Страница 3 из 9
И навел, кстати, причем, в кратчайшие сроки. Заводские порядки – они результат дают быстро.
Он разделил сектора ответственности, расставил своих знакомых вице-премьерами, министрами и далее – вплоть до глав сельсоветов, физруков и медсестер. И полетели разнарядки.
Все как-то зашевелилось, заработало, и уже готовые к самому худшему люди, уже закупившие, было, в промышленных количествах соль и спички, поняли, что соль и спички можно тратить, не кончатся, а значит, пусть себе и будет Бабай хоть Президентом с большой буквы, да хоть королем зверей и рыб, лишь бы хуже не стало.
Не стал Бабай церемониться и с федералами, тем более, которые тогда еще не умели не только строить вертикаль, мочить в сортирах террористов, но даже и сажать за экономические преступления, бывшие тогда главным национальным видом спорта и национальной идеей России.
Вслед за Татарстаном (да, да, как обычно, вслед, потому что Казань к Москве в два раза ближе, чем вотчина Бабая, и в Лувре на старинной карте мира Казань есть, а на месте здешней столицы, увы – густой урман8) с дедушкой Ельциным был подписан договор, суть которого, вкратце, сводилась к тому, что бабаевская республика – суверенное государство, и если и отдает что-то в федеральный центр или в чем-то ему помогает, то только от широты бабайской души. А вот лезть в дела суверенного государства мы никому не рекомендуем, потому как всем суверенитетом в республике обладает народ, и он может и решить, что без Москвы мы вообще будем все жить как Кувейт. Про Кувейт, кстати, не шутка, Бабай всем Кувейт как раз и обещал все девяностые, пока не сообразил, что Кувейт – отдельная страна, вообще-то.
Соответственно – Москва особенно и не лезла, до поры до времени.
Чисто формально в республике, конечно, существовали ведомства, которые как бы не подчинялись здешнему президенту, а подчинялись федеральному центру. Но в реальности для любого местного «федерала» был только один царь и бог – Бабай. Это касалось и судей, и прокуроров, и налоговиков, и милиции, разумеется, не говоря уже про всех остальных Рос-чего-то-там-надзоров.
Пару раз Москва пыталась шалить и ставить кого-то куда-то, не согласовав с Бабаем, но такие бунты пупсиков пресекались жестоко и категорично. Несогласованный чиновник становился в регионе нерукопожатным изгоем, носителем статуса «врага республики» и человека, который «против президента пошел». Работать в таких условиях человеку довольно быстро становилось невыносимо, и все становились на свои места, изгой – обратно в Москву, а какой-то друг республики – на освободившееся кресло.
Звоночек от суда
Однако на каждого Милошевича рано или поздно находится своя Карла дель Понте. Закончилось и всевластие Бабая.
Когда в далеком уже 99-м году Борис Николаевич Ельцин назначил премьер-министром России Владимира Владимировича Путина, Бабай был все еще полновластным хозяином республики.
Федералы в еще допутинскую эпоху уже начали пытаться вытащить из-под Бабая хотя бы силовиков, но получалось не очень.
Первым заикнулся о том, что его руководитель не Бабай, а Борис Николаевич, глава местного Верховного суда. Поводом для демарша стал приказ Бабая решить какое-то очередное дело, как он велит. Совершенно обычная, в общем, практика для тех времен. Видимо, что-то в приказе было такое, что уж совсем судье делать не хотелось. Ну да что именно это было – не знаю, а врать не буду.
В регионе сразу же началась серьезная кампания в СМИ на тему коррупции в судебной системе. Сфера, где в суде обнаружилась коррупция, подобрана была довольно быстро – это оказался процесс сборки мебели для кабинета председателя суда.
Корреспонденты в яростно-обличительных материалах ясно давали понять, что ниточки ведут к самому Верховному судье. Который – страшно сказать! – нанял на эти мелкие хозяйственные работы в здании суда собственного сына с однокурсниками. И заплатил ему из казны, сейчас уж не вспомню сколько, долларов 50, наверное.
