Страница 2 из 11
А вскоре позвонил Бродский.
– Анатолий, возьми в архиве штатное расписание комплекса и зайди ко мне, – приказал он.
Через полчаса я вошел в его кабинет, смутно догадываясь о предстоящем поручении. Так и оказалось. Мне поручили подготовить предложения по созданию отдела, основной работой которого станет разработка законов управления подготовкой и пусками ракет.
Еще не было никаких решений, но вдохновленный предчувствием, что близится время, когда у меня появится настоящее дело, в котором я буду не последним человеком, сделал эту работу за полдня.
– Ну, Анатолий, не ожидал, – удивился Бродский, когда положил перед ним свои предложения. Несколько минут он молча изучал мое творение, изредка поглядывая на меня так, словно видел впервые. Наконец тяжело вздохнул и заговорил, – И этого не ожидал, хотя, по сути, ты прав. Группу Мухаммеда давно следовало бы преобразовать в сектор. А уж с учетом новых веяний и подавно. Но ты ее видишь в новом отделе. Сам понимаешь, меня это не устраивает.
– Эмиль Борисович, вы же государственный человек, а не собственник какой. С точки зрения здравого смысла такой сектор должен быть только в новом отделе.
– В здравом смысле тебе не откажешь, – улыбнулся Бродский, – Но согласись, кому понравится, когда разоряют твой отдел. Было время, в отделе работали триста пятьдесят человек. А сейчас… А ты группу забираешь.
Он взял мои листы и ушел к Дорофееву. Вскоре туда вызвали и меня, но как оказалось совсем по другому поводу.
– Анатолий, тебе придется срочно вылететь на полигон, – «обрадовал» руководитель комплекса, – Там вывозят на стенд-старт макет «Бурана», а Рабкин оказался полностью некомпетентным в простейших вопросах. В общем, мы с Эмилем Борисовичем посоветовались… Он помнит тебя еще по Н1, а потому рекомендовал назначить техническим руководителем работ… Что скажешь?
– В принципе, что делать, знаю. Но работу технического руководителя наблюдал со стороны. Не уверен, что все понял до конца. А с чем-то был просто не согласен.
– Ну, вот. Тебе и карты в руки. Твори, выдумывай, пробуй, – подбодрил меня Бродский.
– Мои полномочия, – обратился я к Дорофееву.
– Полномочия технического руководителя… Вы вправе принимать любые решения, обеспечивающие безопасное проведение всех запланированных работ в максимально сжатые сроки… Объем работ определяет Филин Главный. Он уже на полигоне. Контактируйте с ним, с Ковзаловым и со мной. Остальное за вами, – вполне официально выдал указания Дорофеев.
Вот это да! Такого сюрприза не ожидал. Первым техническим руководителем, с которым мне пришлось познакомиться, едва я, молодой лейтенант, прибыл на полигон, был Бродский. И вот теперь мне предстоит самому выполнять обязанности технического руководителя, да еще на первом вывозе «Бурана».
Что ж, работа для меня новая, но именно этого я всегда хотел – идти впереди всех и, по возможности, во главе всех, а не в качестве «рядового топорника» команды, спешащей на пожар…
В аэропорту «Крайний» неожиданно встретил Гену Солдатова.
– Да вот, начальство встречаю, – сообщил он после взаимных приветствий, – Сан Саныч теперь у нас важная фигура. Сам уже до площадки не доедет. Только с провожатым, – с деланной обидой проворчал он.
– Какой Сан Саныч? Маркин что ли?
– Он самый.
– Сочиняешь, Гена, как всегда. Сан Саныч не такой человек, – возразил ему, вспоминая наши харьковские беседы за кружкой пива.
– Конечно, сочиняю, – заулыбался Солдатов, – Но согласись, Толя, обидно. Мог бы, к примеру, по-приятельски предложить мне блатную работенку. Нет же. Теперь к нему надо записываться на прием, как к Пензину.
– С чего это он так заважничал? Кем же его назначили?
– Он теперь у нас зам Главного. А положение обязывает.
– Да ты что?! – удивился я, – Зам самого Пензина?
– Вот именно, – подтвердил он, вглядываясь в небо, – Вон он показался. Идет на посадку. Целый самолет одного его везет.
