Страница 6 из 7
Д.Е.: Минутку, Елена Олеговна, я не клиент. Я журналист и расследую убийство, в котором эта черепашка сыграла важную роль. Вижу, вы очень заняты - Новый год, отбоя нет от покупателей... Ответьте мне только на один вопрос: если я поставлю эту черепашку, скажем, перед школьным пеналом с кнопочкой на крышке, а потом выйду в другую комнату и запущу игрушку, могу я быть уверенным, что черепашка заберется на пенал и надавит на кнопочку?
Е.П.: М-м... Пожалуй, нет. Разве что пенал совсем плоский, примерно в сантиметр толщиной. Выше ей не вскарабкаться. Кроме того, когда она ползет, то поворачивает в разные стороны, как живая черепаха, и не угадаешь куда.
31 декабря
Ну вот, все мои построения рухнули. Черепашка не могла заползти на пульт и включить канатку, потому что пульт не такой уж плоский, сантиметра два. И узкий. Ни одна игрушка не удержится. Кстати - а почему черепашка? Почему не танк, не вездеход? Они даже на невысокие ступеньки взбираются. Хотя ясно почему. Все эти вездеходы - большие и яркие, бросаются в глаза. А скромную черепашку неброской естественной окраски запросто можно не заметить, особенно если она заползла куда-нибудь в уголок или притулилась к стеночке. Особенно когда в комнате труп. М-да, но как же добиться, чтобы она включила эту штуку?.. Минутку... Нитка на лапке... Ее подвесили, а потом она упала... Упала прямо на кнопку и уползла. Так-так...
Но как добиться, чтобы вещь упала не сразу? Противовес с маленькой разницей в массе? Не пойдет. Тающий кусок льда? Слишком долго... Свеча! Привязать один конец нитки к свече и подождать, пока огонь дойдет до нужной отметки. В принципе, можно даже рассчитать время. Странная свеча с утопленным фитилем и обрезанным краем! Похоже, все сошлось.
Осталось выяснить Иудины мотивы. Старые добрые тридцать серебряников? Для этого достаточно было просто убить - без всякой дымовой завесы в виде пояска и царапин. Тело - в болото, и ищи-свищи. Да можно было и без болота, с таким-то алиби. Ненависть? К кому? К Бате? К Стасе? К обоим? Но за что? Батя в жизни никому не делал худого, а Стася разве что надерзить могла. Конечно, злые языки страшнее пистолета, но вряд ли это про нее. Хотя... Одному человеку ее язык жизнь поломал... Только какое отношение он имеет к этой истории?..
3 января. Частная квартира. Беседа с Олегом Дымовым, одноклассником Валентина Бережного
Д.Е.: Мне сказали, что вы поддерживали отношения с Валентином и после окончания школы?
О.Д.: Было дело. Работали вместе - до тех самых пор, пока Валька сектой своей не занялся.
Д.Е.: Скажите, его религиозность была внезапным прозрением, или он всегда тяготел к божественному?
О.Д.: К девкам он всегда тяготел, это да. А религиозности и не было никакой. Он эту секту специально затеял, чтобы баб дурить. У Вальки со школы в голове один секс был. Все разговоры - только про это дело. Малолеток в подъездах зажимал, одноклассницам норовил под юбку залезть... Может, у него бы с годами все и прошло, кабы бабу нормальную встретил. Но бабы его не жаловали. Он страшный был, Валька-то. Брови щеткой, глаза в провалах, вместо щек - ямы. Знаете, как его в школе дразнили? Череп. В общем, никто к нему в койку не спешил. Валька обозлился. Копил деньги, снимал дешевых шлюх и вымещал на них злобу. Но однажды нарвался на девку с сутенером, и ему самому здорово навешали. В больницу попал. Я тогда навестить его пришел, а у него брат сидит. При мне они эту секту и придумали. "Хочешь, - говорит ему брат, - чтобы бабы у тебя в ногах валялись, по одному твоему знаку одежду с себя срывали? Стань новым пророком. Создай свою веру. Я научу тебя, что делать. Только, чур, если дело выгорит, финансами заправляю я. Тебе - бабы и слава, мне - деньги". А вы говорите - религиозность! Знаете, как они гоготали, когда речи ему придумывали и этот... как его... имидж?
Д.Е.: А как зовут брата?
О.Д.: Не знаю. Он лет на семь младше нас, по школе я его не помню. А тогда, в больнице, Валька его не представил. Сказал просто: брат, мол. И называл не по имени, а каким-то детским прозвищем. Тяпа, что ли? Не помню.
