Яр

На выходе с кладбища мы перехватили Полину с женихом. Девушка выглядела печальной. Тоскливое выражение было непривычно для этого яркого, полного жизни личика со здоровым румянцем, большущими глазами и пухленькими губками, которые так и норовили растянуться в улыбку. Одной рукой она цеплялась за своего спутника, а другой поддерживала воротник кожаного пальто, чтобы прикрыть грудь от пронизывающего ветра. Над рукавом поблескивали многочисленные браслеты, которые весело позвякивали. Полина очаровательно непонимающе хлопала своими длиннющими ресницами, когда мы попросили уделить нам немного времени для разговора. Можно было подумать, ее удивило, что милиция интересуется произошедшим с ее отцом. Что? Жестоко убили? И что с того?

Жених Полины выглядел существенно старше невесты, хотя нельзя сказать, что солиднее. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на него – это довольно длинные волосы, собранные в хвост на затылке, большая серьга в левом ухе и несколько простых серебряных колец на изящных музыкальных пальцах. Мужчина был в одном костюме, из ворота расстегнутой на несколько верхних пуговиц рубашки виднелся серебристый медальон в виде пятиконечной звезды. Ностальгия по СССР? Глядя на его сверхлегкий наряд, я невольно поежился. Вообще, неординарный товарищ. Хиппи? Хотя сейчас это скорее называется фрик.

– Полина, вы вчера во сколько вернулись домой? Судя по всему, было уже довольно поздно? – спросил Яр.

Девушка зарделась как лакмусовая бумажка в кислоте. Быстро взглянула на своего жениха, но тот с интересом рассматривал Гордеева. Она отрицательно затрясла своими кудряшками:

– С чего вы взяли, что было поздно? Вовсе нет. Я пришла около десяти. И уже давно спала, когда разгорелся весь этот сыр-бор.

– Правда? И чем вы занимались пока не легли спать?

– Я, эмм, ну всякими женскими делами, знаете, маникюр, маски все такое, – но в голосе девушки было так мало убедительности, что даже ее кавалер, наконец, повернулся, и в его взгляде явно читалось некоторое недоумение. Неожиданно он подал голос:

– Все верно! Около 10 я подвез Полину на такси к ее дому, а сам поехал к себе. Ее отец, знаете ли, не любил, когда она поздно возвращалась. Как будто ей все еще 16. Полагаю, уверенность в этом и мешала ему отдать ее мне в жены.

– Ну, теперь то у вас нет преград, – поддел я. – Вы я так понимаю, Максим Кротов?

Молодой человек сощурил глаза, поправил шнурок на шее, как будто он неожиданно начал его душить и как заправский артист, выдержав паузу, протянул:

– Точно подмечено, по обоим пунктам.

Я невинно поинтересовался, где товарищ живет. Оказалось, неблизко. Где-то в области, 40 км от Москвы. Такси, надо полагать, стоит ему целого состояния.

– А почему на такси? Нет машины?

– Представьте себе. Даже прав нету. Не дается мне автомобильная наука, да как-то я и не жажду, – он выпятил подбородок, похоже, готовый с гордостью выдавать свое неумение за талант. Только спорить с ним никому не хотелось. Тем более мы уже остались на кладбище одни, не считая могильщиков, которые быстро и умело, как картошку на огороде, закапывали недавнего миллионера. То, что Кость был долларовым миллионером, выяснилось уже через пару часов.

Чтение завещания по всеобщему согласию откладывать не стали. Родственники наскоро сказали пару речей на поминках и выпроводили немногочисленных гостей. И вот едва на могилу погибшего упали последние комья земли, его близкие уже собрались в столовой его дома в предвкушении раздачи слонов. Пришедшие шумно рассаживались, переговаривались и даже пересмеивались. Мы с Яром встали у стены, чтобы видеть лица большинства собравшихся. Общая атмосфера напоминала скорее ипподром перед скачками, нежели сообщество удрученных родственников: азарт, предвкушение, легкое беспокойство. Искренне расстроенной выглядела лишь Марьяна, которая старалась не выпускать из руки тонкую белую кисть старшей сестры. У Валерии на лице застыло выражение как у царственной особы во время приема послов. Самообладания ей было не занимать.

