Сердце рыцаря

– Она была моей раньше, чем вашей! – огрызнулся Ален. Его рука дернулась туда, где должна была находиться рукоять его меча, – и пальцы сжали пустой воздух.

Взгляд Тиарнана проследил за его движением.

– Где ваш меч? – спросил он.

«Холодный, смуглый демон!» – подумал Ален, гневно глядя на него. Однако в животе у него застыл тошнотворный холодный ком. Об одном он не подумал, когда галопом мчался в Компер: о том, что из-за этого ему, возможно, придется сразиться с Тиарнаном. Он попытался убедить себя в том, что это ничего не изменило бы: сын владетеля Фужера не испугается никого, – но ему следовало об этом подумать. Ведь даже последний крестьянин станет драться с мужчиной, который тайком встречался с его женщиной, а Тиарнан был рыцарем!

Ален видел, как Тиарнан сражается на тренировках и на рыцарских поединках, и знал, что его репутация смертельно опасного противника вполне заслуженна. Знал он и то, что сам владеет мечом только посредственно. Однако честь не позволяла ему отступать.

– Мой меч в Компере, – ответил он Тиарнану, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучал страх. – И мои доспехи. Я... я сейчас не могу получить их обратно, но если хотите, то моете послать за ними одного из ваших людей.

Наступило недолгое молчание, в течение которого Тиарнан переваривал услышанное. А потом его карие глаза стали не такими смертоносными.

– А почему вы не можете забрать их сами? – спросил он. Ален покраснел.

– Не важно, – ответил он. – Эрве их вам отдаст. Тиарнан продолжал пристально смотреть на него. Теперь он заметил царапины, грязь, то, что кольчуга не была просто снята и спрятана в седельную сумку, как он сначала подумал, а напрочь отсутствовала, и унылый вид всадника и коня... Постепенно ему стало понятно все происшедшее, и его гнев и тревога начали рассеиваться.

– Вы их сняли, чтобы залезть вверх по шпалере, да? – догадался он. – Вот откуда у вас эти царапины. Уходили вы очень поспешно и не успели снова их надеть, а вернуться за ними не решились. Но Эрве вас не поймал, иначе вас бы здесь не было. Вы ехали по дороге, печальный, как филин во время линьки, и мое общество вам не по нутру. Вас прогнала сама Элин, правда?

Никогда в жизни Ален никого не ненавидел с такой силой, как сейчас Тиарнана. Ком страха исчез, оглощенный глубочайшим отвращением. Он был бы рад сразиться с этим человеком. Возможно, он даже сумел бы его одолеть. Кто-то когда-то должен преподать этому выродку урок!

Безмолвный взгляд Алена, полный гнева, стал для Тиарнана ясным ответом. Элин не любит Алена. Его сердце снова запело, и остатки гнева на соперника исчезли. Вполне естественно, что Ален любит Элин, а вот она ему взаимностью не отвечает. Бедняга! Она сама избрала Тиарнана.

Однако Тиарнан не стал открыто демонстрировать свое ликование. Задиры-пажи научили его еще одной вещи: никогда не выказывать своих истинных чувств. Радость и боль равно наказуемы. Так что он просто улыбнулся сдержанной, чуть кривой улыбкой и повернулся к одному из своих слуг.

– Донал, – распорядился он, – поезжай в Компер. Передай лорду Эрве мои приветствия и попроси его отдать меч и доспехи лорда Алена, которые были оставлены там... вчера, лорд Ален?.. Вчера. Скажи ему, что я прошу в качестве особого одолжения вернуть их лорду Алену. Вы хотите, чтобы их прислали в Ренн, милорд? Или в Фужер?

Ален судорожно сглотнул.

– А где вы предпочтете сражаться? – спросил он, делая вид, что ему все равно.

– Я не хочу сражаться, – ответил Тиарнан удовлетворенно. – Мне на этой неделе и так приходится поститься из-за двух трупов. И зачем мне с вами сражаться? Вы оказали мне услугу. Я не знал, мил ли я Элин или она просто подчиняется отцу из чувства долга. Вы обладаете многими благородными добродетелями, лорд Ален, которых я лишен. Не думайте, будто я этого не замечаю. Я не знал, кого из нас она выбрала, пока вы не подвергли ее испытанию. Позвольте мне воспользоваться правом победителя, который может распорядиться вооружением своего противника. Так вы хотите, чтобы его привезли в Фужер или в Ренн?

