Озорушки

– Вовсе нет! И вы раньше не только утками бывали, да сначала расхотели другими быть, а потом забыли, как это делается.

– Правду говорят, глупее утки – птицы нет, – сказала Главная курица, – ты, милочка спи, а то вес потеряешь, чего доброго.

Птицы переполошились и запричитали:

– Так недолго и вес потерять! Не мешай спать!

Уточка замолчала. Но на другой день, когда мы с ней рядом в пруду плавали, я не удержалась и спросила:

– Ты часто такие вещи придумываешь?

– Что ты? Я ничего не придумала, я правда все помню. Мы можем стать кем угодно после Дня забоя, нужно только Очень Захотеть. Больше всего мне понравилось быть собакой. Все тебя слушаются, Хозяйка с тобой дружит, бегать можно куда угодно. А там, где угодно, столько интересного. Я теперь обязательно снова собакой буду. Прямо сегодня начну тренироваться.

И ведь не обманула. Вышла из воды и давай отряхиваться как собака, только брызги во все стороны полетели, потом давай по земле кататься, перья сушить – ну, точно, наш Трезор. На этом не успокоилась, стала показывать, как червяка охранять. Только лаять у нее не получалось. Самое замечательное началось, когда она за Хозяйкой стала ходить и её охранять. Хозяйка эти странности заметила и говорит: «Как щенок за мной следом ходит. Порода что ли такая?». Стала новенькую Нюшей называть. Мы все оставались просто утками, а она стала Нюшей. Принесет Хозяйка таз с едой и первым делом зовет: «Нюша! Нюша! – а уж потом всех остальных, – Утя! Утя! Утя!» Обижались многие, особенно Главная утка, но помня про падение Главного гуся, на конфликт не решалась.

Все случилось осенью. Уже заморозки начались, близился День забоя. Все со страхом его ждали, Нюша ничуть не тревожилась, напротив, оживилась и все твердила: «Наконец-то я буду собакой». Внимания на нее не обращали, давно решили – ненормальная. И вдруг, Нюша пропала. Вечером, как всегда, уснула, прижавшись к моему боку, а утром исчезла без следа. Хозяйка звала её долго-долго, потом привела Хозяина, он все щели проверил даже на потолке, все искал лисий лаз. Но никакого лаза не было. Обыскали все кусты вокруг дома, все звали-звали Нюшу, но она так и не откликнулась. Хозяйка еще долго, заходя в птичник, искала Нюшу глазами.

Настал День забоя. Обычный страх, паника, темнота, сменились теплым покоем в яйце. Потом был День рождения, первая травка, первый червяк. Про Нюшу я, конечно, забыла. Только однажды к сетке птичника подбежал щенок и стал тявкать на меня. Я на всякий случай отошла в сторонку, но не испугалась, знала – ему меня не достать. А он все лаял и лаял, но вдруг заговорил по-утиному: «Совсем забыла, что ты не помнишь по-собачьи». Я опешила, только таращилась молча, глупая утка. «Что же ты, совсем меня не помнишь? Ведь я – Нюша!». И тут я все вспомнила, но ответить не успела. Хозяйка закричала: «Нюша! Нюша! Ко мне, ты там что забыла, у птичника?»

С этого дня я твердо решила в следующий раз стать собакой и начала тренироваться, как Нюша раньше. Но получалось у меня плохо, я не помнила, как это делается. И чем больше я весила, чем ближе был День забоя, тем меньше верила, что у меня получится. И однажды, когда погас свет, вместо того, чтобы вспоминать, заснула с мыслью: «Зачем? Мне и так неплохо. Главное, пережить День забоя, а потом все будет прекрасно». И перестала тренироваться, набрала хороший вес, даже больший, чем у Главной утки. И когда подросшая Нюша подходила к сетке и звала меня, делала вид, что не слышу.

Потом наступил День забоя…

Как я мечтал быть устрицей

Среди тысяч устриц только в одной из случайной песчинки вырастает жемчужина.

