Гнев дракона.

–Подземелья и драконы, хвостом их по голове… – Викинг почти бежал, постоянно оглядываясь и крепко зажав Корону зубами. Скоро туннель окончился ещё одной дверью. Дракон подпрыгивал от нетерпения пока она открывалась.

–Ха!!! – эхо ликующего вопля разнеслось по бездонной шахте. Боясь поверить своей удаче, юный дракон бросился вверх по спиральному коридору. Два часа спустя он вцепился когтями в неровную груду рухнувших камней и, напрягая последние силы, выполз на поверхность земли в том самом месте, откуда начал своё путешествие. Изнеможение и страх наконец победили; счастливо вздохнув, Викинг рухнул на камни и забылся в глубоком пост-шоковом обмороке. Когти молодого дракона судорожно сжимали Корону Мёртвых Царей.

Глава 17

Шесть дней в темнице показались пленникам бесконечностью. Трижды в день один и тот же грифон приносил пищу, он же следил за чистотой и выносил деревянное корыто. Долгие дни скрашивали только беседы с драконом; Сумрак оказался необычайно интересным собеседником. Невероятную эрудицию и ум дракона не смогли притупить даже два года заключения. Сумрак держал себя с эльфами на равных, часто шутил и весело смеялся, однако время от времени из-под добродушной маски проглядывала его подлинная личность. Личность, настолько превосходящая все вообразимые рамки, что даже не видящих дракона эльфов и человека пробирала дрожь. Гном, мало восприимчивый к подобного рода ощущениям, угрюмо замкнулся в себе и не принимал участия в беседах. На третий день заключения Фаэт уже построил мысленную характеристику крылатого узника. Сумрак обладал непостижимой аурой лидера. Ему просто не требовалось подтверждать своё превосходство – настолько ярко оно ощущалось. Только теперь Фаэт понял, каким образом пятнадцатилетний дракон сумел всего за пять лет организовать мощную подпольную организацию – и едва не победить. Дракон жадно слушал рассказы эльфов и человека. Он почти ничего не знал об истории Ринна за последние пятьсот лет. В свою очередь Сумрак рассказывал пленникам о грифонах – сидя в подземной камере, дракон сумел поразительно много узнать, умело направляя разговоры в нужное ему русло. Порой Фаэт даже испытывал облегчение, что Сумрак в плену; ум этого дракона страшил эльфа не меньше собственной судьбы.

–Грифоны немногое знают о цивилизации материков, – сказал как-то раз Сумрак. – Географическое положение изолировало их остров от остального мира. С другой стороны, эта же причина позволила грифонам развить специфичную, уникальную для Ринна культуру. Местное общество не имеет аналогов в известной мне истории. По словам Сумрака, раса грифонов переживала сейчас резкий, почти взрывообразный подъём.

–Такого не помнит ни одно племя Ринна, – говорил дракон. – И это ещё раз подтверждает мою гипотезу о гениальности вождя грифонов. Впервые он получил известность около тридцати лет назад, ещё совсем птенцом; за этим последовала столь необыкновенная история, что не видь я собственными глазами город – рассказ Адаманта остался бы в моих глазах мифом. Эх, если бы мне только удалось победить ненависть вождя к драконам… Какая бы из нас вышла команда! Эльфы переглянулись, разом подумав об одном и том же. Фаэнор придвинулся к стене.

–Расскажи его историю, Сумрак. Дракон фыркнул.

–Это займёт много времени. Лучше сыграем ещё разок в шахматы… – любовь Сумрака к шахматам была сродни мании. Дракон играл мысленно

– диктовал ходы через стену и слушал ответные. Однако, в отличие от рисовавших доску эльфов, Сумрак держал всю позицию в голове; ему не составляло труда одновременно играть с десятью противниками, помня расположение фигур и ходы на каждой доске.

–Времени у нас достаточно, – спокойно ответил Фаэнор. – Сыграть можно всегда. Сумрак печально вздохнул.

–Жаль, жаль… Кстати, ты хорошо играешь, эльф. Почти на уровне Адаманта, а его учил я сам. Фаэнор тонко усмехнулся.

–Благодарю. Теперь расскажи историю грифона, пожалуйста. Молчание.

–Хорошо, – дракон тяжело вздохнул. – Если пассивное восприятие информации вы предпочитаете интеллектуальной дуэли, то так тому и быть. Слушайте. Несколько секунд Сумрак устраивался поудобнее на куче соломы в своей клетке. Эльфы и Стан молча ожидали.

–Адамант очень гордится своим отцом, – начал наконец дракон. – И его легко понять. Поэтому, когда я спросил об истории вождя грифонов, Адамант поведал её во всех подробностях. Вот, что я извлёк из его слов. Рядом со Станом на солому опустился Казад. Любопытство победило даже каменное упрямство гнома.

–Вождя грифонов зовут Оррлис, – продолжал Сумрак. – Впервые на него обратили внимание около тридцати лет назад. Согласно популярной сегодня легенде, Оррлис был послан Духами Предков, чтобы возродить славу пернатого племени. Так это или нет – Адамант не знает, потому что его отец никогда и ни с кем не говорил о своём прошлом. Дракон помолчал.

–Во всяком случае, тридцать лет назад остров Гриф выглядел совершенно иначе. Грифоны жили отдельными семьями, не имея решительно никакой социальной структуры. Время от времени на остров приплывали корабли охотников с материка – вам, вероятно, неизвестно, однако на грифонов охотились не только эльфы. Перья и шкура пернатых весьма ценятся и среди людей… Фаэт метнул на Фаэнора быстрый взгляд, тот покачал головой.

Советник действительно не знал о людях-охотниках.

–…и в таких условиях, примитивное племя грифонов создало своеобразную религию. – Сумрак вздохнул. – Они поклонялись духам предков, и считали охотников посланцами богов. Ведь чаще всего жертвами становились птенцы – грифоны не знали, что их детей забирают живыми. Им и в страшном сне бы не приснилось, что кто-то способен поработить разум новорожденного младенца, превратить его в раба, транспортное средство, боевое животное! Дракон с трудом взял себя в руки.

–Простите, сорвался… Эта история весьма напоминает судьбу и моего народа. Сумрак хлестнул себя хвостом.

–Вот такое общество увидел юный грифончик по имени Оррлис. Три десятилетия назад ему было всего семь лет – примерно пятнадцать, если провести аналогию с человеческим ребёнком. Адамант рассказывал, что его отец в те годы стал свидетелем одной из охот… И что-то в нём сорвалось. Юный грифон в одиночку перебил команду корабля браконьеров и спас двух птенцов, пойманных живыми. Тогда-то его и заметили. Дракон помолчал, словно погружаясь мысленным взором на тридцать лет назад. Эльфы боялись дышать.