Человек-энергия

Между тем ночь полностью окутала кабинет доктора Стива. Находившиеся в нем мужчины молчали, думая каждый о своем.

Глава 9

В другом конце здания клиники доктора Стива в своей комнате, а вернее, крепости, ощетинившейся громоотводами, смертельно скучал Рене.

Шел нудный дождь. Телевизор смотреть не хотелось, книга казалась пресной и скучной. Все опостылело.

Его нынешнее существование напоминало ему прозябание какой-то амфибии, зарывшейся в ил на дне. Всегда подвижный и динамичный, он с трудом переносил это состояние "спячки", но тем не менее вынужден был следовать добрым советам доктора Стива, которого во всем поддерживал Робэн Мюска. Мартина тоже расценивала свое добровольное заточение как временное, но необходимое. Они понимали, что упрямство Рика безгранично и все повторится снова, хотя и неизвестно, каким образом.

Рене так же, как и Мартина, знал, что Рик жив, но не искал объяснений тому, что произошло. После случившегося он ждал чего угодно, и предосторожности в виде громоотводов и изоляторов успокаивали его только наполовину.

У Мартины, конечно, был настоящий контакт с Риком, и тот, казалось, понял слова Робэна Мюска о возможности использовать для связи телевизор.

Но затем...

Приложив максимум усилий, чтобы установить контакт, человек-молния был ужасно возбужден. Рене до сих пор помнил, как что-то пыталось проникнуть ему в мышцы в месте рисунка, оставленного молнией.

Сейчас, на раздеваясь растянувшись на постели, Рене курил.

С самого начала пребывания в клинике доктора Стива Рене и Мартина только и говорили друг с другом о своем необычном приключении. Не зная о результатах работы, проведенной доктором Стивом, они пришли к неутешительному выводу. Девушка до сих пор носила траур по своему жениху, а Рене разделял её горе. Оплакивая мертвого, как им казалось, исчезнувшего навсегда, они в то же время опасались энергетического существа, легко приходящего в неистовство и не видящего, что оно сеет вокруг себя бесчисленные разрушения.

В мозгу Рене зрел некий план. Не будучи осведомлен о намерениях физика, он в то же время понимал, что действия полиции в какой-то степени должны быть направлены на поимку Рика. И вот однажды он сказал девушке:

- Моя маленькая Мартина, наше присутствие здесь имеет двойную цель. Нас здесь защищают от Рика, от его преследования... Это факт. Но с другой стороны, мы просто являемся наживкой, чтобы его как-то схватить, пленить те энергетические силы, с которыми эти господа борются...

Мартина была того же мнения, хотя, конечно, она предпочитала быть в клинике, нежели в своей разоренной и разрушенной студии. Там она постоянно испытывала бы ужас и чувствовала себя в опасности. Да и Рене не хотелось больше подвергать себя пыткам и дрожать при мысли, что некто сорвет мясо и кожу с его груди, на которой отпечатался ужасный портрет.

В то же время оба они понимали, что невозможно быть здесь вечно. Что они могут сделать против такого противника? Единственное, может быть, установить между ним и собой достаточно большое расстояние?

Конечно, ни Мартина, ни Рене не знали, на какое расстояние может осуществляться воздействие нынешнего Рика. Но они полагали, что существует какое-то единственное решение, единственный выход из ситуации, в которой они оказались.

Рене не однажды думал обо всем этом, лежа в своей комнате, которую лестничная площадка отделяла от комнаты Мартины.

Сегодня вдруг он почувствовал беспокойство. Оно было очень стойким, хотя в комнате не проявлялось никаких вибраций и не менялась температура воздуха. И все же Рене чувствовал, что он уже не один. Некоторое время он не шевелился, потом встал и погасил сигарету в пепельнице.

- Это ты, Рик?

Рене внимательно обследовал потолок. Там не было никакой тучки. Ничего не происходило и с бытовыми приборами.

Однако Рене был уверен, что, невзирая на изоляцию, установленную техниками - сотрудниками доктора Стива, Рик находится с ним, здесь.

Несмотря на все свое мужество, парень задрожал.

