Повесть о сыне

- Тол, - коротко ответил брат.

- Не понимаю...

- Понимать тут особенно нечего. Не очень-то уж много нужно таких фонариков, чтобы взорвать любой дом.

Я поторопилась положить на место то, что взяла. Подошла к Олегу. Он спал безмятежно, полуоткрыв свои пухлые губы, и вдруг совсем по-мальчишески чему-то улыбнулся во сне.

Позже я узнала и о том, что ребята разминировали немецкое минное поле, а мины запрятали к себе в склад.

Развалины бани были для молодогвардейцев центральным складом оружия: оно хранилось в погребе, под полом. Прятали оружие и в нашей квартире, только в меньшем количестве.

Олег часто приносил оружие и поручал мне, бабушке или дяде Николаю спрятать его на несколько дней.

Как-то Сергей Тюленин принёс нам полмешка гранат. Их нужно было получше и понадёжнее запрятать. Олег попросил об этом бабушку. Бабушка молча кивнула головой. Она закопала гранаты в землю, запалы завернула в промасленную тряпку, опустила их в шерстяной носок и заложила отдельно, в сухом месте. Это растрогало Олега. Он бросился обнимать свою бабушку. Та ему ответила просто:

- Твоё дело - моё дело. Ты знай приказывай!

ДЕЛО С ПРИЁМНИКОМ

В ноябре 1942 года Олег сказал как-то, что молодогвардейцы смонтировали два радиоприёмника и что вечером их должны принести к нам Ваня Земнухов и Борис Главан.

Мы прождали до позднего вечера. На следующее утро Олег хотел пойти узнать, почему ребята не пришли вчера, но бабушка уговорила его сначала позавтракать. В это время стукнули в окно. Олег вышел. А когда возвратился, то сказал, что приходила из полиции уборщица, спрашивала об Олеге Кошевом.

- Ну, и что ты ей сказал? - спросила я, предчувствуя беду.

- Сказал, что Олег Кошевой живёт здесь.

По словам уборщицы выходило, что её будто бы прислал Олег Кошевой: его вчера вечером задержала полиция, и он просит прислать что-нибудь поесть.

Получалась странная история. Ошибка? Провокация? Вдруг Олег отодвинул тарелку с едой и встал:

- Мама, мне всё ясно. Бориса, когда он вчера нёс радиоприёмник, задержала полиция. Желая оповестить нас об этом, он решил схитрить. Передать об аресте другим способом, чтобы не вызвать подозрения у полиции, видимо, ему невозможно.

И Олег заспешил из дому. Часа через два он возвратился, и мы узнали от него, что оба - Ваня Земнухов и Боря Главан - сидят в полиции. На всякий случай некоторым молодогвардейцам на несколько дней пришлось изменить место своего пребывания.

- Мама, придётся и мне куда-нибудь спрятаться.

Всё это меня страшно взволновало, хотя я и старалась не показать этого сыну.

Начали вместе думать, где бы пожить Олегу несколько дней. Олег сказал:

- Далеко мне уходить нельзя. Моё место - с ребятами.

Я пошла к моей знакомой, Лидии Макаровне Поповой. Конечно, я не открыла ей настоящую причину, а сказала, что полиция ищет сына, чтобы угнать его в Германию. Попова охотно приняла к себе Олега, и он пробыл у неё три дня.

Работа штаба продолжалась и на новой квартире. Нина Иванцова и Валерия Борц были связными у Олега и по нескольку раз в день забегали к нему. Не зная, в чём дело, Лидия Макаровна сказала мне, смеясь:

- Как девушки-то дружат с нашим Олегом, а! - И потом, уже без шуток, предупредила меня: - Пусть он сам-то не выходит по вечерам из дому.

Как-то Попова завела с Олегом откровенный разговор:

- Скажи, Олег, ты, может быть, слышал: скоро ли прогонят фашистов с нашей земли?

Олег ответил сразу:

- Лидия Макаровна, чтобы как можно скорее прогнать фашистов, надо нам всем помогать Красной Армии. Есть такое изречение: кто, если не ты? И когда, если не теперь?

- Помогать, Олег, надо, да нечем - нет оружия. Голыми-то руками не очень доймёшь немца.

- Помогать можно и без оружия, - помолчав, ответил Олег и спросил в упор: - Скажите, а вот вы... смогли бы помочь партизанам?

- А что ж! С охотой. Но как?

