Острова блаженных

Вдруг затылок отзывается болью. Ноги перестают слушаться. Отец падает как подкошенный. Сзади подошел враг и со всей силы ударил мальчика по голове дубиной. Он замахивается снова, чтобы довершить начатое и раскроить ребенку череп. Тут на помощь сыну приходит меч отца. Голова врага отделяется от тела. Вяло вращаясь, по кривой дуге летит в траву, скачет по земле раз-другой и замирает с выражением искреннего замешательства на лице.

Ирония ситуации: точно такое же выражение – на лицах всех оставшихся в живых. Сеча разом прекращается: усталые, взмокшие от пота, перепачканные в крови мужчины застывают на месте, озираются по сторонам. Не сразу до них доходит простая мысль: противник наголову разбит; вокруг – тела врагов; трусы – едва различимые точки вдали. Племя Отца победило!

Крики радости, дикие вопли восторга вылетают из натруженных глоток воинов и резвятся в теплом сухом воздухе. Будто бы в награду победителям дует легкий ветерок, остужает разгоряченные головы и тела.

Вождь осторожно опускается на колени рядом с сыном, кладет два пальца ему на шею, проверяя пульс, чуть улыбается, когда видит: сын жив. Аккуратно берет его на руки и идет вслед за воинами туда, где живут проигравшие, – грабить, насиловать и снова убивать.

Сбежавшие с поля боя предупреждают о поражении тех, кто ждал их с победой. Кому-то удается скрыться, кому-то нет. Победители преследуют побежденных, разоряют, крушат все на своем пути несколько часов, а потом – с закатом солнца – уходят к себе, забирая женщин, которых удалось поймать. Побежденные возвращаются в свои дома, продолжают жить дальше. Чтобы восстановить ресурсы, они зачастую нападают на племя послабее и помалочисленнее.

Нет постоянных победителей, нет постоянных неудачников. Состояние вечной войны – не только забава, но и естественный сдерживающий фактор роста. Природе чужда идея супермаркета.

Отец решил изменить правила игры. Он начал с малого: убил предыдущего вождя, своего отца. Не было интриги, яда, удара в спину – все вышло естественно. Почти естественно.

В очередной сече Отец (пятнадцати лет от роду) и вождь сражались плечом к плечу. Отец увидел, что в паре дюжин шагов за деревом прячется лучник и натягивает тетиву. Отец замер, чтобы лучник лучше прицелился, затем тронул вождя за плечо, привлекая внимание, и сделал шаг в сторону. Стрела пробила горло навылет, вождь скончался в считанные секунды. Отец навсегда запомнил его взгляд, полный понимания и ненависти. Вождь был честным человеком и убивал всех прочих мальчиков, которых жена приносила ему после Отца, чтобы избежать в будущем грызни за крылатый шлем. Но его сын оказался слишком нетерпелив.

Став вождем, Отец приступил к реализации своего простого плана: едва заслышав о чьем-либо поражении, он мчался к проигравшим и предлагал отомстить. Сначала его войско выросло до тысячи человек, через год – до трех тысяч, через три он стал силой, с которой нельзя было не считаться – под началом Отца была целая тьма воинов.

Некоторых приближенных Отца напугали его амбиции. Они попытались плести интриги, но Отец всегда был начеку, всегда готов к жесткому отпору. Несколько раз он устраивал показательные акции: отрезал заговорщикам языки, бросал в огонь, поджаривал и съедал обугленную плоть на глазах у бывших владельцев. Затем кидал предателей на растерзанье голодным псам.

Соседи трепетали перед мощью Отца, боялись его огромного войска. Некоторые присоединялись добровольно. Отец принимал не всех – иногда забавы ради он казнил мирные делегации. Как и все идеи Отца, идея зверства была очень простой – если его не запомнят как великого воина и завоевателя, пусть запомнят душегубом и кровопийцей.

Такой же логикой он руководствовался в обращении с женщинами. Он обзавелся женой достаточно поздно – из практических соображений. Он женился на Мачехе, чтобы (1) заключить выгодный союз с одним из больших племен; (2) кто-то вел хозяйство, поскольку Отец хотел жить в чистоте и изобилии. Но женитьба не мешала ему брать женщин из разбитых племен. Отец устраивал дикие оргии – и все с единственной целью каким угодно способом обрести бессмертие в головах людей.