Тот, другой, был невидим и бестелесен. Тем не менее Рене инстинктивно, как слепой, пересек комнату, вытянув руки.

- Рик? Рик? Что ты от меня хочешь?

Он обернулся, и его искаженное страхом лицо отразилось в зеркале.

- Ну вот... Просто я настоящий идиот... Смотри-ка, даже побледнел... Не может же Рик прийти сюда, чтобы убить меня... Рик... мой дорогой Рик... Ты же не хочешь сделать мне больно?

Он говорил это вслух и слышал свой голос. И в то же время понимал, насколько это все звучит фальшиво, сколько страха в его голосе, страха, который он не сумел скрыть, хотя и говорил будто бы сердечно.

- Нет! Рик!.. Нет!!! Только не это!..

Нападение было неожиданным, и Рене резко поднес руки к груди.

Это было как раз то, чего он больше всего боялся. Пытка, электромагнитное воздействие на изображение, впечатанное ударом молнии. Даже не сама боль, а ожидание боли.

Он скорчился, хотел позвать на помощь, но не смог произнести ни звука. Однако, будучи человеком здравым и рассудительным, несмотря на ужас, охвативший его, он все же смог понять, что происходит.

Он не испытывал боли!

И в то же время Рик-энергия штурмовал его. Но на этот раз тактика его изменилась: Рене ощущал на груди какое-то щекотание, совсем не болезненное.

Рик в этот раз действовал очень мягко, как если бы понимал, что не следует причинять другу боли.

Рене замер. Он не совсем понимал, что с ним происходит. Возможно, что Рик только пытался дать знать о своем присутствии тем, которые его любили, когда он был человеком.

Рене снова глянул в зеркало на свое лицо, по которому струились ручейки пота, и тут ему в голову пришла одна идея.

Он расстегнул рубашку, снял майку и замер в мягком свете ночника.

Портрет Рика, отпечатанный в натуральную величину, совершенно четко и ясно отразился в зеркале.

Рене почувствовал, как по его коже как бы скользнула мягкая человеческая рука, и инстинктивно вздрогнул.

Изображение лица Рика дрожало, как настоящее человеческое, послужившее моделью рисунку.

Словно во сне, Рене видел, как лицо в зеркале оживало, причем на его собственной груди. Глаза Рика наполнились жизнью, мускулы щек задвигались, лоб покрылся морщинами...

И вот зашевелились губы...

Весь похолодев, но целиком захваченный этим зрелищем, Рене продолжал смотреть в зеркало. Это был Рик, фантастический Рик, Рик необычный, но живой, как в каком-то фильме...

Рене не чувствовал боли. Он слегка дрожал, а отражение Рика что-то неслышно шептало...

- Что? Что ты хочешь мне сказать?

Конечно, изображение не могло говорить, но губы явственно шевелились. Их артикуляция должна была обозначать какие-то фразы, слова...

Рене напрягся, как это делают глухие, когда по шевелению губ пытаются понять собеседника.

Постепенно, с пропусками, он начал кое-что понимать.

Волосы зашевелились у него на голове, когда он наконец осознал, чего хочет Рик...

* * *

Господин Липензон был доволен. Сидя в своем огромном кабинете и посасывая сигару, всесильный шеф межпланетной полицейской организации даже забывал вздыхать, как он это делал обычно.

Перед ним стоял энергичный и улыбающийся Робэн Мюска, который только что закончил свой доклад. Больше не о чем было беспокоиться. Благодаря этому ловкому полицейскому и некоторым другим сыщикам, переброшенным космическими кораблями с Земли на спутники Марса, Интерплан свою задачу выполнил, во всяком случае относительно того, что касалось межпланетной контрабанды.

Радиоактивные камни никогда больше тайно не пересекут космические бездны, и планетные правительства могут быть в этом отношении спокойны.

- Браво, Мюска, браво, старина... Теперь мы имеем право...

Его прервал сигнал на видео... Он сморщился, рассердился и, наклонившись, проворчал:

- Ну что там еще?

- Господин директор, срочное сообщение инспектору Мюска, который должен сейчас находиться у вас...