Страница 3 из 25
На следующий день он всё рассказал товарищам из подпольного комитета. Серго почувствовал, что ему не верят. Слишком уж всё это выглядело нереально и фантастично.
Информация, факты, гипотезы
(Хроника свидетельств о НЛО)
«…23.02.42 г. военно-воздушная разведка США обнаружила над Лос-Анжелесом 20—25 НЛО в виде мерцающих серебристых сгустков света. Они строем направлялись к военно-морским базам на побережье Тихого океана. По летательным аппаратам было сделано 1430 выстрелов, но «противником» же не было сброшено ни одной, бомбы.
3
Прошло два дня. Ночью Сеpro вызвали в комитет. Говорил руководитель подполья, его старый товарищ.
– Ян арестован гестапо. Информация, переданная тобой девушке, тоже попала в их руки.
– Но этого не может быть! Ведь я передал пакетик связной, Норе!
– Ты уже рассказывал. Извини, но это лепет ребёнка.
– Вы мне не верите?! – Серго с горечью всматривался в отчуждённые лица соратников по борьбе.
Из тени вышел незнакомый Газизову человек, коренастый, с нависшими бровями.
– Откуда тогда гестапо стало известно Ваше имя. Серго Газизов? Вашу же информацию о зенитках нашли при обыске у Яна.
Сеpro растерянно оглядел присутствующих. – Но я действительно не знаю, как всё это объяснить. Я машинально представился ей…
– Не слишком ли много наивности и глупостей для такого опытного конспиратора, офицера! Или скажешь, что на связь подослали провокатора?
Газизов вспомнил Нору, её безумно-тоскливый взгляд. Не мог поверить, что она могла быть такой дрянью. Он отрицательно покачал головой. – Нора не может быть предателем! Я не верю в это!
– В таком случае, предатель – ты!
После бурного обсуждения, мнения членов комитета разделились. Поэтому было принято решение о перепроверке полученных данных.
С тяжёлым сердцем возвратился Серго на свои нары, всё ещё до конца не веря во всю нелепость и непоправимость случившегося.
А через день армада из шестисот английских «летающих крепостей» разбомбила, смела с лица земли фашистский полигон смерти. Газизов на всю жизнь запомнил ад ночной бомбёжки.
Когда загорелись их бараки, он с толпой узников метался по горящей земле. Одна волна бомбардировщиков сменяла другую, обрушивая бомбы, канистры с зажигательной смесью и фосфором на цеха и строения, хорошо видимые при лунном свете. Горели не только военные объекты, но и барачные посёлки военнопленных и насильственно пригнанных рабочих. В довершение всего, по мечущимся людям открыли огонь из пулемётов озверевшие эсэсовцы.
Серго, чудом избегая разрывов бомб и пулемётных очередей, устремился к жeнским баракам. Тщетно пытался он найти в этой обезумевшей толпе Нору.
К полудню оставшихся в живых военнопленных нацисты согнали к железной дороге и загнали в товарные вагоны.
Их привезли в концлагерь «Дора» и заставили работать на ракетном заводе, теперь уже запрятанном от возможных бомбёжек глубоко под землёй. Два огромных параллельных туннеля с поперечными штольнями-цехами были расположены в мощном известняковом массиве.
Весной сорок пятого заключённые были освобождены советскими танкистами.
Газизов не мог сдержать слез радости, двигаясь с товарищами к выходу из подземелья. У небольшой площадки возле амбулатории все остановились, сняв головные уборы. Здесь штабелями были сложены трупы заключенных, замученных до смерти непосильным трудом и издевательствами фашистов. Трупы людей издали выглядели как сплошная серая масса…
Фашизм – садизм. Эти страшные по сути своей слова всегда встречаются вместе. Газизов дрожащей от волнения рукой вытер слёзы.
– Неужели позади весь этот ужас фашистского плена! Скоро победа, победа над этими сверхлюдоедами!
Дальше всё было как в тумане – еда, баня, спокойный сон, отдых и свобода. Он просился на фронт, но здоровье его было сильно подорвано, организм истощён.