Полина то глупо хихикала, то неожиданно пускала слезу, белые кудряшки девушки то и дело живописно колыхались над столом как хлебные колосья на ветру. Ее жених с любопытством оглядывал будущих родственников. Изольда что-то тихо шептала на ушко Евгению, и тот согласно кивал блестящей головой. Кучерук села в уголочке, пытаясь делать вид, что она то ничего не ждет, но глаза то и дело шныряли по комнате, привычно отмечая все происходящее. Вошла Марсель, которой не было на поминках, наверняка пришлось крутиться на кухне. На девушке было простое черное платье ниже колен, которое было бы более чем скромным, если бы не шикарное декольте, едва не полностью оголяющее ее грудь. Все присутствующие мужчины не преминули оценить открывающийся вид. Полина ревниво поджала губы и демонстративно уткнулась в мобильный телефон. Француженка звонко процокала каблучками и приземлилась рядом с Кезик. Тот единственный в комнате представитель сильной половины человечества не заинтересовался ее прелестями и продолжал что-то увлеченно говорить юристу, который пришел огласить завещание. Юрист, худой, высокий почти блондин, выглядел не старше 25 лет, но сохранял удивительное для его возраста хладнокровие. Прислушиваясь к Кезику, он оглядывал публику, ожидая, когда она затихнет. Я заметил, что особенно внимательно он приглядывается к Валерии, то и дело возвращаясь к ней взглядом. Я украдкой оглянулся на Яра. Тот тоже наблюдал за пареньком, и уверен он запомнил даже какие полоски были у того на галстуке. Наконец, все расселись и обратили свое внимание на молодого человека.

– Добрый день, меня зовут Кирилл Сундуков. Я представляю юридическую компанию «Депеляев групп», которой покойный Леонид Николаевич Кость доверил ведение своих дел, в том числе оставил на хранение завещание, – раздался его уверенный голос, явно привыкший к большим залам. Тут то и выяснилось, что денег у почившего было весьма прилично – около сотни миллионов долларов. Без предисловий и околичностей юрист сообщил, что львиную долю состояния, также как акции большинства предприятий, как и пакет, который ему принадлежал в его главном активе – нефтяной компании «ОилВей» – досталось его старшей дочери Валерии. Даже это довольно неожиданное объявление никак не отразилось на «царственном профиле» девушки. Только несколько более быстрых чем обычно взмахов пушистых темных ресниц говорили о волнении. Она с легким вызовом оглядела присутствующих, ожидая возражений. Но никто не посмел высказать упреков. Только жених Полины, тихо крякнул и скривил недовольную гримаску. Наверно, пожалел, что не на ту дочь поставил. Хотя и Полине досталась изрядная часть наследства. Собственно, Кость всем оставил по куску пирога, не забыл даже слуг и бывшую жену. Услышав, что ей достается миллион долларов и дом на Лазурном берегу Изольда прямо расцвела на глазах и крепче сжала пальцы своего напомаженного не то любовника, не то сыночка. Закончив чтение, Сундуков аккуратно собрал все бумаги в дорогой кожаный портфель и подошел к Валерии. До меня донеслись обрывки фраз:

– Понимаю, что не лучшее время… услуги нашей компании… всегда готовы… зарекомендовали себя… и я лично… – Вот лично он, возможно, был заинтересован в девушке даже больше, чем его компания. Хотя любая юридическая контора явно перегрызла бы кому угодно горло за такого лакомого клиента, как она. Законник явно был к ней неравнодушен. Но когда женщина богата, ей остается только гадать, что именно привлекло к ней мужчину – она сама или ее счет в банке.

Девушка что-то вежливо отвечала, но ее глаза блуждали по сторонам, и мысли были заняты более важными вещами. Возможно, подсчитывала обрушившиеся капиталы и прикидывала свои возможности, а может… Как только рядом с ней оказался Яр, ее взгляд тут же сфокусировался, лицо осветила улыбка. Все-таки подозреваю, для женщин на первом месте всегда будет любовь, а уж потом деньги, акции и нефтяные вышки. По крайней мере, для большинства. Но Гордеев ей лишь приветственно кивнул и обратился к юристу. Я придвинулся ближе, чтобы лучше слышать.