Отшельник

Летнее солнце быстро прогнало утреннюю прохладу, согрело Шамиля, высушило одежду… Разморённый теплом, он задремал. Проснулся от чьего-то прикосновения. Открыв глаза, он тут же их испуганно зажмурил. На груди, свернувшись клубком, лежала змея. Боясь шелохнуться, Шамиль долго лежал с закрытыми глазами. В голову лезла всякая чепуха и сказки про змей. Наконец решившись, приоткрыл глаза. Змея, грациозно подняв голову, смотрела куда-то вдаль. У головы выделялись жёлтые треугольники.

– Уж! Это ж надо, так напугать! – Осмелев, он взял её за хвост и швырнул в воду. Вынырнув, уж с негодованием посмотрел на человека и заскользил восвояси. Шамиль расхохотался. Нервное напряжение, наконец-то, спало. На душе стало легче, появилась уверенность в благоприятном исходе. – Пойду искать наших, – решил он, натягивая ещё непросохшую одежду, и пошел к плотине.

Она представляла собой большое естественное сооружение. Каменные глыбы громоздились хаотично. Некоторые из них качались, когда он наступал на них, и тогда становилось немного не по себе. С внутренней стороны завала вода завихрялась воронками. Небольшой кустик полыни быстро затянуло на глубину. Вода фильтровалась здесь через пустоты. Она как бы выдавливалась через плотину сотнями шумных белых струй. Ниже метров на сорок разрозненные потоки сливались в единое русло.

Пройдя плотину, Шамиль пошел берегом, тщательно осматривая окрестности. Выйдя к знакомому ущелью, он увидел дымок костра. От нетерпения он почти бежал. – Кто же там? Друзья или враги?

Из-за большого расстояния было ещё невозможно различить силуэты этих людей. У него радостно вздрогнуло сердце – за каменной глыбой, у костра, стоял Паук. – Наши! – Он бежал, забыв об опасности, о возможности захвата Паука бандитами. Его заметили. Навстречу бежали Майя и Серёжа. Серго Сабирович радостно махал рукой.

Ребята затормошили обрадованного Шамиля, повели к костру. У Серёжи была перебинтована рука, лицо Газизова в кровоподтёках.

– Досталось вам! – жалостно сказал он, не видя собственное расцарапанное лицо. Уплетая завтрак за обе щеки, он рассказывал им о своих злоключениях, то и дело принимаясь расспрашивать их самих.

– Теперь они не решатся напасть на нас открыто, – сказал Серёжа.

– В открытую, может, и не нападут, – хмуро промолвил Серго Сабирович, – а из засады могут.

– Кто они, и что им от нас надо? – спросил Шамиль.

Газизов помолчал и нехотя сказал: – Это люди Крэбса, с которым я имел несчастье повстречаться во время войны. Видимо, хотят продолжить со мной знакомство. Хватит об этом, позже расскажу подробнее.

Майя подошла к Пауку. – Ой, ребята! Посмотрите, сколько здесь дырочек! Просто чудо, что никого не задело!

Ребята занялись было осмотром Паука, как вдруг над ними, на вершине горы, раздался сильный взрыв.

– Бежим! – Серго Сабирович схватил Майю за руку и увлек её к пруду. Серёжа с Шамилем – за ними. С вершины катилась каменная лавина. Мелкие камешки сыпались как град, больно колотя тело. Задыхаясь от догнавших их густых клубов пыли, спотыкаясь и падая, они наконец добежали до воды и с ходу попрыгали в пруд. Отплыв метров двадцать от берега, оглянулись. На месте их лагеря стояла высокая и непроницаемая стена пыли.

– Вот они нас и подкараулили! – Серго Сабирович рассмеялся. – А мы всё равно живы. Фортуна не совсем ещё отвернулась от нас. Пора домой, ребятки. Как бы там дальше не сложились обстоятельства, но в своём доме и стены помогают.

Выплыв на другой берег, обсохну в и обсушив одежду, они отправились в обратный путь. Шли долго. Ночевали прямо на земле, карауля по очереди. К дому дошли на исходе второго дня. Газизов первым осторожно прокрался к избушке, осмотрелся, отомкнул замок. Все было на своих местах, ничего не тронуто.

Изголодавшиеся ребята набросились на еду и сытые завалились спать. Проснулись на следующий день к полудню, вялые бродили по комнатам, пещерам. После пережитых острых ощущений на них напала апатия и лень. Серго Сабирович же подолгу сидел в кресле, о чём-то думая.

