Отшельник

В один из осенних вечеров Серго Сабирович завёл разговор о постройке летательного аппарата. Оказывается, Синтезатор способен был разжигать «термоядерный котёл». Получаемая в результате высокотемпературная плазма излучала несинусоидальную электромагнитную волну, которая накачивалась с огромной частотой между Землёй и летательным аппаратом, и он как бы скользил по гребню так называемой «стоячей волны». Для того, чтобы поляризовать волну в одной плоскости, а затем и сфокусировать ее, плазма создавалась в тороидальном кольце, устанавливаемом по экватору, с небольшим зазором между корпусом дискообразного аппарата. Горизонтальные же перемещения достигаются за счёт смещения плоскости кольца относительно корпуса, вследствие чего и менялся угол подачи отталкивающей волны. Этот уникальный аппарат будет обладать свободой перемещения по всем трём плоскостям пространства, причём с огромными, сверхзвуковыми скоростями, ограниченными лишь допустимыми для человека перегрузками.

Серго Сабирович разложил на столе чертежи. – Размеры аппарата можно брать произвольные, но я предпочёл ограничиться диаметром в шесть метров и высотой – три. Как раз получится на четыре человека. Здесь установим Синтезатор. Он также будет кормить нас в дороге, в случае необходимости – изготовит нужные материалы. Ну, как, будем строить?

Ребята восторженно проголосовали за постройку летательного аппарата, назвав его для краткости просто Диском.

Это была увлекательнейшая и сложнейшая работа. Каждую деталь делали очень тщательно, кропотливо. Точнее, делал Синтезатор с Серго Сабировичем, а ребята помогали ему собирать отдельное узлы во время своих наездов из города, так как Газизов требовал от них строгого выполнения школьной программы. Ребята работали с упоением. Ещё бы! Ведь они строили «летающую тарелку», про которую читали только в фантастических книгах. Но не смотря на это, у Шамиля было несколько скептическое отношение к реальности выполнения их проекта, хотя Серго Сабирович довольно подробно и весьма логично объяснил им принцип движения и устройство диска. Ему было трудно вот так, сразу, без перехода шагнуть в другой, фантастический мир его детских грёз. Всё же, по мере воплощения чертежей в металл, настроение у него постепенно менялось. Может, он просто привыкал к этой волшебной мастерской Меркурия. Майя же с Серёжей никаких сомнений в реальности создания диска не высказывали, что также повлияло на Шамиля.

Одновременно занялись и строительством вертикальной штольни и ангара для взлёта-посадки. Ангар представлял собой круглую площадку диаметром десять метров, покоющуюся на амортизаторах, и оборудованную специальной лазерно-координационной системой взлёта-посадки диска. Штольня, тоже диаметром десять метров, выходила на поверхность холма и автоматически открывалась-закрывалась лепестковым люком. Лепестки были очень тщательно подогнаны друг к другу, чтобы через них не протекала дождевая и талая вода, и искусно облицованы под естественный камень.

Несмотря на огромное желание ребят заниматься только диском, Газизов неуклонно заставлял их заниматься и оранжереей, и учёбой, и спортом, требуя строгого выполнения раз и навсегда установленного распорядка дня.

– Построить диск – это не самоцель, – говорил он. – Вы должны систе-матически повышать свой кругозор, интеллект, следить за своим здоровьем. Потому что нездоровый человек вынужден больше думать о своих болезнях и не может целиком сосредоточиться на поставленной перед ним задачей. А периодическая смена занятий, отдыха и спорта, позволяет избегать переутомления и активно работать с гораздо большей отдачей.

22

Так прошло полгода. Корпус диска они изготовили пуленепробиваемым, памятуя о печальном опыте с Пауком. Ангар со штольней тоже был готов к эксплуатации. Развивались и личные отношения между ребятами. Чувства мальчиков к Майе становились сильнее и глубже. Она понимала их состояние и старалась не показывать своё предпочтение кому-либо из них, но Шамиль чувствовал, что отношение Майи к нему чисто дружеское. Временами мутной волной подымалась в душе ревность к Серёже, но он перебарывал себя. Несмотря на это, у него с Серёжей были хорошие, товарищеские отношения. Оба тщательно маскировали своё соперничество перед Майей, но очень ревниво следили за успехами друг друга и в учёбе, и в спорте. По-прежнему любимым занятием у них было фехтование и акробатика на батуте. В бассейне же они чувствовали себя как рыбы в воде.