Местная общественность, конечно же, не стерпела. Ее порыв поддержала даже передача Первого канала «Человек и закон», ведущий которой г-н Пиманов был оскорблен в лучших чувствах умыкнутым из республиканской судейской казны полтинником, презрительно вопрошая – имеет ли моральное право такой судья руководить судейским корпусом республики? Возмущались и другие федеральные СМИ – как же пройти мимо плохо лежавших 50 долларов…
Дым от процесса быстро достиг и самого дедушки Ельцина. Однако федеральный центр в первый раз проявил принципиальность. И несмотря на эти «громкие» разоблачения, судью с должности не снимал.
Но другие судьи в республике в основном решили, что хоть по Конституции подчиняться судьи и должны только закону, а не Бабаю, но жизнь сложнее конституций, а председатель их, не пойми зачем, и сам залез под каток, и их еще за собой потащил. Особенно загрустили те, кто стоял в очереди на жилье от хозяина региона, поняв, что своих 16-ти аршин ждать им теперь и не дождаться. В общем, зачастили подчиненные председателя в Белый дом. Так и звали тут потом судей чиновники – одних «нашими», а других «не нашими».
Так-то оно так, но звоночек для Бабая тогда прозвучал. А после начала путинской эры прозвучал и набат.
«Республика не отдаст чужакам своих завоеваний!»
В начале двухтысячных Бабай начал понимать, что что-то идет не так.
Власть Путина становилась все более прочной, все реже губернаторы стали возражать новым московским руководителям с питерскими корнями.
Начал встраиваться в стремительно возводимую вертикаль власти и Бабай. Он совсем перестал при чужих людях и в присутствии прессы произносить свои расхожие пренебрежительные фразы а-ля «что они там понимают в Москве», «жизни не видели», «тремя курицами не командовали» (характеристика Бабая 99-ти процентов московских чиновников) и т. п. Правда, в кругу своих фразы стали куда злее. Такими же резкими были и незримые ответы на экспансию федерального центра.
Первым делом Бабай согласился с одним из менеджеров местной нефтянки о том, что эту самую нефтянку надо припрятать куда подальше, иначе из государственной она быстро станет негосударственной.
Менеджер был весьма убедителен. То ли потому, что звали его Урал, то ли в силу отчества, сильно похожего на имя Бабая. А может, и идентичность его фамилии с фамилией Бабая добавила красноречия.
История с ТЭКом, разумеется, заслуживает отдельной главы, которую чуть ниже она и получит, а пока просто коротко расскажем, как это было: вышеупомянутый талантливый мистер менеджер создал 7 обществ с ограниченной ответственностью. Эти ОООшки банально заключили договоры купли-продажи на контролирующие доли предприятий ТЭКа. А ввиду того, что таким мегахолдингам, как ООО «Свисток», «Лютик» или «Ягодка», как правило, не хватает составляющих их капитал стола и ручки, чтобы расплатиться за то, что строилось всем советским народом за миллиарды долларов – то расплатились эти ОООшки за свежеприобретенную собственность теми же самыми акциями ТЭКа.
Бабай тогда еще подумал, что не зря он сына во Франции и Америке уму-разуму учил. И гордо говорил во всех интервью, что мы единственные, кто нефтяное народное достояние сумел не сдать за бесценок олигархам, а оставил работать на благо народа республики.
Красота, да и только.
Но понравилось это не всем.
Не один и не два «серьезных человека» из Москвы уже не первый год поддавливали деда, чтобы он как раз отдал нефтянку в частные руки. Зачем это делали серьезные люди из Москвы?
Ну, это же очевидно. Они ж там патриоты все.
И переживают, что государство – неэффективный собственник. И если отдать республиканский ТЭК в частные руки – то государство получит гораздо больше средств в виде налогов. И только этим и руководствовались серьезные люди из Москвы. Что тут непонятного?
Но Бабай все отказывался это понимать.
8
Лес (башк.)