Праздник синего ангела

В палате находились четверо: Николай Алексеевич, лечащий врач - доктор Сорокин, Анна Ильинична и душевнобольной Иван Найденов. Он сидел на кровати, ссутулясь и сложив руки на коленях. Его ничего не видящий, тяжелый и задумчивый взгляд уперся в противоположную стену. Казалось, он и не заметил прихода врачей, не слышал их слов.

- Как он себя ведет, по-прежнему? - Николай Алексеевич повернулся к Сорокину.

- Да, по-прежнему, но со временем он становится все мрачнее и угрюмее, словно какая-то мысль буравит его мозг. Да вы сами видите, Николай Алексеевич. Когда начинает говорить, все упоминает синего ангела, смерть, что-то о воздаянии, о мертвецах. Эсхатологическая моноидея конца света. Боюсь, что вы были правы в своих опасениях. Это не ремиссия, а регресс.

- Усильте на полтора кубика его обычную дозу. Как он спит?

- Очень беспокойно, - в разговор вступила Анна Ильинична. - Долго не ложится, по ночам все кричит и стонет во сне, а утром поднимается ни свет ни заря, но какой-то усталый, разбитый.

- Олег Михалыч, назначьте снотворное. Пока на неделю, потом посмотрим. Доза на ваше усмотрение.

Он уже собирался уходить, но в этот момент больной заговорил голосом чревовещателя, по-прежнему не отрывая глаз от невидимой точки на стене:

- Кара пала как камень. Обреченным нет спасения. Синяя смерть не уйдет до конца. Молю о смерти. Как больно...

Из глаз его выступили крупные капли слез и медленно поползли вниз по небритым щекам. Николай Алексеевич с интересом смотрел на него.

- Любопытно, очень любопытно, - потом повернулся к медсестре и впился глазами ей в лицо. - Анна Ильинична, голубушка, это вы ведете с пациентом разъяснительные беседы? Откуда ему стало известно о синей смерти в городе?

- Я... Николай Лексеич, я ничего ему никогда... Клянусь вам, я бы не посмела... По этой части у меня рот на замке... Это не я, он ведь с самого начала говорил о синем ангеле, еще даже до эпидемии. Клянусь вам, я ни полслова ему... - она готова была разрыдаться от обиды.

- Хорошо, хорошо, я вам верю. Но откуда же он это взял? - Николай Алексеевич с минуту задумчиво гладил подбородок, потом подошел к двери. Держите меня в курсе всего, что он скажет - дословно... - и уже в коридоре он чуть слышно пробормотал:

- Откуда он знает? Случайное совпадение или... или намного хуже.

* * *

Анна Ильинична была замужем восьмой год, но детей они с мужем до сих пор не завели, хотя оба страстно желали этого. Она уже и сама обошла всех женских врачей в городе и мужа посылала на обследование - все в пустую. "У вас все в порядке, не волнуйтесь, нужно только время" -успокаивали врачи в один голос, но надежда таяла с каждым годом. Вот почему ей не надо было торопиться после рабочей смены домой. Муж уходил на работу рано утром на целый день, да и вечером нередко задерживался на сверхурочных. Дома была только свекровь, скучающая из-за недостатка общества - поговорить, поразмять язык она, как и невестка тоже была большой любительницей. В гости сейчас мало кто приглашал, самой зазывать к себе домой - сын не позволял. Он на дух не выносил эти "сорочьи посиделки" и "сборища пенсионных вертопрашек" и настрого запретил матери и жене приглашать "на чай" соседок и подруг. Приходилось довольствоваться телефоном (когда Василия не было дома) или лавочками у подъездов, где по вечерам (а часто и днем) высаживались как куры на насесте бабушки-старушки, юные мамаши с младенцами и средняя прослойка - отягощенные бытовыми и семейными проблемами, отполированные нищенской жизнью безвозрастные женщины, всегда готовые отвести душу в непритязательных разговорах "о своем, о женском". "Мыловаренное производство" (как называл это Василий) действовало безостановочно, выпуская в обращение всевозможные слухи, сплетни, домыслы, гипотезы, вынашивая и рождая уродцев, которым бы лучше вовсе не появляться на свет божий...

В замке зашебуршал ключ, открылась и захлопнулась дверь, послышался звук снимаемых туфель.

- Мама, вы дома?

