Запретное влечение

Потом он заметил, что шов на спине Кэролайн разошелся еще больше. Теперь разрыв заметен любому, кто видит ее спину. Фиаско будет комичным... если оно не доведет тетю до слез и не сделает ее посмешищем для всех в Брэмли-Виллидж.

– Джеймс, возможно, было бы лучше, если бы вы с мисс Мельбурн прогулялись по галерее, – внезапно предложила Кэролайн.

Итак, Кира была изгнана. Кэролайн отказалась встать на сторону сына в выборе жены – свидетельство этому не могло быть более явным. Сцена из безобразной превратилась в отвратительную.

Гевин видел, что Кира гордо подняла голову, но при этом ее губы задрожали.

– Ваша матушка права, мистер Хауленд, – спокойно сказала она. – Старым друзьям нужно о многом поговорить без нас.

То, как элегантно она вышла из щекотливого положения, удивило Гевина. Как бы ему хотелось, чтобы она не входила в эту комнату и вообще в его жизнь, особенно как невеста Джеймса. Он не желал видеть ее в своей семье вечный скандал, вечное искушение. Стоит только протянуть руку...

Но ему было отвратительно видеть, что миссис Бейклиф оскорбила Киру даже более жестоко, чем тетя Кэролайн. Действительно, презренная женщина оговорила девушку будто ненароком, как если бы это было ее правом. Гевин нахмурился. То, как миссис Бейклиф обошлась с Кирой Мельбурн, почему-то причинило ему боль. Возможно, дело в самой мисс Мельбурн. Может быть, он на мгновение стал жертвой ее кажущейся невинности. Хотя невинность скорее всего была отрепетированной, безыскусственность в ее манере делала такое обращение более чем несправедливым.

Глаза Джеймса молили Гевина сделать что-нибудь, и герцог стал лихорадочно перебирать в голове способы, которыми можно было бы разрешить сложившуюся неприятную ситуацию, вот только направленный на него взгляд мисс Мельбурн отвлекал его, словно призывая накрыть губами ее рот...

Прежде чем он смог что-то сказать – хотя так ничего и не успел придумать, – тетя Кэролайн с усилием сжала руки. Платье натянулось, и шов на ее спине окончательно разошелся. Если она повернется, все увидят корсет из китового уса, и тогда...

Дьявол! Как не позволить миссис Бейклиф увидеть этот проклятый разрыв? Взгляд Гевина метался по комнате в поисках хоть чего-нибудь – одеяла, куска ткани, даже свежей газеты, – чем можно было бы заслонить открывшееся белье и спасти достоинство тети...

– Миссис Хауленд! – Кира шагнула вперед, на ходу снимая шелковую шаль со своих плеч. – Вы продрогли. Моя шаль вас согреет.

Тетушка Кэролайн воззрилась на Киру со всем недоверием, на которое только была способна. Впечатление было таким, будто она услышала, как пьяница объявил себя вторым Христом.

– Послушайте, юная леди...

– О, спасибо за вашу заботу, мисс Мельбурн. – Гевин поспешил вперед и, взяв у Киры шаль, укрыл ею плечи тетушки: – Действительно, вы что-то побледнели. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Его многозначительный взгляд сразу убедил тетю Кэролайн, что спорить бесполезно.

– Пожалуй, я сегодня не совсем здорова.

– Это все из-за солнца, будьте уверены. – Миссис Бейклиф покровительственно фыркнула, как будто разрешила запутанную головоломку.

– Ну конечно, вы правы. – Гевин кивнул.

– Несомненно. Что ж, мне пора. – Харриет взяла свой ридикюль и направилась к герцогу. – Вы будете милым мальчиком и проводите меня? Уверена, Гонория будет очень расстроена, если не попрощается с вами.

Гевин знал, что Гонорию этот вопрос интересует гораздо меньше, чем ее мать, но, чтобы помочь тете Кэролайн, он, так и быть, проводит девушку к выходу с улыбкой.

– С удовольствием. – Он любезно кивнул.

Когда они достигли двери гостиной, Гевин оглянулся и увидел Джеймса, осматривающего разорванный шов, и тетю Кэролайн, страшно испуганную – ведь она только что едва избежала ужасного конфуза.

Кира стояла в нескольких шагах от них и молчала.

Гевин нахмурился. Она помогла его тете, спасла ее от позора. Почему? Почему не позволить женщине, которая всего несколько минут назад публично унизила ее, испытать то же самое?

