Холодная война

Прямо на наших глазах он стал светло-зеленым. И тут я заметил, что, как только дядя Лем позеленел, наступила гробовая тишина. Я удивленно оглядываюсь: в чем тут дело? Оказывается толпа перестала стонать и причитать.

Люди то прикладывались к бутылкам со снадобьем, то терли лбы, и, знаете, так слабо, облегченно посмеивались. Малыш-то Пу натурально все свое колдовство извел на дядюшку Лема, вот у толпы голова и прошла.

- Эй, что здесь происходит? - послышался знакомый голос. - Этот мужчина, что, потерял сознание? Чего вы стоите как истуканы. Пустите - я врач.

Это был тот самый тощий тип с незлобивым лицом. Он все еще тянул из бутылки, пока пробирался к нам через толпу, но блокнота у него уже не было. Когда он увидел Эда Пу, то аж покраснел от злости.

- Так это вы, Олдермен Пу? - спрашивает. - Вечно вы там, откуда за милю воняет. Что вы сделали этому бедолаге? Посмотрим, удастся ли вам отвертеться на этот раз!

- Ничего я ему не сделал, - отвечал Эд Пу. - Никто его и пальцем не тронул. А вы, доктор Браун, попридержали бы свой язык, а то как бы не прищлось пожалеть. В этом городе я не последний человек, уверяю вас.

- Смотрите сюда! - вскрикнул изменившимся вдруг голосом доктор Браун, глядя на распростертое тело дядюшки Лема. Этот человек, он умирает! Кто-нибудь, вызовите скорую помощь! И поживее!

Дядюшка Лем снова сменил цвет. Внутри себя я давился от смеха. Я-то ведь знал, что происходит на самом деле. Ну дядюшка Лем, такое отмочить!

Дело в том, что внутри каждого из нас гуляют целые стада разных бактерий и вирусов, и все мы ими кишмя кишим. Когда Пу-младший шибанул в дядю Лема зарядом своей энергии, она стимулировала всю эту чертову прорву. Они как с цепи сорвались. Тут в дело встряли такие, знаете, крошечные твари, которых Па зовет бледными антителами. Только не думайте, что они какие-нибудь там чахлые заморыши. Что вы, они пышут здоровьем. Просто цвет у них от природы такой. Вот они всем скопом и бросились на стада бактерий и вирусов. Что тут началось!

Ведь когда вы, к примеру, подцепите какую-нибудь хворь, эти бледные ребята, все как один, хватают свое оружие - и вперед. Дерутся они как сумасшедшие. Так что во время болезни внутри вас такие битвы разыгрываются - будь здоров.

Вот такая битва и происходила сейчас внутри дядюшки Лема. Только у нас, у Хогбенов, эти бледные зверушки особенные. Посильнее и побыстрее ваших.

Они так ударили по врагу, что дядюшка Лем тут же из светло-зеленого стал пурпурно-красным, а потом еще и пошел большими желтовато-синюшными пятнами, там и сям. Видок у него, скажу я вам, был как у сверхтяжелобольного. Но вы же понимаете, что самому ему это не причиняло ни малейшего вреда. Для внутренней защиты Хогбена любой недуг - плюнуть и растереть. Но окружающих эта картина пробирала - брр - до костей.

Тощий доктор присел рядом с дядей Лемом и пощупал пульс.

- Это явно ваших рук дело, - сказал он, глядя на Эда Пу, - не знаю, как вам такое удалось, но на этот раз дело слишком серьезно, чтобы вы отвертелись. Похоже, что у бедняги бубонная чума. Теперь я сам позабочусь, чтобы на вас и на этого юного орангутанга нашли управу.

Эд Пу деланно усмехнулся. Но я-то видел, что он зол и напугался.

- Не беспокойтесь за меня, доктор Браун, - говорит, не показывая однако виду. - Когда я стану губернатором - а все, что я задумываю, сбывается, - я лично позабочусь, чтобы ваш госпиталь, коим вы так гордитесь, был снят с бюджета штата. Вот так! У вас там валяются разные бездельники, которые только и знают, что жрать за казенный счет. Хватит! Пусть выметаются ко всем чертям! Вон мы, Пу, - никогда не болеем. Когда я стану губернатором, уж я-то найду лучшее применение деньгам налогоплательщиков, которые сейчас переводятся на разных оглоедов. У меня никто не будет пролеживать кровати зря, попомните мое слово!

А тощий доктор и ухом не повел.

- Где эта скорая? - спрашивает.

- Если вы имеете в виду большую такую длинную и шумную машину, - отвечаю, - так она в трех милях отсюда, но жмет на всех парах. Только дядюшка Лем вовсе не нуждается ни в какой помощи. У него просто припадок. Это у нас семейное. Ничего страшного, уверяю вас, сэр.

- Святые Небеса! - говорит на это Док. - Вы хотите сказать, молодой человек, что у него уже было нечто подобное и он после этого выжил? - Он посмотрел на меня и вдруг заговорщически улыбнулся. - Ясно, - говорит, - значит, боимся больницы, точно? Не надо беспокоиться. Мы не причиним ему вреда.

Такого поворота событий я не ожидал. Он что-то почуял. Я как-то упустил это из виду. Больница - неподходящее место для Хогбенов. Народ там - несносно шумный. Я громко стал звать дядю Лема у себя в голове.

"Дядюшка Лем, - надрывался я мысленно, - дядюшка Лем, давай, просыпайся! Дед же тебя прибьет к амбарным воротам, если ты позволишь увезти себя в больницу. Они же там вмиг обнаружат, что у тебя два сердца и кости соединены не так, и форму твоей глотки. Дядюшка Лем, проснись!!!"

Без толку. Он даже не пошевельнулся. Вот тут-то я по-настоящему перепугался. В хорошенькую передрягу втянул меня дядюшка Лем! Теперь вся ответственность ложилась на мои плечи, а у меня не было ни малейшего представления, как же выбираться из этой заварухи. В конце концов, я же еще маленький! До пожара в Лондоне я вообще ничего не помню. Ну того пожара, при Карле II. Тогда все еще носили эти длинные волосы с завитушками. Ему-то, по крайней мере, они шли.

- Мистер Пу, - говорю, - пусть Крошка снимет заклятие. Нельзя, чтобы дядю Лема упекли в больницу.

- Малыш, продолжай-продолжай, не останавливайся, - говорит Пу-старший с этакой гаденькой улыбочкой на роже. - Эй, я бы хотел переговорить с юным Хогбеном наедине, - Доктор посмотрел на него удивленно, а тот мне: - Отойдем-ка, Хогбен, у меня есть для вас кое-что. Малыш, убавь-ка уровень.

Желто-синюшные пятна на дядюшке Леме стали зеленоватыми по краям. Док судорожно вздохнул, а Эд Ну тем временем схватил меня за руку и утянул в сторону. Когда мы оказались вне досягаемости чьих-либо ушей, он мне и говорит, этак доверительно, буравя своими глазенками.

- Я так понимаю, Хогбен, что ты усекаешь, что мне нужно. Лем никогда не говорил, что он не может. Он говорил, что не хочет. Стало быть вы можете это сделать для меня.