Я посмотрел в сторону, откуда обычно заходили на посадку самолеты, и действительно увидел снижающуюся «тушку». А вскоре мы с Геной уже приветствовали важную персону, с которой когда-то общались запросто, потому что считали нашим приятелем, одним из нас.
– Толя, какими судьбами? – радостно пожал руку Маркин, которого, к удивлению, нашел ничуть не изменившимся, и даже показалось, все в том же костюме, в котором несколько лет назад он был в Харькове.
– Да вот прилетел на вывоз макета, – ответил ему, – Поздравляю, Сан Саныч. Ты, говорят, теперь важная птица. Один весь самолет занимаешь и даже сам крыльями машешь, – пошутил я.
– Спасибо, – улыбнулся Маркин и оглянулся в сторону скромно стоявшего рядом Солдатова, – Это ты, Генка, балбесничаешь? Чувствую твою ручонку… Тоже выдумал. Нас вон сколько прилетело, – показал он, словно оправдываясь, на проходившую мимо нас многочисленную группу командированных с вещами.
«Маркин как Маркин», – с облегчением подумал я. Так не хотелось разочаровываться в хороших людях.
Вдруг обнаружил, что водитель приехавшего за нами автобуса уже завел двигатель и собрался уезжать.
– Поехали с нами, – предложил Маркин, заметив, что я засуетился и подхватил вещи, – Мы туда же едем, а ваш автобус явно переполнен.
В автобусе он усадил меня рядом с собой, и мы успели поговорить не только о работе, но и о делах житейских.
– Ну, и как там живется в верхах? Почувствовал разницу? – поинтересовался, зная, что Сан Саныч непременно скажет все, как есть.
– Знаешь, Толя, разница значительная. Ответственность на порядок выше, а проблем выше крыши. С непривычки даже по ночам не сплю от мыслей… Вспоминаю наши командировки в Харьков. Какая красотища. Сделаем мы там что-то, не сделаем, один черт. Ни на что не влияет… Ну, пожурят нас или похвалят. И все. Зато пивка тогда попили вволю. Отличное пиво, – похвалил он, припомнив, очевидно, пивной киоск, что прямо у пивзавода, – А здесь, Толя, проблемы сыплются, как из рога изобилия. И все на контроле у министра, за все персональная ответственность. Поседеешь тут от одной ответственности, а надо еще организовать работу, чтобы дело сделать, не провалить… А вокруг доброжелатели, в кавычках. Так и ждут, чтобы подсидеть… А политес… За каждым словом следить надо, особенно со смежниками. Я вот с тобой разговариваю, а ты смежник. Мало ли что у тебя в голове, – рассмеялся он.
– В голове у меня ничего, а вот диктофон в кармане пишет, – пошутил я.
Маркин добродушно махнул рукой.
– Ну и пусть пишет. Честно говоря, лучше бы я остался в начальниках отдела. Вот сейчас, везу пакет доработок макета, а кто мне их позволит проводить на стенде?.. А проводить надо… Вот буду уговаривать ваше техническое руководство. Опять же, кто попадется. Кстати, не знаешь, кто назначен техническим руководителем?
– Знаю, – ответил ему, лихорадочно соображая, как поступить. Разрешить, значит поступиться принципами, не разрешить, и того хуже.
– Ну, и кто?
– Не поверишь, Сан Саныч, – огорченно махнул рукой.
– Ты что ли? – с недоверием посмотрел он на меня, – Ну, вот… А я тебе все выложил, как на духу, – расстроился зам Главного, – Ну и что скажешь? – с надеждой посмотрел он.
– Ничего, Сан Саныч. Я твоей просьбы не слышал и надеюсь, не услышу. Иди через верха, раз ты там обитаешь. Прикажут, выполню, а так, сам знаешь, эту практику давно пора прекратить.
– Все ясно, Толя. Зарезал без ножа… Ладно, буду звонить Пензину. Пусть уговаривает вашего Филина, – снова улыбнулся он, считая деловую часть нашего разговора оконченной. Я облегченно вздохнул.
– Ну, а как в бытовом плане? – продолжил пытать новоиспеченного заместителя Главного конструктора.
– В бытовом все нормально. Семья довольна, а мне, сам понимаешь, все равно. Просто не успеваю ощутить. Раньше мы в наш «Здоровяк» попадали раз в несколько лет, а сейчас езди хоть каждый выходной. Семья ездит, а мне некогда. Был в нашем «Здоровяке»? – спросил Маркин.