Одна женщина так поразила его своей красотой, что он привел ее в свой дом как вторую жену. Морали не было, не было религии, не было никаких ограничений, кроме Закона, а Отец как раз и жил по Закону, он сам был воплощением Закона – сильнее и, значит, праведнее всех.

У Мачехи был огненный характер. Она сразу возненавидела вторую жену. Жалость не позволила ей убить соперницу сразу же, поскольку та понесла. Мачеха дождалась родов, купила молчание рожениц. Она самостоятельно вынула кричащий окровавленный ком плоти, с отвращением передала его роженицам и исколола обессиленную женщину острым ножом. Отец ничего не узнал – уже охладел ко второй жене и даже не пришел ее хоронить.

Мачеха думала, что воспитает ребенка как своего – вместе со своим сыном, – но ненависть пересилила. Новорожденному Мальчику пришлось несладко.

Унижения, лишения, нелюбовь, презрение, одиночество привели к трагедии, которая разразилась у крыльца Отцовского дома. Отец был влюблен в себя, в свои мечты; он был слишком занят ратоборством, чтобы уделять время семье. Да и жена с детьми не были для него семьей. Мачеха была помощницей в хозяйстве, узаконенной рабыней. Сыновья – двумя будущими воинами в его огромном войске, которые рано или поздно умрут от руки врага или от его, Отца, собственной. Он никому не отдаст крылатый шлем вождя, пока не обретет бессмертие.

Отца никогда не было дома. Он либо крушил врагов, либо искал союзников. Но вряд ли его присутствие помогло бы Мальчику – некоторые вещи предопределены.

Предопределен был и крах протоимперии, труда всей жизни Отца. Опасность пришла с неожиданной для него стороны – его убила Мачеха. Отец, как толкиеновский Саурон, погиб от недостатка воображения. Темный Властелин не мог представить, что его могут низложить два маленьких хоббита. Отец не мог представить, что его мечты и цели перечеркнет женщина.

Поскольку история об Отце, Мальчике и Мачехе архетипическая, сегодня она кажется несвежей, – после Клитемнестры, Деяниры, Далилы, Гертруды, Юдифи, Шарлотты Корде, Салтычихи и всех других женщин-убийц, когда-либо меривших землю своими шагами, убивавших из ревности, во имя идеи или просто для собственного удовольствия.

Женщина – слабое, робкое, безвольное существо, которое живет за счет мужчины. До идей феминизма был не один десяток веков. За непреложную истину принимали, что женщина ни в чем не может быть равна мужчине. Даже миролюбивое учение Христа, чьим именем было пролито немало крови, не одолело ветхозаветную вторичность женщины. Отец не думал, что Мачеха может испытывать те же чувства – ревность, обиду, злобу. Отец рассмеялся бы в лицо тому, кто сказал бы, что женщинам не чуждо тщеславие.

Мачеха и не была тщеславной, она была ревнивой. И если многочисленные случки, которые проходили на стороне, вдали от ее глаз, она не брала в расчет, то открытую измену и желание обзавестись второй женой она простить не смогла. Первая обида закончилась убийством, так же закончилась и вторая. Мачеха бесконечно любила своего сына, всю свою нерастраченную нежность, всю безграничную женскую любовь, все болезненные порывы исстрадавшегося сердца она направила на одно-единственное существо, плоть от плоти ее. И вот этот сучий сын отнимает драгоценную жизнь, вырывая ее любимого из существования, как сорняк с грядки. А ее мужу это настолько безразлично, что он не пришиб мерзавца, даже пальцем не пошевелил.

Мачеха отдалась волхву, приближенному Отца, хранителю традиций племени, известному осторожным неодобрением его политики. Так она купила у мужчины обещание убить мужа и его единственного наследника.

План был очень прост: (1) Мачеха отвлекает отца своим телом; (2) в это время предатель пробирается в избу и перерезает отцу глотку, (3) потом убивает Мальчика. Итог: род завоевателя пресекается, империя рушится, так и не успев сложиться, и все возвращается на круги своя.