Людмила Дмитриевна была дома. Она любила невестку, как родную дочь и всегда к ее приходу разогревала обед или готовила ужин. До выхода на пенсию она работала поваром в заводской столовой и не могла жить без плиты, новых кулинарных рецептов и кухонного чада.

- Анечка, отдохни пока, я сейчас быстро поесть приготовлю. Устала, наверное?

- Ох, и не говорите, мама. Намаялась с утра. Ноги гудят от беготни. Отпуск только через два месяца, а на работе в последнее время сплошные нервотрепки. То родственники крик поднимут, то весь запас шприцев пропадет, будто ноги им кто приделал, а на меня взыскание - в мое дежурство пропали! Съела я их, да! Будь они неладны. Теперь еще это...

- Что теперь?

- Да сердешный-то мой, Иванушка-дурачок, Найденов. Загадки все задает, врачи и те разобраться не могут, а на меня все валят. Я его, дескать, стращаю россказнями про синьку эту, про эпидемию в городе, а он, сердешный, из этого конец света устраивает, кошмары ему снятся. Да я ж ни сном, ни духом не ведаю, - в голосе Анны Ильиничны звучала обида и досада, - откуда ему известно про все это. Может он экстрасенс, или телепат какой, только симулирует сумасшествие... Да нет, - она перебила саму себя, - Николай Лексеич вмиг бы раскусил симулянта. Все про мертвецов мне рассказывает, про синего ангела какого-то. Да я ж вам говорила все это уже, мама. А сегодня он сказал прямо при Николае Лексеиче, что это кара упала на город и нет никакого спасения. Прямо жуть какая-то. Слышали бы вы его. Как по писаному читает свои пророчества. Будто нашептывает их ему кто. Даже страшно становится, - она передернула плечами. - Как вы думаете, мама, что это такое творится на свете? Уж и впрямь конец света какой-то. Антихриста вот только не хватает.

- Не поминай ты его, Анна. Накличешь. Может этот ваш Найденов как раз и есть Антихрист. Сатана. Ты говорила шрам у него на щеке?

- Шрам, - кивнула та. - Когда его только привезли в больницу, у него все лицо кровью залито было. Его тогда милиция еле скрутила, ну и досталось бедняге, приложился обо что-то.

- Дьявол метит своих слуг.

- Да что вы, мама, - Анна Ильинична суеверно постучала по столу. Человек он. Только сумасшедший и... странный какой-то. Никогда еще не было у нас таких...

- И не говори. Я когда рассказала своим на лавке про вашего заговорившего немого, да про слова его и угрозы, самой жутко страшно стало. А ну, как правда все это? И угрозы его настоящие? Все дивились и сказать-то ничего толком нельзя - где уж нам, старым да необразованным правду знать, коли и доктора ее сами не ведают...

* * *

"...крематорий работает безостановочно. Говорят, там уже не хватает топлива, проводится срочная реструктуризация газовых энергосетей. На улицах города стало заметно меньше народа - то ли эпидемия уже приняла такие огромные масштабы, то ли люди боятся выходить из домов. Как будто стены спасут их! Зараза проникла даже в тюрьмы, от нее не спрячешься. Но город охраняют хорошо: перекрыто не только наземное пространство, но и воздушное, дежурные вертолеты шныряют туда-сюда беспрерывно.

Слухи становятся более конкретными, не такими расплывчатыми, как раньше, но все же не теряют своей дикой, фантастической окраски. Всем в городе уже известны - непонятно только откуда - приметы главного "сатаниста". Его называют по-разному: то самим дьяволом, то слугой дьявола, то колдуном, менее склонные к мистике считают его просто главарем банды отравителей. Но что "он" существует, не вызывает уже ни у кого никаких сомнений. По-моему, весь город сошел с ума. Им нужен виновник, козел отпущения, на которого можно излить свой страх и ненависть. Среди главных примет называют то, что лицо его обезображено жуткими шрамами. Интересно, видел ли кто-либо в городе на самом деле что-нибудь близкое к этому, кого-нибудь похожего на этот портрет. Ведь могут наброситься на любого человека с мало-мальским шрамиком на лице. Некоторые дополняют характеристику "главаря": говорят, что он сумасшедший, психически ненормальный и поэтому ненавидит весь род человеческий. Но как сумасшедшему удается столь успешно руководить своей "бандой", хотел бы я знать..."