Шамилю с Серёжей исполнилось по шестнадцать лет. Ребята мужали. На их лицах появилась первая редкая поросль, которую они старательно сбривали, подолгу вертясь перед зеркалом, что служило частым поводом для насмешек острой на язычок Майи. Серго Сабирович лишь добродушно усмехался над их пикировкой, любуясь молодыми и задорными лицами.

Опасаясь визита непрошеных гостей, Газизов взял себе за правило делать еженедельный осмотр местности, чтобы предупредить возможные козни Крэбса, зная, что тот ни за что теперь не оставит его в покое. Это напряжённое ожидание опасности лишало его покоя и подтачивало нервную систему. Он временами становился угрюм и задумчив. В эти минуты ребята старались его не тревожить. Видя, что его мрачное настроение отражается на них, он старался быть бодрым и жизнерадостным, но ему это плохо удавалось. Ребята всё равно чувствовали фальшь.

Между тем набирала силу весна. Воздух стал прозрачным, с голубизной, а берёзки были так трогательно красивы и нежны, что у Газизова порой набегали слезы умиления на глаза. – Старею, – шептал он, вытирая их. – А мир всё так же прекрасен, как и тридцать лет назад, и всё так же сильно хочется жить ещё долго, долго!

Весна действовала и на ребят. Они стали весьма предупредительны и галантны с Майей. Это и смешило её и немного льстило. Весеннее настроение благотворно сказывалось и на работе. Дело быстро продвигалось к завершению. Серго Сабирович всё чаще, несмотря на их протесты, выгонял ребят в лес, прогуляться. – Весёлой ватагой носились они по талому снегу, пуская кораблики, соревнуясь – чей быстрей плывёт, пили берёзовый сок.

Весна – изумительнейшее время года. Как скучно было бы на Земле без смены холодной зимы лучезарной весной, дождливой и тоскливой осени

– теперь уже белой и пушистой зимой. Всё познаётся в сравнении.

Монтаж диска закончился в начале мае, когда деревья покрылись свежей зеленью листвы. Наступил ответственный момент разжигания термоядерной плазмы. Серго Сабирович сел за пульт и включил электропитание, но стрелки на многочисленных приборах остались неподвижны. Термояда не было. И снова началась мучительная и трудная работа, затянувшаяся до поздней осени. Газизов раз десять перепроверял все расчёты, чертежи. Меняли кольцевой зазор, состав и плотность дейтериево-тритиевой смеси и многое другое. Ребята совсем было пали духом, но Серго Сабирович был уверен в успехе и ребята крепились.

В перерывах между основными делами довели до конца благоустройство пещер. Дивным садом разрослись деревья и кустарники в главном зале. Яркими коврами свисали со стен цветы, между которыми тянулись ввысь плоские аквариумы с голубой подсветкой воды. Пёстрые хороводы рыбок без устали сновали взад-вперёд, вверх-вниз. Несколько нахальных воробьев, каким-то чудом проникшие в пещеру, затесались между соловьев и канареек, купленных в зоомагазине. Майя любила наблюдать за их весёлой возней в кормушках. Серго Сабирович обещал ей ещё и попугая купить.

Постепенно их любимое место в избушке у камина переместилось в пещеру, в уютный зелёный уголок возле бассейна. Поплескавшись в воде, они долго по вечерам лежали на песке, прогреваемом снизу циркулирующей по трубам горячей водой. Благодаря световодам в погожие дни здесь даже можно было загорать, но ребята предпочитали принимать солнечные ванны на вершине холма, на камнях его южной части. Добирались они туда через боковой туннель, карабкаясь затем по крутой тропе.

Сверху был прекрасней обзор обширного лесного массива с редкими проплешинами каменистых вершин холмов. Места здесь были заповедные, тихие. Лишь изредка, вдали, ребята видели стадо коров или овец, пастухи гнали их всегда стороной, далеко от холма.