Мир за дверью

– Кажется, что-то готовится, вам лучше бы вернуться.

– Жаль, – сказал я, поднимаясь. – Еще минут пятнадцать, и я бы запасся созерцательностью на всю жизнь.

– Или, во всяком случае, на этот день, – поддел меня Ратибор и полез на ближайшее дерево.

Я тоже полез, но уже на соседнее. В голову даже как-то не пришло экспериментировать с тем, чтобы нас кидали обоих одновременно. Мало ли что. И хотя Дуболес нас уже успокаивал ранее, объясняя, что, скорее всего, все пройдет безопасно, во всяком случае, процентов на девяносто, но вот эти оставшиеся десять процентов никак не давали покоя (интересно, а откуда они могли бы его взять, то есть покой, если у процентов, кроме их самих, ничего нет?).

– Что бы это значило? – Я хотел сказать эти слова, но меня опередил Ратибор.

Карта показывала большое скопление народа на самом краю видимости. Причем народ все прибывал и прибывал, стараясь не приближаться, но задние ряды уже напирали на передние, так что толпа естественным образом подкатывала все ближе. Самое главное, что среди толпящихся не видно ни одного военного и ни одного транспарантника (а телевизионщики всегда там толпились, так что их я даже не считал). Кто же эти люди? Что-то назревало. По поведению людей трудно было что-либо понять: местами виднелись островки радостного оживления, в других местах – мрачной решимости, а в основном народ стоял в ожидании, но вот в ожидании чего, пока было непонятно.

– Если я правильно оцениваю время, то скоро полдень, – сказал Дуболес. – А я уже давно обратил внимание на то, что люди часто назначают важные мероприятия на полдень.

– Скорее всего, ты прав, – поддержал я его. – Ты слушай, что там происходит, а мы пока посидим, понаблюдаем отсюда, мало ли что.

Ровно без пяти двенадцать, если судить по часам, наблюдаемым через фасеточные глаза стрекозы, толпа начала расступаться в разные стороны, образуя широкий проход. Как только все остановились, в зону нашей видимости въехала серебристая машина с тонированными стеклами, из которой вышел небольшой человечек среднего роста5, немного лысоватый и в больших круглых очках. Он сделал несколько шагов вперед (то есть к лесу) и поднес ко рту мегафон (услужливо поданный в его правую руку одним из человечков, вылезшим чуть раньше него из этой же машины – судя по всему, охранником или помощником). Он заговорил, его речь, со всеми вытекающими последствиями, нам передавал Дуболес (так как человечек торопился, то и Дуболес торопился, поэтому запятые и точки в пересказе быстро стали лишним элементом, а уж про эмоции я вообще молчу):

– Уважаемые защитники леса вас приветствует мэр этого города то есть я Зантон Зимовил, вот мои полномочия. – На фоне продолжающейся речи человечек показал на длинную золотую (а может, и позолоченную) цепь, висящую на его груди, на конце которой, где-то в районе его пупка, болталось что-то кругленькое и блестящее, вполне сходившее за символ определенной власти). – Наш совет и я в том числе обдумали ваше предложение и решили что поединок будет весьма разумным поступком войны не хочется никому собственно говоря мы мирные люди и никогда не думали ни с кем воевать если вы согласны то давайте обо всем договоримся, – здесь проскочила маленькая пауза, позволяющая догадаться, что это конец предложения.

Зантон постоял немного, скорее всего, надеясь на наш выход, а потом продолжил:

– Вы можете нас не бояться. – Он тут же спохватился и поправился, потому что еще неизвестно было, кто кого боялся. – Точнее не опасаться наши мирные переговоры никто не прервет все будет по-честному я сейчас подойду на середину дистанции от машины до леса а вы подходите ко мне для того чтобы вы поняли почему мы так решили могу сказать следующее мы точнее весь город не можем позволить себе содержать одержимых людей которые своей одержимостью скорее разрушат весь город чем отступятся от своей цели наш город это наше всё. – Он снова замолчал и пошел вперед, отмеряя половинное расстояние до леса.

– Вот теперь пора. Я пошел.

Эти слова, естественно, принадлежали мне, ведь я предлагал поединок, а не кто-то другой. Меня никто не отговаривал.

– Мы тебя прикроем, если что, наши летучие лазутчики повсюду, ни один снайпер не пролезет, – поддержал меня Ратибор, а Дуболес, поддакивая, кивнул всем своим огромным телом, точнее, стволом.

С большим сожалением я оставил вооружение – все-таки, выступая в качестве парламентера, мне казалось немного некорректно выходить с оружием.

– Думаю, сейчас скрываться нет смысла, так что запускай меня, Дуболес, прямо на самую опушку, меньше идти придется.

Мгновение спустя мое тело уже летело вместе со мной (несмотря на быстрый бросок, мое сознание всегда успевало за телом, даже как-то странно получалось). Мягкое приземление и тут же спуск вниз, который сегодня оказался наиболее трудным, потому что осознание того, что за тобой наблюдают, а еще вдобавок и снимают, мягко говоря, действовало задеревеняюще (в смысле, все мышцы становились как деревянные). Я никак не мог ударить в грязь лицом (хотя грязи поблизости и не было), ведь весь лес сейчас был в моем лице (заметьте, не на моем лице, а в моем лице, хотя и та и другая фраза не отражает сути вещей).

Я шел навстречу безоружным, да и зачем вооружаться? Если убьют издалека, то ничего и так не поможет, а если попытаются поймать, то есть большая вероятность, что я успею добежать до леса, тем более, корни могут помочь намного раньше.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

5

Забавно звучит, конечно, но на тот момент я так его себе и описывал.