3 января
Выписка из формы ноль-ноль-один, выданная паспортным столом ОВД "Марьина Роща" города Москвы
Бережной Валентин Иванович, 1956 года рождения, место рождения - город Москва. Отец - Бережной Иван Ильич, 1924 года рождения, город Ростов-на-Дону; мать - Смирнова Любовь Максимовна, 1938 года рождения, село Михеево Липецкой области.
Выписка из формы ноль-ноль-один, выданная паспортным столом ОВД "Сокол" города Москвы
Захаров Филипп Сергеевич, 1964 года рождения, место рождения - город Москва. Отец - Захаров Сергей Филиппович, 1940 года рождения, город Москва; мать - Захарова Любовь Максимовна, 1938 года рождения, село Михеево Липецкой области.
Необязательный финал
3 января. Запись по дороге в налоговую инспекцию Северного округа
Что ж, пожалуй, уже можно реконструировать ход событий. Если я правильно понимаю, Захаров приклеился к отцу Глебу лет двенадцать назад. Держу пари, Батя вытащил парня из какой-нибудь передряги или просто из нищеты, дал работу, и тот начал неплохо зарабатывать. Умненький Филипп быстро понял, с какой стороны хлеб маслом намазан, и начал изображать из себя верного ученика. Хотя это он зря. Батя давал работу нуждающимся невзирая на их религиозные убеждения. Но сам Захаров лишен душевной широты, поэтому не в состоянии оценить ее в других.
Ох, как ему, должно быть, тошно было прикидываться праведником, изо дня в день, из года в год ломать комедию - все единственно ради денег. И наблюдать, как Батя щедрой рукой раздает их направо и налево, расточает на дурацкую благотворительность, на всякое отребье, на нищих калек, бомжей, старух. Деньги, заработанные, между прочим, и его, Филиппа, трудом.
Рано или поздно ему не могла не прийти в голову мысль: "А почему бы мне самому не возглавить какую-нибудь религиозную общину?" Однако, будучи человеком неглупым, он понимал, что у него нет данных, необходимых для роли проповедника. Люди чувствуют в нем прагматика, а значит, не станут безоглядно верить в его осененность божественным откровением. А если пророку не дано покорять сердца, щедрых пожертвований ему не видать.
Зато у Захарова есть брат с задатками сексуального маньяка, лицом аскета и горящим взором фанатика. Ему не нужны деньги, зато нужны женщины. А Захаров имел возможность убедиться: что-что, а женская любовь главе секты обеспечена.
И вот холодный расчет и безмозглая страсть заключают союз. В результате появляется община "Дети Божьи". Судя по квартирке, оттяпанной у Татьяны Юрьевны, дела у братьев шли неплохо. До того дня, когда безмозглый братец Валентин не полез к Настасье. А та, нет чтобы благоговейно покориться, подняла дикий крик. Вспыхнувший скандал стоил отцу Валентину свободы, а Филиппу - прибыльного дела.
По счастью, Захаров, затеяв аферу с новой сектой, не ушел от отца Глеба - видно, не был до конца уверен, что дело выгорит, а может, зная братца, предвидел вероятный крах. Так или иначе, но ему не пришлось снова искать заработок. Только вот работа на Батю теперь должна была казаться ему еще горше.
А потом Батя передал ему управление делами и уехал. Думаю, Филипп сначала воспрял духом, рассчитывая хорошенько поживиться, но скоро выяснил, что отец Глеб не такой уж лох. При всей своей доброте Батя неплохо разбирался в людях и, вероятно, предпринял кое-какие шаги, чтобы его директор не смог дочиста обобрать общину. По крайней мере, одно мне известно точно: Филлипу приходилось регулярно ездить в Сосновку и подписывать какие-то документы. И в конце концов это ему надоело.
Вероятно, он считал, что смерть Бати развяжет ему руки. Кто бы ни возглавил общину после смерти отца Глеба, финансовая сторона дела осталась бы полностью в ведении Захарова, поскольку лучше его в ней никто не разбирался.
Судя по всему, он планировал убийство давно. Все детали продумал, сволочь. Вплоть до алиби и наводки на Стасю, на которую, видно, затаил зло еще с тех времен. В последний свой приезд в Сосновку, как раз перед отъездом затворников на остров, попросил кастеляншу оставить за ним на праздники бельевой чуланчик, чтобы спать одному, подобрал где-то Стасин поясок. Придумал способ, как запустить канатку, оставив пульт на острове. Купил в Москве черепашку, возможно, поколдовал над ней, чтобы она на лапы падала...