Шамиль заикнулся было о постройке нового Паука, но его никто не поддержал. С Пауком было связано столько страшных минут, что о нем не хотелось даже и вспоминать.

19

Огромным шаром, с размытыми от облачной пелены очертаниями материков и океанов, вращалась планета. Перемещалась по ней постоянно линия терминатора – граница дня и ночи. Циклоны и антициклоны гнали массы воздуха и облаков, даруя людям то погожую погоду, то дождь или снег.

Он знал её даже лучше, чем свою далёкую и милую Эфенеиду. Лучше? А может, он просто хочет убедить себя в этом, принимая желаемое за действительность? Он знал об этой планете гораздо больше, чем люди, её населяющие, но тревожное чувство чего-то непознанного и непонятного не покидало его.

Сегодня его сканер спас жизнь четырёх человек. Он нарушил строжайшее запрещение о невмешательстве в дела людские из-за девушки, гибель или бесчестие которой не в состоянии был допустить.

Сканер – его детище. Благодаря ему он мог буквально ощупывать каждый квадратный сантиметр земной поверхности. Сложный пучок лазерных лучей, поляризованных в разных плоскостях, встречая на своём пути в воздухе капельку воды, приводил к самофокусировке, так называемому волновому коллапсу – самопроизвольной концентрации волновой энергии в очень ограниченном объёме пространства. Самофокусировка лучей приводит к интенсивному распространению лазерных импульсов во все стороны, что позволяло ему производить голографическую съёмку окружающей среды и передавать получаемую информацию обратно по тому же многоканальному лазерному лучу.

Манипулируя параметрами лучей в той или иной плоскости поляризации, Эф мог искривлять общий лазерный поток, сворачивать его в спираль и подводить к любому объекту и даже проникать в щели.

Началось это давно, так давно, что становилось даже жутковато – такая старая, древняя у них цивилизация.

Звездолёт подлетал к цветущей планете. Буйная растительность, голубые океаны… Удивительно жизнелюбивая планета и… совершенно нет разумных существ. После долгих и тщательных исследований они пришли к неутешительным выводам: – Для развития мыслящих существ, даже до самой примитивной стадии, понадобятся десятки, если не сотни, миллионов лет. Ждать безумную громаду лет первого проблеска разума, первого осмысленного взгляда существа тебе подобного – это ли не мука, не каторга!

И они решились! Дерзнули вмешаться в их эволюцию. Сотням мле-копитающим, имеющим весьма отдаленное внешнее сходство с ними, были сделаны генные операции. Мозг их после этого стал гипертрофированно развиваться относительно других животных. Так началась бурная эволюция человека. Но и на его развитие ушло тоже очень много лет.

Великий биологический эксперимент длится уже около восьми миллионов лет. Однако не всё складывалось так, как планировалось. Ошибку в направленном развитии мозга обнаружили слишком поздно. Эволюция человека пошла несколько иным путём. Эфы не учли влияния глобальных природно-климатических катаклизмов. С этого все и началось.

Жестокая борьба за существование, борьба не только с хищными животными, но и с посуровевшим климатом Земли, пробудили у людей агрессивные черты характера, которые эфы старались стереть с их генной памяти. Звериная жестокость, необходимая животным при добыче пищи и сохранении вида, преобразовалась у людей в более изощрённую форму. Человек стал подавлять себе подобного не только из-за куска мяса, но и находить в этом какое-то особое, сладострастное удовлетворение. Возвышаясь над окружающим миром и становясь царём природы, человек стал обожествлять себя. К чему это привело? К опустошительным войнам, к истреблению животного и растительного мира, к глумлению над нациями и уничтожению целых цивилизаций.

Эфы с ужасом наблюдали за своим детищем. Впервые они столкнулись с такой изощрённой жестокостью и садизмом. Их эволюция была иной.

Благодатная планета Эфенеида. Ровный тёплый климат, изобилие растительной пищи – всё это не требовало от них жестокой борьбы за лучшее место под Торроисом, их солнцем. Все свои силы и время они отдавали своему умственному и физическому совершенствованию, открывая для себя удивительный мир математической логики и музыкальной гармонии. Выйдя на космический простор, они стали искать братьев по разуму. Земля была их единственной удачей. Удачей ли?