Ален хотел предложить Тиарнану отправить вооружение к дьяволу, однако не мог этого себе позволить. Он был рад, что ему не придется сражаться с Тиарнаном, но подумал, что следовало бы отказаться принять вооружение обратно. Однако отец будет в ярости, если Он останется без вооружения. «Великолепная кольчуга! Такую кузнец делает несколько месяцев! И ты оставил ее под деревом? Матерь Божья! И меч, который я купил тебе в Туре за двадцать марок? Идиот!» Ему будет гораздо легче разговаривать с отцом, если он хотя бы сохранит вооружение.

– Пошлите его в Ренн, – пробормотал он.

Тиарнан кивнул и повторил это распоряжение слуге, который быстро ускакал назад. Ален проводил его взглядом, а потом мрачно повернулся к Тиарнану.

– Колесо фортуны не перестает вертеться, знаете ли, – сказал он. – Если оно сбросило меня вниз, то когда-нибудь снова поднимет. А вы сейчас высоко, но это означает только, что у вас один путь – вниз.

– Не думаю, чтобы это было настолько просто, – спокойно отозвался Тиарнан. – Большинство судеб бывают двойственными. – Он снова улыбнулся своей кривой улыбкой. – И фортуна была к вам добра, как бы сурово вы о ней ни отзывались. Вы смогли проникнуть в Компер и выйти оттуда и получаете свое вооружение обратно. И я обещаю вам прямо сейчас: если вы попробуете нечто подобное в Таленсаке, то вы не будете столь удачливы.

Ален яростно стиснул зубы и осадил коня. На этот раз Тиарнан адресовал ему кивок и еще одну спокойную полуулыбку и поехал дальше. Ален смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Он говорил себе, что Элин не может по-настоящему любить этого холодного, опасного человека. Он вспомнил, как однажды на поединке Тиарнан соскочил со своего коня и набросился на противника, которого только что повалил на землю. Он ударял его деревянным тренировочным мечом с такой яростью, что меч сломался, а его противник остался лежать в беспамятстве и из носа у него лилась кровь. Такой человек, как Тиарнан, способен на все.

Ален не станет обращать внимания на его угрозы. Он сумеет дать Элин знать: что бы ни случилось, он остается ее верным возлюбленным, и если он ей понадобится, то всегда придет. Он будет ждать. Настроение у Алена снова начало подниматься.

В тот вечер, когда приехал Ален, Тьер сидел в большом зале герцогского дворца. Он чистил доспехи, но при появлении кузена со звоном уронил их, вскочил и бросился ему навстречу.

– Ален! – воскликнул он, хватая кузена за плечи. – Слава Богу! Мне уже стало казаться, что Тиарнан Таленсакский порубил тебя на мелкие кусочки.

Ален хмыкнул, хоть и нашел это приветствие приятным. Тьер был человеком колючим, не склонным к сочувственным родственным объятиям, и такая теплота казалась признанием серьезности всего того, что перенес Ален.

– Вид у тебя ужасный, – проговорил Тьер, взяв Алена за локоть и подводя к скамье, на которой только что сидел сам. – Ну-ка, садись. Хочешь чего-нибудь выпить? Эй, слуга! Чашу вина моему кузену! Господи Христе, Ален, до чего глупо с твоей стороны было ехать в Компер!

– Я не мог иначе, – отозвался Ален, почувствовав тайное удовлетворение от собственной отваги.

Тайное проникновение в крепость для разговора наедине с возлюбленной под самым носом ее отца стало казаться ему поступком героическим. Он немедленно начал приукрашенное повествование об этом. О встрече на дороге он сказал только, что его соперник попросил разрешения вернуть своему благородному противнику его вооружение.

– Это было очень великодушно с его стороны, – встрял Тьер. – Но наверное, можно позволить себе быть великодушным, когда твоя дама вышвырнула твоего соперника из окна своими собственными прелестными ручками.

Ален возмущенно воззрился на кузена.

– Послушай, Ален, – добавил Тьер, отметая его героические сказки, – я старался придумать для тебя какие-то оправдания, и герцогиня, которая питает слабость к влюбленным, замолвила за тебя пару словечек. Когда мы вернулись и стало видно, что с леди Мари грубо обращались, а тебя рядом не оказалось, то шум поднялся почище лая своры, загнавшей добычу, и...