Есть специальные фермы, где в устрицах выращивают жемчужины. Устриц без жемчужин едят с лимонным соком. Остальные устрицы просто живут.

Я лежал в теплой, мягкой постели и метал стать устрицей, которая просто живет. Я покойно лежу в абсолютно гладкой, уютной раковине. Мне не нужен свет. Мне не страшна буря. Даже если начнется страшный шторм, он не сможет причинить мне вреда, вода просто перенесет с одного места на другое, и мой уютный домик снова будет покоиться на мягком песке. В отличие от шустрых, но глупых рыбешек, мне не угрожают никакие хищники, мой дом – моя крепость. Есть шанс, что огромные человеческие руки вынут меня из воды и, о, ужас, откроют створки страшным ножом, потом запихают в безобразную клыкастую пасть и моя жизнь закончится. Но ведь есть также шанс, что прилив не принесет меня к тому месту, где ловят устриц, и со мной ничего не случится. Многие часы, дни, годы я буду уютно лежать, постепенно увеличиваясь в размерах. Стенки дома будут обрастать известняком и илом, становясь все прочнее. Постепенно я состарюсь. Ведь устрицы, наверное, тоже старятся. Настанет день, когда я тихо и спокойно закончу жизнь устрицы. Створки раковины бесстрашно распахнутся и какая-нибудь рыба, питающаяся падалью, пообедает мной, но мне уже не будет страшно. Мне даже не будет все равно, меня просто не будет. Да! После меня останется раковина, которая сохранится миллионы лет, но это мне тоже будет все равно.

Я лежал в теплой и мягкой постели и мечтал стать устрицей, в которой вырастает жемчужина. Я покойно лежу в абсолютно гладкой, уютной раковине. Я еще маленькая устрица и стенки домика такие непрочные, но очень красивые, отливающие перламутром. Мне не нужен свет, не страшна буря, но так любопытно посмотреть, что там снаружи происходит. Я медленно, очень медленно и совсем чуть-чуть, приоткрываю створку. Ух! Сколько интересного! И очень красиво! Два шикарных разноцветных хвоста колышутся перед флегматичной рыбьей мордой. Безразличный глаз наблюдает за феерией красок, но как только дама делает едва заметное движение в сторону одного из кавалеров, другой владелец роскошного хвоста немедленно утрачивает всякую галантность и вступает в бой с соперником. Ничего не видно – сплошная завеса из песка. Песок жесткий и противный. Захлопываю створки-дверцы покрепче. Больше у меня никогда не возникнет желания выглядывать. Мой уютный домик снова будет покоиться на мягком песке. Стенки домика обрастут известняком и илом, станут прочнее. Только что-то перемениться внутри. Какая-то неустроенность, шершавость появится в середине мягкого тела. Ах, да ведь это песчинка попала, когда я наружу выглядывал. Мешает, выкинуть ее что ли? Не получается, прилипла. И створки придется приоткрыть, чтобы ее выкинуть. Нет, лучше потерпеть. Со временем я привыкну к ней, а она обрастет мягким слоем перламутра и перестанет мешать, потом я забуду о ней. Я буду уютно лежать, увеличиваясь в размерах. На песчинке слой перламутра тоже будет увеличиваться, мы будем расти вместе. Постепенно я состарюсь. Настанет день, когда я тихо и спокойно закончу жизнь устрицы. Створки раковины бесстрашно распахнутся и какая-нибудь рыбина, питающаяся падалью, пообедает мной, но мне уже будет все равно. Все равно, даже то, что после меня останутся раковина и перламутровая песчинка, которые сохранятся миллионы лет. Есть шанс, что огромные руки ловца жемчуга вынут меня из воды и, о, ужас, откроют створки страшным ножом, безжалостно вырежут из меня перламутровую песчинку, а растерзанное тело выбросят прочь на съедение рыбам. Но ведь есть также шанс, что прилив не принесет меня слишком близко к тому месту, где ловят устриц.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.