4
Пролежал Газизов в госпитале до поздней осени. Отгремели праздничные салюты. Люди вернулись к своим домашним очагам. Серго в новеньком обмундировании, накинув сверху плащ-палатку, закрываясь от моросящего дождя, медленно шел по брусчатой мостовой. В центре городка остановился возле кафе, решив отметить свою выписку из госпиталя парой кружек пива.
В зале было немноголюдно. Несколько штатских, да двое советских офицеров – майор и капитан. Откозыряв им, Серго взял у бармена высокий тонкий бокал с тёмным пивом и устроился возле стойки.
Вначале хотел было подсесть к своим, но постеснялся, боясь показаться навязчивым.
Газизов доканчивал уже третий бокал, когда вошел мужчина, сразу привлекший его вникание. Что-то знакомое почудилось в его походке, жестах. Он небрежно подал швейцару тёмно-коричневые плащ и шляпу и направился к стойке. Взяв бокал пива, мужчина оглядел зал и, помедлив, подсел к Серго.
– Разрешите? – он обнажил в улыбке крупные белые зубы. По-русски говорил он очень чисто, без акцента. Заметив удивлённый взгляд, усмехнулся: – Я долго жил в России.
Газизов, наконец, вспомнил. – Это же тот самый обер-лейтенант, который избивал его в сорок первом! – Лицо его исказилось от нахлынувшей ненависти. Тихо, с придыханием, спросил: – Господин обер-ариец! Не узнаете физика, в котором так нуждался фюрер?
– Ба-а! Старый знакомый! Такая война позади, а Вы всё ещё лейтенант, без орденов и медалей!
Самообладание немца ошарашило Серго. – Как же так? Этот фашист сидит с ним за одним столиком, пьёт пиво и мило беседует! Неужели он не понимает, что стоит ему сказать лишь слово… – он протянул руку к кобуре.
– Не торопитесь, – немец, широко улыбаясь, смотрел ему прямо в глаза,
– Успеете. Я ведь никуда не сбегу. – Поставив бокал на стол, продолжал всё тем же ровным голосом: – Не торопитесь осложнять и без того сложную ситуацию.
Взгляд его маленьких глаз гипнотизировал Газизова. Он застегнул кобуру, снова взял бокал.
– Прежде всего, позвольте представиться. Вильгельм Крэбс. Бывший офицер вермахта, ныне – патриот свободной Германии.
Наглость немца обескуражила Сеpro, он никак не мог собраться с мыслями.
– К тому же, Ваш соратник и друг.
– Вот как! – Газизова позабавил такой оборот. – Интересно, когда же мы успели стать друзьями?
– Давно, с сорок первого. Почему Вас тогда не расстреляли? Как Вы объясните это сотням военнопленным, своим товарищам по оружию?
Крэбс допил пиво, показал бармену два пальца. Тот принес им ещё два полных бокала, забрал пустые.
– Но это ещё цветочки. Вы думаете, наша встреча здесь случайна? Ошибаетесь. Мы приглядываемся к Вам с Пенемюнде.
– И как, приглянулся?
– Да. Вы нам подходите. Нам как раз нужен именно такой человек, проверенный на деле.
– Проверенный на деле! Вы хотите сказать, что я был провокатором?!
– А Вы станете это отрицать?
Лицо Газизова побелело от бешенства, рука судорожно сжала бокал.
– Не надо так явно выказывать свои чувства. Люди подумают, что Вы пьяны. Вы имели неосторожную встречу в Пенемюнде. Надеюсь, Вам имя Нора о чём-то напоминает?
– Нора! Она жива?
– Вы напрасно так переживаете за нее. Она жива и, не в укор ей будет сказано, не беспокоится о Вашей участи. Почему же Вы не спрашиваете, откуда всё это нам известно?
Только сейчас до Серго начал доходить ужасный смысл сказанного: Нора – провокатор и фашистский агент. – Нет! Это невозможно!
– Не будьте ребенком, лейтенант. Она добросовестно выполняла задания гестапо и именно по её доносам – кстати, и не без Вашей помощи – были арестованы Ян и другие члены подпольного комитета,
– Я не верю Вам! Вы её пытали, и вырвали у неё эти сведения!
– Вы, разумеется, имеете полное право сомневаться в достоверности моих слов. Что ж. В таком случае, я могу представить, не здесь, конечно, магнитофонную запись. Надеюсь, Bы ещё в состоянии узнать её голос?