- О, Лидия Макаровна, способов много, лишь бы была охота! Например, представьте себе такой случай. За партизаном гонятся немцы, они напали на его след, вот-вот поймают. А спрятаться партизану негде. И вдруг он вбегает в ваш дом. Признаётся, кто он. Просит спрятать его. Скажите, Лидия Макаровна... вы бы помогли ему?

- Обязательно!

- Зная, что фашисты вешают партизан?

- Да, Олег.

Много они говорили в тот вечер об оккупантах, о борьбе с ними, об успехах Красной Армии, о том, что немцам придётся скоро бежать не только из Краснодона, но и со всей Советской земли.

На четвёртый день полиция выпустила Ваню и Бориса. Им посчастливилось выкрутиться, и даже легко. Выручили ребят их смётка и выдержка.

Вышло это так. В тот вечер, когда они несли радиоприёмник, их случайно встретил начальник полиции Соликовский. Узнав, что они несут, Соликовский повёл ребят в полицию. На допросе Борис Главан представился наивным простачком и понёс всякую небылицу:

- Аппарат этот? Да он у меня и при Советской власти был. Я его не отдал тогда, а взял да запрятал. Я же не знал, что при немецкой власти нельзя радио слушать. Нельзя? Запрещено?.. Ну что ж, пожалуйста, берите себе приёмник. Вообще-то он мне надоел. Таскайся с ним! Неприятности всякие...

Бориса спросили о Ване Земнухове. Борис махнул на Ваню рукой и усмехнулся:

- Этот-то? Да я его случайно встретил на улице. Он какой-то чудной парень, в радиоаппаратуре вовсе ничего не понимает.

Борис отлично разыграл роль наивного простака. Полиция попалась на удочку. Приёмник оставили, а ребят на всякий случай продержали три дня, а потом отпустили.

ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ

Стало известно, что немцы собираются вывезти в Германию крупную партию скота, отнятого у нашего населения. Штаб "Молодой гвардии" решил не дать немцам вывезти скот.

Разработали план действий, расставили людей, и, когда скот гнали на станцию, молодогвардейцы набросились на охрану, перебили её, а пятьсот голов скота разогнали по степи. Лишь несколько коров погибло во время перестрелки с охраной.

На окраине Краснодона был лагерь смерти, в несколько рядов обнесённый колючей проволокой. Сколько там было наших людей - не знаю. Голод, стужа, болезни валили их с ног.

Больных и слабых оккупанты гоняли на тяжёлые работы. Горе было тому, кто терял силы и падал, - его тут же добивали прикладом.

Однажды пошла я в станицу Морозовскую выменять хлеба. В Морозовской тоже был лагерь. Проходя мимо него, я увидела группу женщин. Они стояли недалеко от проволоки и на что-то смотрели.

Подошла и я к ним.

- Что тут случилось? - спросила я у женщин.

Мне никто не ответил, да и невозможно было рассказать человеческими словами то, что происходило за колючей проволокой.

Больной красноармеец попросил у часового напиться. К удивлению, фашист не отказал, быстро сбегал в хату и вынес оттуда раскалённую кочергу.

- Рус, рус, пей! - засмеялся он и сунул кочергу красноармейцу в рот.

В ужасе мы отшатнулись. Но ещё долго в ушах стояли стон больного красноармейца и хриплый хохот фашиста.

У Олега вся кровь отхлынула с лица, когда я, плача, рассказала ему, что видела в Морозовской.

И вот штабу "Молодой гвардии" стало известно, что на хуторе Волчанском есть ещё один лагерь военнопленных.

Молодогвардейцам Грише Щербакову, Коле Сумскому и ещё нескольким, во главе с Анатолием Поповым и Женей Шепелёвым, было поручено напасть на лагерь.

Тёмной ночью ребята неслышно подползли к воротам лагеря и накинули часовому мешок на голову.

Пленные начали разбегаться. Убежало не меньше ста человек. Могли бы разбежаться и все, если бы не немец, который случайно проходил мимо лагеря. На его выстрелы прибежали полицейские и замкнули ворота.

САМЫЕ ЮНЫЕ

Как-то - это было в декабре - Олег собрался вечером в кино.

За все восемь месяцев оккупации немцы показали кинокартины для населения не более десяти раз. Это были удивительно бессодержательные картины, герои которых, откормленные немцы и немки, только и делали, что объедались да купались в ваннах.