Страница 3 из 3
Минуту она стояла перед ним на четвереньках в растерянности; и в этот миг в его сознании мелькнула догадка, что безумная мать сейчас вскочит и кинется в спальню к своему дитяти и, быть может, собственными руками задушит девочку.
- Стража! Стража! - заорал он срывающимся голосом. - Задержите ее! Схватите ее! Стража!
Ворвавшиеся в покои врачи и дежурные из "Общества спасения" схватили мать за руки.
- Именем Сената...
- За что? - заплакала она, вытирая кулаком слезы.
- Вот и хорошо! Вот и умненько! - проговорил он сочувственно. - Мы покажем народу вашу девочку и потом допустим вас к ребенку.
Глава Сената почувствовал головокружение и усталость, которые были следствием перенесенного стресса. Сев на диван, он откинулся на спинку, скрестив на груди руки. Усилием воли стал расслаблять в себе мышечное и нервное напряжение. Внутренним видением он прощупывал уголки своего организма, налаживая в нем нарушенное взаимодействие.
Репортеры на цыпочках уже входили в комнату, устанавливая телекамеры. Молодую мать под руки повели куда-то.
- Верните мать назад! - вдруг очнулся Глава Сената.
Она вновь стояла перед ним, робкая и безмолвная.
- Твоя девочка будет жить. Это наша радость и надежда. Жизнь величайшее из чудес! Бесценный дар, отпущенный нам природой, короткий миг на пиру! Мы, наделенные разумом люди, должны ценить Жизнь, беречь ее, осознавая, что этот прекраснейший миг нам дан всего один раз и никогда больше не повторится. Мы обязаны ценить жизнь рядом живущих...
Это была его любимая тема. Ведь он был врачом-психологом и часто прибегал к подобным разговорам с пациентами... Вот и сейчас, видя, что семена доброй мудрости падают в благодатную почву юной души, он еще более воодушевился:
- Но счастливым можно быть только тогда, когда вокруг тебя живут счастливые, добрые, умные. И в честь твоей дочери мы устроим такой детский праздник, какого не знала история! Какого не было на свете! Послушай! У нее скоро день рождения. И мы по этому поводу устроим новогодний карнавал!
Глава так и сиял своей спасительной идеей.
- Почему новогодний? - удивилась мать.
- А потому, что день ее рождения мы объявим началом нового летоисчисления! И будет новогодний карнавал! Я наряжусь Дедом Морозом, а ты - Снегурочкой! Этот праздник станет ежегодным, с песнями, танцами, хороводами! Это будет небывалый праздник, грандиозный!..
- Где же мы возьмем хоровод? - резонно спросила она.
- Вот они! - Он подбежал к окну и указал на толпу.
- Хоровод в скафандрах и респираторах?! Да девочка испугается до смерти, как только их увидит! - возразила мать.
Но Глава не сдавался.
- Мы нарядим их разными зверюшками: зайчиками, кошками, зебрами и прочей живностью, которая была раньше на нашей планете! Пошьем костюмы. А респираторы закроем масками зверей... э... забавных зверюшек.
Она расхохоталась, представив в своем воображении этот странный хоровод.
- Хорошенькая радость - править толпой дряхлых, желчных старух и стариков. Они будут болеть и умирать. Сначала они побалуют ее вниманием... А потом умрут. Все! Все! А она останется одна. Одна-одинешенька на всем белом свете. Одна среди могил. Я тоже умру и стану могилой... Бедняжка моя! - Она запричитала.
Глава был потрясен истерикой, против которой у него не было аргументов. И снова, прорываясь из глубины памяти, прозвучала скорбная мелодия. Ее страстно и печально пел детский хор... О какой-то великой и неизбежной утрате... Мелодия грянула мощно, захватила и напомнила далекие дни юности...
"Мать скорбящая стояла..." - с грустью подумал Глава, вспомнив, что кантата принадлежит Перголезе...
Мелодия оборвалась, ее перебил плач. Да, это плакала молодая мать.
И вдруг, разрушая эту скорбь, этот озноб ума и сердца, с улицы донесся какой-то вскрик. И вслед за ним раздался взорвавшийся гул толпы. Гул разрастался. Вот он заполз во Дворец. Перекинулся в приемную. "Не бунт ли?" - испугался Глава Сената.
Мать, очнувшись от оцепенения, настороженно прислушивалась.
- Не отдам! Не пущу сюда никого! Я убью себя и ее!..
Ее опять схватили за руки.
- Не бойся! Пока я здесь, вам ничто не угрожает!
- Родился! Мальчик родился! Здоровый! Четыре кило! Господи, радость-то какая! - кричали из соседнего зала.
От такого сообщения Глава охнул и чуть не лишился чувств. Спасибо, что женщины его поддержали! Он засмеялся и, целуя их, взял за руки и повел по кругу, как ребенок на празднике.
В этот момент из спальни раздался крик девочки. Мать кинулась на зов. Она вынесла дочку на руках в прихожую. Малышка сперва капризно щурилась, словно недовольная тем, что ее потревожили. Потом, потянувшись в сладкой полудреме, поглядела на сияющих взрослых и залилась серебристым смехом.