Страница 47 из 82
- Такие люди зачастую считают других виновниками своих бед.
- Любаня как раз такая. Все плохие, все её обижают, одна она хорошая, но несчастная, невезучая. У меня сложилось впечатление, что Любе больше всего на свете хочется досадить этой парочке. Сами посудите - развелись пять лет назад, а она только что спохватилась. Почему? Потому что, в её понимании, экс-супруг как сыр в масле катается, а она торгует на вещевом рынке. Однако я выяснила, что во время развода муж имел довольно обшарпанный вид, доходы у них были невелики: все средства супруги вложили в выкуп пая, а прибыль сущие гроши. Теперь магазин шикарный - через пару лет после развода экс-супруг с полюбовницей изыскали крупный кредит и затеяли грандиозный ремонт. Так что нынешнее преуспеяние покойного - не Любиных рук дело. Но её сильно задевает такое неравноправие. Они были должны Любиным родителям сто тысяч, муж выплатил шестьдесят тысяч, а вкупе с приобретением мебели и неоднократно выдаваемыми бывшей жене суммами, набежало поболе того, что она получила бы при официальном дележе имущества. Причем, каждый раз инициатором субсидий выступала полюбовница, что не мешает Любаше ненавидеть девицу. Между прочим, в те времена финансовое состояние любовников было не ахти, тем не менее, Любе удалось с них урвать. Потом они затеяли ремонт магазина, с деньгами стало напряженно, и вливания прекратились, что вызвало у Любани недовольство. Последние два года, после ремонта, магазин наращивает обороты, и Люба снова засуетилась. Но девица и на порог её не пустила, заявив, что лично она ничего Любе не должна. Так что Любины жалобы и притязания необоснованны. Правда, алименты покойный директор давал из официальной зарплаты, а не из прибыли. Кстати, 33 процента на детей составляет более полутора тысяч рублей, а Любаня говорит: "Слезы, а не деньги!" Для нее, заколачивающей штуку в день, это и в самом деле "слезы", а некоторые женщины имеют месячный оклад менее означенной суммы. Как говорится, у кого-то щи жидкие, а у другого жемчуг мелкий.
- Зачем же ты взялась ей помочь? - удивилась Ольга. - С какой стати удовлетворять притязания Любы Шаховой, зарабатывающей почти тысячу долларов в месяц да плюс алименты? Между прочим, "самаритянки" имеют, в среднем, триста баксов и никто не жалуется, как раз наоборот, все довольны, - на прежнем месте многие из нас и сотни долларов не получали.
- Я считаю, что обделять своих детей некрасиво. Именно поэтому решила осуществить акцию устрашения. Ради Любиных отпрысков, а не для удовлетворения её запросов. На мой взгляд, зариться на то, что муж с любовницей теперь богаты, а она нет, - не есть хорошо. Супруг должен был, в моем понимании, выплачивать алименты с реальных доходов, но отстегнуть половину имеющегося на данный момент, как желается Любане, - пожалуй, несправедливо. У меня убиенный не вызвал ни грамма симпатии. Как и многие, кто быстро приподнялся, он быстро забыл библейские заповеди и нравственные категории, но убивать за бабки - это выше моего понимания.
- Знаешь, Ал, что-то мне расхотелось помогать Любе Шаховой, высказала свое мнение максималистка Катя. - Она решала свои меркантильные цели, вот пусть и отвечает за свои поступки.
- Любаня - не конфетка, тут ты, Катюха, права, - согласилась верная боевая подруга. - Но ещё раз напомню - у неё двое несовершеннолетних детей. Что хорошего, если мать посадят, а дочку с сыном укатают в детдом?! Поэтому мы в это дело встрянем. Позвоню Наташе Покровской, пусть по своим каналам все выяснит и, как обычно, воспользовавшись личными связями и обаянием, сунет нос в протоколы и прочие следственные документы, обеспечив нас нужной информацией.
Врач с фельдшером, поддерживая Серафиму Николаевну под руки, увели больную, а следователь спросил:
- Продолжим допрос в отсутствии вашего адвоката или прервемся?
