No Name

Я усмехнулся сам себе: меня никогда еще не спрашивали: не желаю ли я чего-либо! Только в самом раннем детстве бабушка могла побаловать меня подобным вопросом.

- Сливок с орехами и шоколадом! - произнес я, чувствуя некоторую неловкость, словно собирался съесть чей-то военный паек, оставив неизвестного мне человека голодным.

- Минуточку! - каким-то удивительно певучим голосом пропела девушка и той же почти балетной походкой прошла к стойке.

Мы разговорились с русоволосым парнем. И интересно то, что лишь после начальной стадии разговора, из которой мы узнали, что взгляды наши на многие вещи и материи совпадают, решили представиться друг другу. Его звали Вацлав. Да, первый мой знакомый по этому городу наверно не мог не оказаться поляком. Эта нация, к которой я сам частично причисляю себя, повторяет историю еврейского народа, только при полном отсутствии гонений со стороны фараона или иных египтян.

Девушка принесла заказанные мною сливки и совсем повергла меня вопросом относительно последующих моих желаний. Я чуть было не признался в желании поцеловать ее.

Прекрасный крепкий кофе, взбитые сливки, прозрачная стеклянная стена кафе, улица, собранная из средневековых домов, краешек моря, выглядывающий из-за невысокой магнолии, и вдруг: статный старик в генеральской форме появляется перед стеклянной стенкой кафе и смотрит на нас, нет больше чем смотрит: он разглядывает нас в полевой бинокль, потом переводит свой увеличенный многократно взгляд на мои еще недоеденные сливки.

- Генерал Казмо, - негромко сообщает мне Вацлав, кивая на старика.

Так вот он каков, человек, имеющий право нарушать все правила проживания в этом городе. Интересно, за что ему такая честь?! Чем он заслужил ее?

Старик опустил полевой бинокль и смотрел уже "невооруженным" взглядом на меня и Вацлава.

Вацлав кивнул ему приветливо, на что генерал улыбнулся и решительным, если не сказать - военным, шагом направился ко входу.

- Только не перебивай его и не спрашивай ни о чем! - шепотом успел предупредить меня мой новый друг.

Генерал уселся за наш столик. Тут же возникла наша "кофейная балерина", как я ее окрестил, и застыла в ожидании желаний нового, судя по всему именитого посетителя.

- Кофе с водкой и кусочек наполеона! - довольно мягким голосом произнес он и только после этого перевел свой взгляд на нас.

- Привет героям! - с явно выраженным сарказмом в голосе сказал генерал. - Хотя пусть мне вырвут все здоровые зубы, если в каждом из вас не сидит по скрытому пацифисту!

Я бросил быстрый взгляд на Вацлава, но выражение его лица было более чем спокойным - вполне дружелюбным по отношению к генералу.

- Как все-таки жизнь нас меняет! - продолжал после короткой паузы, сопровождавшейся громким вздохом, генерал Казмо. - Я раньше терпеть не мог пребывания в мирных условиях, а оказался единственным постоянным жителем этого города. Точно в ссылку сослали! А вы вот все войну ненавидите, а здесь - только в гостях! И наверняка, чтоб сюда угодить героями притворились: кому-нибудь в спину стреляли! Была б моя воля - собрал бы вас в одну армию и таким вот ограниченным контингентом прошелся бы по европам и азиям, освобождая народы друг от друга и от диктатур. Как приятно, когда ты на коне или на танке... по дорогам чужой страны, а тебе девушки цветы подносят, старушки - яблоки, яйца и молоко, несмышленые ребятишки рученками машут, а цыгане и евреи на скрипках играют. Нет, только в армии человек может почувствовать себя человеком. Но для того, чтобы почувствовать себя человеком с большой буквы - надо не в одной армии послужить! Как можно успешно воевать против немцев, если до этого ты не воевал с немцами против французов или каких-нибудь еще врагов великого рейха?! Как можно сражаться против армии, а которой ты не служил и о порядках которой ты ничего не знаешь?! Конечно, офицерам полегче... они армии как перчатки меняют. Но ведь и вам ничего не стоит вернуться после отдыха в любую другую армию. Какая разница, где подвиги совершать: в Африке или в Азии?! Подвиг везде подвиг, если он, конечно, не липовый!.. Эй, где мой кофе с водкой?!

Генерал повернул голову в сторону буфета.

- Господин генерал, - донесся певучий голосок "балерины". - Ваша водка еще не нагрелась до нужного градуса.

- А до какого нагрелась? До ненужного?! - генерал оглянулся на нас, словно проверял: оценили ли мы его шутку.

Вацлав улыбался. Я подхватил его инициативу.

- Только двадцать семь по Цельсию, - оправдывалась "балерина". - Мы же ее в холодильнике держим.

- Да ладно, неси! - махнул рукой генерал.

"Балерина" почти подлетела к нашему столику с подносом на одной руке. Поставила на столик перед Казмо заказанный им кофе, рюмку водки, кусочек наполеона на блюдечке.

- Ты глянь! - удивился в мыслях я, заметив, что блюдечко было не одноразовое, а из настоящего фарфора.

- Ты знаешь, почему я обожаю "наполеон"?! - старик-генерал уставился в упор на Вацлава.

Вацлав дернулся, словно готовясь к побегу, но потом взял себя в руки и сказал:

- Многие пожилые люди в Европе любят сладкое из-за недостатка сахара в крови...

Прозвучало убедительно и вполне научно.

- Что за чушь?! - Казмо так широко раскрыл глаза, что мне показалось они вот-вот выпадут. В моей жизни мне довелось однажды наблюдать за одним майором, вставлявшим себе каждое утро искусственный глаз. Иногда даже приходилось помогать ему вдавливать эту мерзкую пластмассовую копию человеческого органа в пустую, смазанную гигиеническим кремом глазницу. Так вот в этот момент мне показалось, что Казмо просто собирался дать своим пустым глазницам отдохнуть от искусственных глаз и именно поэтому раскрыл глаза до физического предела.

- Да я просто люблю этого полководца! - рявкнул он, словно заранее зная, что мы не оценим по достоинству эту любовь.

Я пожал плечами и тут же понял, что совершил ошибку.

- Ты! - гаркнул генерал, глядя на мои замершие плечи. - Ты что, меня за маразматика принимаешь?!

- Никак нет! - испуганно вякнул я.

- Отставить! - скомандовал генерал. - Только я здесь имею право говорить по-военному!