Капер

– Но он будет немедленно переведен в Топографическую Службу, сэр. Он предельно квалифицированный работник и в равной мере достойный. На самом деле Космическому Отряду это не будет ровным счетом ничего стоить, кроме небольшой бумажной работы. Отказывать такому человеку в продвижении по службе после его ценнейшего вклада в столь важную миссию, особенно когда он при этом переходит в другой вид вооруженных сил… – Питер покачал головой. – Это будет не очень хорошо выглядеть, сэр.

Генерал помрачнел и ненадолго отвернулся.

– Насколько это важно для вас, Редер? – спросил он затем, бросая на коммандера пронзительный взор.

– Так важно, что ради этого я об стенку расшибусь, сэр. –«На самом деле вряд ли об стенку, – подумал Питер. – Тут я, пожалуй, блефую». Он взглянул на Сару. Та сидела, спокойно глядя на генерала. Внутренне коммандер улыбнулся. «С Сариной поддержкой я, может статься, до чего угодно дойду», – подумал он.

– Начальству это не понравится, – предупредил генерал. Затем он вздохнул. – Впрочем, пару-другую услуг я вам все-таки задолжал. Я смогу это дело обтяпать. Но это моя последняя услуга.

– Когда пройдет его продвижение, сэр? – спросила Сара.

Скарагоглу сжал губы.

– Думаю, через час, – ответил он, и в глазах его мелькнула лукавая искорка.

– Тогда благодарю вас, сэр, – сказал Питер, вставая. – Я с удовольствием приму это предложение.

– И я тоже, – присоединилась к нему Сара.

– Тогда я подготовлю ваши приказы о переводе, – сказал генерал. – Дайте мне знать, кого вы еще возьмете с собой. Постарайтесь слишком много наших лучших людей не захапать.

И Скарагоглу протянул им руку.

Широко улыбаясь, Редер крепко ее пожал. Затем генеральскую руку пожала Сара.

– Мы собираемся пожениться, сэр, – сказал Редер. – Не желаете ли побывать на нашей свадьбе?

Впервые за многие годы искренне удивленный и обрадованный, Скарагоглу сердечно их поздравил и сказал, что очень рад будет прийти.

–Детали мы согласуем, сэр, –сказал ему Питер.

Они с Сарой закрыли дверь в генеральский кабинет, после чего, смеясь как дети и не обращая ни малейшего внимания на порядком позабавленного этим секретаря, бросились друг другу в объятия. Затем, взявшись за руки, они побежали сообщить Падди и Синтии хорошие новости.

Падди спешил по коридору, проявляя от волнения необычную для него неловкость. Казалась, он теперь состоит из одних локтей и коленей – совсем как пятнадцатилетний пацан. Если, понятное дело, можно представить себе пятнадцатилетнего пацана с добрым центнером мышц и костей, мозолями в дюйм толщиной на костяшках пальцев, а также носом, который вся микрохирургия Содружества так и не смогла бы до конца выпрямить. Широченная чемпионская ухмылка на физиономии новоирландца еще больше усиливала эффект.

После того, как Падди заприметил, что второй лейтенант Синтия Роббинс как раз выбирается из «спида», эта ухмылка расширилась до такой степени, что стала напоминать болезненный спазм.

– Лейтенант! – заговорщически прошипел он, причем с такой громкостью, что все головы на полетной палубе мгновенно повернулись к ним.

Падди помахал всем огромной лапищей, и люди вернулись к своей работе, косясь, однако, одним глазом на громадного рыжеволосого механика.

Синтия поставила ногу на палубу и повернулась посмотреть на новоирландца, вопросительно поднимая бровь.

– Лейтенант, – произнес Падди, беря ее под локоть и оттаскивая в сторонку. – Прошу прощения, – прошептал он затем, с радостью видя, как Синтия, сохраняя на лице деловитость, отчаянно краснеет. – Сегодня самый счастливый день! Во всей вселенной! Это точно!

– Вы о чем? – прошептала Синтия, аккуратно пытаясь высвободить свою руку из его хватки.

Падди с нежным пожатием ее отпустил.

– Возьмите вот это, – сказал он, вручая Синтии ридер. – И вот это, – добавил он, вручая ей дискету.

Новоирландец стоял, уперев руки в бока, дико ухмыляясь и наблюдая, как лейтенант нервно вставляет дискету в ридер. Хмуря брови, Синтия принялась читать, и Падди сложил руки на груди. Затем он потер лицо, снова сложил руки на груди, затем упер их в бока и так далее. Наконец Синтия подняла на него взгляд, и на лице у нее, точно восходящее солнце, медленно засияла улыбка.

– Ох, Падди, поздравляю, – прошептала она.

Синтия протянула к нему руки и коснулась груди новоирландца как раз над сердцем, а тот, с гордостью и надеждой улыбаясь, накрыл обе ее ладони одной своей. Затем его улыбка медленно испарилась.

– Ты ведь понимаешь, что это значит, правда? – тихо спросил Падди.

Редкая озорная искорка мелькнула в темных глазах Синтии.

– А что? – с невинным видом спросила она.

Здоровенный новоирландец опустился на одно колено, после чего рот и глаза Синтии одновременно распахнулись. Она потянула его за руку, силясь поднять, но с таким же успехом она могла пытаться поднять «спид».

– Выйдешь за меня замуж? – спросил Падди.

– Встань! –прошипела Синтия.

– Прошу тебя, девочка, – настаивал новоирландец.

– Падди! Люди же смотрят!

– И пусть смотрят! – Падди только рукой махнул. – Мне они как свидетели нужны. Теперь, когда я стану офицером, между нами уже ничто не будет стоять. И я еще раз спрашиваю тебя, любимая. Выйдешь ты за меня замуж?

Синтия бросила отчаянные попытки поднять громадного механика и посмотрела ему в глаза. Секунду спустя она перевела дух и с нежной любовью ему улыбнулась.

– Конечно, выйду, – просто сказала Синтия.

Падди вскочил на ноги, схватил ее в медвежьи объятия и оторвал от пола. Синтия смеялась, а вся главная палуба оглашалась радостными возгласами.

Сара с Питером рука об руку туда вбежали, когда праздник все еще продолжался. Питер взглянул на Сару и удивленно покачал головой.

– Похоже, Паук уже все обтяпал, – заметил он.

– И куда быстрей, чем за час, – добавила Сара.

– Можно подумать, он почти всякий раз мои просьбы предвосхищает, – сухо произнес Редер.

– Почти. – Сара ему подмигнула.

И радостными улыбками они поспешили поведать своим друзьям хорошие новости.

Капитан Сьярхир вошел в кабинет генерала и вопросительно поднял бровь.