- Спрашивайте, мне скрывать нечего, - безмятежно откликнулась Люба. У Серафимы Николаевны больное сердце, она сама мне говорила, что давно хворает. Да мне адвокат и не нужен. Соседка сказала, мол, непременно иди с адвокатом, ну, я и послушалась, сходила в юридическую консультацию и попросила Серафиму Николаевну. - Тут Люба без всякого стеснения соврала, решив, что потом предупредит свою адвокатессу придерживаться этой версии они виделись лишь единожды, когда клиентка пришла нанимать адвоката.
- Вы хотите сказать, что не заинтересованы в смерти мужа?
- Конечно, не заинтересована. Что ж хорошего, когда погибает отец твоих детей?! Если б я собиралась его убить, сделала бы это раньше. До дефолта дела в магазине шли неплохо.
- Где вы были в то время, когда Семена Михайловича застрелили?
- А я откуда знаю, когда его застрелили? - избрала самую верную тактику допрашиваемая.
- Так-таки не знаете, Любовь Васильевна? - Следователь смотрел на неё с легким прищуром, но ничуть не поколебал её уверенности в себе.
- Не знаю, - твердо ответила она. - Скажите, во сколько это случилось, и я отвечу, где находилась в то время.
- Соседи слышали выстрел в двадцать пять минут восьмого вечера 17 августа.
- В это время я была дома. Вернулась, как обычно, в пять, возилась по хозяйству, готовила ужин, накормила дочку с сыном.
- Они могут все это подтвердить?
- Спросите их, - сохраняя спокойствие, ответила допрашиваемая.
Из офиса "Самаритянина" верная боевая подруга отправилась к следственному отделу прокуратуры и ждала напротив входа. Вскоре вышла Любовь Васильевна Шахова.
- Люба, помощь нужна? - спросила Алла, узнав, что Серафиму увезли в больницу, а клиентка осталась без адвоката.
- Нет, - покачала головой женщина.
Алла испытующе посмотрела на собеседницу, но ни душевных терзаний, ни каких либо иных негативных чувств не углядела.
"А хотя - если она убеждена в собственной правоте, с чего ей терзаться?!" - подумала Алла.
- Одного не пойму, почему он вам не позвонил? - начала она слегка прощупывать почву. - У меня сложилось впечатление, что супруг готов пойти навстречу...
Верная боевая подруга бросила ещё один внимательный взгляд на собеседницу. Быть может, тот все же назначил встречу бывшей жене, но её не устроила сумма?
- Видать, не успел, - просто ответила Люба, и в её голосе не было ни капли сочувствия к покойному - просто констатация факта. - Его застрелили в прошлую пятницу.
"Вот в чем дело... Значит, убийство произошло в тот день, когда мы с напарником проводили воспитательные мероприятия. Может быть, господин директор планировал рассчитаться с бывшей женой, но та его опередила, дожидаясь в его квартире с пистолетом..."
Попрощавшись с Любой, верная боевая подруга поехала к Ларисе и с порога объявила:
- Мать, я голодна, как голодный удав, и если ты меня немедленно не накормишь, то я снимаю с себя ответственность за последствия!
Овчарка-трехлетка Дон вертелся под ногами, изо всех сил работая хвостом и даже, кажется, улыбался, всем своим видом излучая радость.
- Отойди, Донище, дай пройти, - пыталась отпихнуть пса гостья.
Тот повиновался и устремился следом за ней на кухню. Когда Алла устроилась на диване, Дон, шумно вдыхая, стал обнюхивать её одежду.
- А, чуешь, что Демкой пахнет, - догадалась она. - Хоть и маленькая, все ж сучка. Надо бы их познакомить, - обратилась Алла к подруге, споро уставляющей стол закусками. Взяв приборы, гостья замолчала - к еде она относилась серьезно. - Ну, вот, я ожила, - оповестила она через некоторое время. - Как любой обжора, я рою себе могилу зубами.
- Как Сергей? - спросила Лара.
- Получше.
- Мне тоже хотелось бы навестить его.
- Не надо. Он очень слаб, даже сидеть не может, исхудал, выглядит ужасно и не хочет никому показываться в таком беспомощном виде. Серж даже меня немного стесняется - он ведь всегда выглядел очень элегантно. Но скучает и только потому позволяет мне появляться в его палате. Получилось, что я поставила Олега в двусмысленное положение, но он молоток, держится как ни в чем ни бывало, мол, его пациент - всего лишь мой сокурсник и давний друг.