Ему вспомнились слова Джеймса: Кира добрая и честная...

Вздор, подумал он, провожая миссис Бейклиф к экипажу. Вероятно, мисс Мельбурн сделала это только для того, чтобы заслужить благосклонность семьи. И все же она придумала, как спасти ситуацию, когда сам Гевин не знал, что делать. Она предложила помощь без малейшего промедления, а теперь, когда подвиг совершен, стоит в стороне от семьи, очевидно, не ожидая благодарности за свой жест.

Гевин был откровенно озадачен. Так почему же все-таки Кира пришла на помощь тете Кэролайн?

Гевин шел по землям Норфилд-Парка, окруженный буйной растительностью. Предзакатные солнечные лучи золотили землю. На западе два горных пика, которых он никогда раньше не замечал, лежали под самым солнцем, маня его исследовать их тенистые возвышенности. Неужели они всегда были там?

Он неторопливо пошел в ту сторону, наслаждаясь совершенством природы. Что-то в холмах подзадоривало его взобраться на них.

Он наклонился, чтобы провести рукой по мягкой зеленой траве. Нежный ветерок приносил опьяняющие запахи. Что-то сродни умиротворению наполнило его. Здесь можно остаться навсегда, решил он, делая следующий вдох.

Мгновение спустя Гевин обнаружил себя в неизвестном туннеле, жарком и почти черном. Где-то в отдалении звенела капель, вода струилась вокруг его сапог, доходя до щиколоток.

Кто-то ждал его. Он не был уверен, откуда знает это, но этот кто-то был очень важен для него.

Напряжение нарастало. Гевин сделал шаг в густой жидкости, покрывающей дно туннеля, потом другой, третий, с трудом пробираясь по темному сужающемуся каналу. Оступившись, он оперся рукой о стену, которая оказалась теплой и влажной.

Температура нарастала с каждой минутой. Он сорвал с себя рубашку и отбросил ее в сторону. Кто-то позвал его по имени. Голос принадлежал женщине, и он побежал.

Тьма сомкнулась вокруг него, и вот уже он не мог видеть в туннеле ничего, кроме самого себя. Его сердце билось быстро, словно отбивая каждый шаг, кожа стала влажной, ноги налились свинцом, но все это не имело значения; он должен был добраться до голоса.

Вдруг он начал падать, падать... и закричал, молотя руками по воздуху.

Так продолжалось до тех пор, пока он не оказался в Розовой комнате Норфилд-Парка, причем не один: Кира Мельбурн стояла всего в нескольких дюймах от него в облаке аромата ванили и специй, обнаженная, с упругой, без малейшего изъяна, кожей.

Гевин сглотнул, и когда Кира поманила его согнутым пальцем, он покорился. С каждым его шагом она отступала назад, и он ощутил неистовое желание побежать за ней.

Кира дотронулась спиной до туалетного столика и осторожным движением присела на него. Она призывно улыбалась ему, вытаскивая шпильки из волос. Густая черная масса упала на ее торс, один дерзкий локон оказался на обнаженной груди, обрамляя туго натянутый сосок.

Потом она положила руки на колени и медленно развела ноги в дразнящем танце. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что она уже влажная и готова его принять.

Как будто по волшебству, словно достаточно было лишь пожелать этого, Гевин почувствовал, что его панталоны расстегнулись. Теперь он тоже был полностью обнажен.

Еще шаг, и он достиг Киры, введя свои бедра между ее бедер. Вожделение вспыхнуло в нем, когда она раскрыла ему свои объятия. Сердце яростно забилось в его груди. Гевин почувствовал, как ее тонкие руки обнимают его. Она придвинулась ближе и нежно поцеловала его в щеку. Желание снова пронзило все его тело, соединяясь с каким-то странным чувством умиротворения.

Кира глубоко вздохнула. Ее груди поднялись, упираясь в него, побуждая к более интимным прикосновениям. Он наклонился, взял грудь в ладонь и поднес темный сосок к губам. Ее мускусный запах обвевал его, смешиваясь с другими запахами. Гевин узнал аромат, который уже уловил недалеко от Норфилда, и погрузился в это дивное благоухание.

Его губы сомкнулись на ее соске, затвердевшем от первого прикосновения его языка. Она была как подарок, и он наслаждался этими, казалось бесконечными, мгновениями. Кира откинула голову назад, у нее перехватило дыхание, она снова и снова повторяла его имя с 66 каждым движением его губ.