Страница 21 из 25
– Интересная история, – вмешался Карслон, – но скучная, хотя и правильная. Побольше бы таких Левшей, глядишь и новые мастера, научившиеся у такого учителя труду и красоте резьбы по дереву пойдут легко по жизни, не задумываясь, в принципе, о судьбе своего Отечества, не помышляя обсуждать поступки вороватого правительства. Только своим делом вдохновляя окружающих к жизни. Но у меня тоже есть, что рассказать, хотя это и мало похоже на проповедь. Последнее мое задание было весьма занимательным.
Я вычислил наркоманов и поставщиков наркотиков. Работал в одном студенческом общежитии, конечно, никто из них меня не видел, я поставил щит невидимости.
Накурившись травки, молодежь быстро впадала в транс, комната довольно небольшая беспрестанно пополнялась новыми куреманами. И вот, пришли какие-то, начался спор, смысл которого сводился к одному, что водка гораздо лучше травки и в этом нет никакого сомнения.
Наркоманы не соглашались с доводами выпивох и наконец, кто-то предложил игру. Играли студенты всегда, ни одного дня не проходило без игр. Один загадывал свое желание, другой исполнял. Самый простой фант считался прокукарекать, скажем, три раза.
Итак, они азартно поспорили, потом один уселся на подоконник, отклонился в сторону распахнутого окна и без передышки выпил целую бутылку водки. Перевел дух и захрустел протянутым кем-то огурцом, закусывая.
После того, как друзья стащили его с подоконника и закрыли окно, он быстро пьянея на глазах, резко поднял палец кверху:
«Теперь моя очередь! Ты!» – ткнул он в невзрачную девицу, зеленую от выкуренного косячка травки, – «разденешься и обойдешь общагу вокруг… голой!»
Избранная испуганно отшатнулась и вполне явственно пискнула. Остальные с интересом, будто впервые увидели, оглядели ее всю с ног до головы.
Она была маленького роста, худенькая и вообще похожа на подростка. Плоская грудь и коротко подстриженные волосы только дополняли общее впечатление.
«Ну, ты чего?» – подала она, наконец, голос. – «С ума, что ли сошел?»
Но парень оказался упрям.
«Ты!» – категорически прикрикнул он и упал навзничь на студенческую койку, уже отключаясь, прошептал. – «Ты!»
Девушка шмыгнула обиженно носом и принялась раздеваться.
Через несколько минут, босиком и голая она проскочила мимо вахтера общежития, разинувшего ей вслед рот, и выскочила на залитую солнцем улицу.
Был вечер последнего дня лета. В принципе, тепло.
Но девчонка тряслась, скорее, правда, от страха. Она оглядела почти пустую улицу и припустила бегом.
Вслед за нею вывалились ее друзья-наркоманы. Человек двадцать. Они решили ее сопровождать и может даже охранять в исполнении этого нелепого фанта.
Но только они все завернули за угол, как… Трое пьяненьких мужичков замерли, наткнувшись на нее. Каждый держал початую чекушку водки и выпитые граммы уже вполне явственно отражались у них в глазах.
От вида обнаженной девушки, просто так разгуливающей среди бела дня, они обалдели. Один сразу проявил благородство, содрал с плеч пиджак и накинул на нее.
Троица ощетинилась на сопровождавших девушку студентов. Мужички решили, что студенты девушку обижают.
Без предисловий, обменявшись только многозначительными взглядами, они напали на молодых людей с кулаками. Завязалась потасовка.
Испуганная девушка сбросив ненужный ей пиджак продолжила забег, обогнула общежитие с другой стороны, таким образом, выполнив фант, вбежала на крыльцо и гаркнула во всю силу своих легких, получилось очень громко:
«Наших бьют!»
Из некоторых окон свесились лохматые головы, прозвучали вопросы:
«Где?»
Она ткнула пальцем за общагу:
«Там!»
Многие головы кивнули, убираясь в комнаты. Но некоторые, прежде чем перейти в стадию многоборья ненавязчиво поинтересовались об отсутствии на ней одежды.
«А чего это ты?»
«Да,» – отмахнулась она, – «мы играем!»
