый улучшенный Бабай
Возможно, кому-то в это будет сложно поверить, но, начав работать с Бабаем в 2003 году, я нашел его абсолютным демократом, способным принимать любые аргументированные возражения и конструктивную критику.
В день назначения я зашел в его кабинет и сказал на военный манер, что жду, мол, указаний об основных направлениях для выстраивания информационной политики в республике. Разумеется, этот вопрос был задан вместе с рекомендованным мне «бывалыми» помпезным спичем о благодарности за доверие, обещании не подвести, и т. д. и т. п. Бабай слушал спич, поморщиваясь, а я все думал – неужели надо было с большим придворным рвением все излагать? Но оказалось, что Бабаю того образца даже моя «лесть в деловом стиле» была не нужна:
– Ну, хин бит укыган кеше13! Сам же знаешь чё надо делать… Раз, будем говорить, кто-то недоволен, значит, есть что-то, так? Когда критикуют – конечно, никому не нравится. Но критика должна же быть? Так? Давай, работай.
– Ээээээ… То есть мне необходимо подготовить коммуникативную стратегию с учетом необходимости декларирования большей открытости республиканской власти к потребностям критически настроенной части общества…
– Канишна! А то у нас же любят некоторые руководители говорить, что они непогрешимы. В общем, вы занимайтесь с Радием Фаритовичем.
Казалось, ему этот разговор наскучил, еще не начавшись. Всем своим видом он говорил – «улым14, я не для того тебя нанял, чтобы ты мне тут мозг компостировал своими умными словами, а для того, чтобы ты попробовал что-то сделать. Так что иди и пробуй, ну а не получится – другого умника найдем».
Поняв это, я не стал больше надоедать ему словами про «коммуникативную стратегию», а перешел на так понятные ему практические вопросы:
«А можно этого возьмем?», «А давайте этого выгоним?», «А сможете ли этого принять?» и еще парочки, которые и составляли, в принципе, суть любого разговора с ним любого подчиненного.
Отвечал он всегда на такие вопросы быстро и односложно, что упрощало систему управления республикой невероятно и оставляло ему время в кабинете чинить собственный стул, слушать последний альбом Васили Фаттаховой, смотреть прыжки в длину на юношеском чемпионате по легкой атлетике… А львиную долю бесед в его кабинете – в случае, если он считал, что они должны быть длинными, чтобы все видели: человек был у него долго, а значит, к нему надо соответствующим образом относиться – составляли беседы про родственников, детей, увлечения собеседников и так далее.
В тот день, например, Бабай, кроме словосочетания «коммуникативная стратегия», узнал еще, что моя мама родилась и выросла в Карламане под Уфой, а теща, родившаяся в Секретарке, что в Татарстане, долго жила в Приютове, где и познакомилась с моим тестем, который работал в газовой промышленности, в том числе 4 года закупал для астраханского газконденсатного завода оборудование во Франции, где моя жена научилась не хуже, чем на русском, говорить по-французски, что потом пригодилось ей при поступлении в МГИМО…
Я же обогатил себя знаниями о том, что пока Бабай, тоже во Франции, закупал оборудование для своего НПЗ, он подумал, что под эту сурдинку надо хоть заводчанам чего-то импортного привезти и что особенно народ с ума сходил от французских колготок, время-то было дурное, ему, директору завода, пришлось даже свиней на территории НПЗ разводить и картошку выращивать, чтобы заводчан кормить, потому что в этом вот самом кабинете при советской власти ничего выпросить, кроме пи..юлей, было нельзя, а ведь они, директора заводов, часто бывали за границей и знали, что там жизнь совершенно другая, не советская…
Одним словом – разговор действительно получился долгим.
Счастливый и гордый, с лихорадочным блеском осознания, что я «укыган кеше» в ЕГО глазах, выйдя из кабинета, я обнаружил в приемной нескольких министров и вице-премьеров, которые сидели тут уже больше часа и потому смотрели на меня с уважением:
– Ээээ… Извините, что задержал. Вопросов накопилось…
– Понимаем, понимаем, – ответили министры и вице-премьеры.
Они ведь тоже когда-то впервые заходили в этот кабинет для обсуждения стратегических вопросов.
Огни
После этого визита я понял, что ходить к Бабаю за вводными не надо, а надо ходить, если есть необходимость рассказать о чем-то, что ему стоит знать, сказать, что ты предпринимаешь и спросить, все ли ты правильно делаешь. Одним словом – нужно было задавать вопросы так, чтобы он мог отвечать на каждый из них одним словом, да или нет.
13
Ты же ученый человек (башк.)
14
Сынок (башк.)