Головы понимающе закивали. А через несколько коротких минут драка разрослась. К трем мужичкам откуда-то присоединились еще несколько пьяненьких. Из их бессвязных слов стало понятно, что все они работяги с завода. Завод стоял неподалеку, пыхтел трубами, загрязнял воздух и выплевывал после смены угрюмых, озлобленных, грязных рабочих. Смена, как раз закончилась. И понятно, что в духе солидарности, трое мужичков были заводскими, рабочие всех цехов, так или иначе, присоединились к своим. Толпа мужичков разрослась до сотни и росла, без остановки пополняемая рядами работяг, выплывающих и выплывающих мрачными волнами из проходной. Студенты несли потери. Оттесняемые на крыльцо своей общаги, побитые и бессвязно выкрикивающие ругательства, молодые люди уж и не чаяли избавления.
Мне очень хотелось вмешаться и быть может нагнать волны непреодолимого страха на рабочих, чтобы они разбежались, но не успел я решиться, как ревущая толпа фанатиков, раздраженная проигрышем своей футбольной команды, налетела на работяг. Фанатики, как видно, продвигались, куда попало, лишь бы найти на ком сорвать зло.
Студенты тут же закрыли дверь, задвинули тяжелый засов, предназначенный для ночной охраны. И взобравшись на подоконники, испуганно выглядывали из окон на разыгравшееся сражение. Куда им было, худосочным и хлипким, зеленоватым и синеватым от наркотиков, махать кулаками. Они были рады спрятаться…
А работяги, заматеревшие возле своих железных станков, между тем, побеждали толпу фанатиков. Фанатики, в основном, подростки и мужики с пивными животами, скоро побежали.
Работяги же издав победный вопль, почти всей толпой пошли праздновать. Никто уже и не вспоминал, с чего началось сражение. Для русских главное не сражение, а победа. Работяги испытывали подъем сил, и хорошее настроение им было обеспечено, наверное, на месяц вперед.
Друзья разразились хохотом.
Спустя несколько минут они телепортировались по туннелям в Центр. По пути Дьякон спросил у Роберта о молодежи, которую ему поручили обучать.
Роберт засмеялся на опасения Дьякона, не рано ли обучать столь маленьких детей:
– Поверь, – сказал он, – Марк с Кристиной не маленькие. Они уже сейчас вполне могут к нам присоединиться и достойно выполнить любое задание.
Дьякон только недоверчиво покачал головой.
А в это время Марк с Кристиной ехали в троллейбусе. Они занимали последнюю площадку и глядели в стекло заднего окна с интересом что-то обсуждая.
Троллейбус остановился. Шипя, распахнулись двери. И глядя на нескольких пожилых женщин, стоявших на остановке Кристина вдруг захихикала. Марк удивленно обернулся:
– Чего это ты?
– Я представила, – смеялась она, все более и более увлекаясь, – я представила себе, как наша молодежь становится взрослыми…
Последовала долгая пауза, в процессе которой Кристина отчаянно пыталась побороть охвативший ее приступ веселья.
– Ну? – недоумевал Марк, не могучи понять, что так ее рассмешило.
– И вот, эти взрослые становятся старыми, – объясняла сквозь слезы Кристина и тыкала пальцем невежливо в сторону пожилых женщин.
Все еще не понимая, Марк посмотрел, ничего особенного не заметил и, пожав плечами, опять обернулся к своей подруге:
– Ну?
– Они носят ту же одежду, что привыкли носить молодыми, понимаешь? – плакала Кристина. – Те же платочки на голове, те же носочки на ногах, те же глухие кофты на все пуговицы, застегнутые до ворота, те же шерстяные юбки и цветастые блузки. Видишь?
Он снова посмотрел, но уже другими глазами.
– А теперь посмотри на этих, – бесцеремонно ткнула пальцем она в сторону молодежи, тусующейся уже на следующей остановке. – И представь их в старости.
Они сложились пополам от неудержимого приступа веселья.
Молодежь с полуспущенными по моде штанами, сплошь татуированная, что-то говорила вяло, вальяжно растягивая слова, пересыпая речь модным матом. Крашеные блондинки на огромных каблуках, с неприкрытым нижним бельем и в нескромных топиках, едва прикрывающих соски, обнимали за плечи своих пацанов, одевшихся, как реперы. И перевернутые козырьками назад кепки реперов вообще доконали не в меру разыгравшихся гениев.