Страница 11 из 122
Четырежды приглашали Треппера на Знаменку, 19, где инструктировали, дали явки, подготовили в сложный путь. Отсюда в чине полковника, в штатском костюме с документами на имя канадского бизнесмена и 10 тысячами долларов в кармане, отправился разведчик в Европу, где создал агентурную сеть, названную фашистами "Красной капеллой". Арестованному германской военной разведкой - абвером Трепперу удалось навязать "радиоигру" с Москвой и... бежать! Вернувшегося в столицу героя ждали на Лубянке. Из тюрьмы он вышел спустя десять лет, после смерти Сталина.
Имя второго великого разведчика Красной Армии, завербованного Берзиным в московском шахматном клубе, хорошо известно. Хрущев посмертно присвоил ему звание Героя Советского Союза. Это Рихард Зорге, немец, германский коммунист, журналист, казненный японцами 7 ноября 1944 года. Таким образом он избежал сталинского лагеря, где сгинула его русская жена.
Третий великий разведчик Красной Армии посылал в Центр, на Знаменку, 19, донесения из Швейцарии, где действовала группа "Красная тройка". Ею руководил под именем Дора венгерский коммунист, еврей Шандор Радо, картограф и географ. Его агенты получали информацию из недр авбера. И этого героя в Москве не ждала награда. С аэродрома Дора доставили по известному нам адресу в качестве узника...
После войны 1-й дом надстроили несколькими этажами, украсили монументальными колоннами. Это сделали два молодых архитектора, Ашот Мндоянц и Михаил Посохин. Отсюда они начали шествие по Москве. Вместе проектировали и строили высотный дом на площади Восстания, Дворец съездов в Кремле, Новый Арбат... Переживший Мндоянца на много лет Посохин вернулся на улицу на закате жизни, чтобы возвести огромный Генеральный штаб. Его фасады, облицованные белым мрамором, выходят на четыре стороны света, но главный вход - на Знаменке...
Генштаб - лебединая песня Михаила Васильевича Посохина. Чтобы ее пропеть, он, не задумываясь, снес строения на Знаменке, Воздвиженке, Арбатской площади, в переулках. Сломал, в частности, дом, где жили в молодости друзья, Николай Рубинштейн и Петр Чайковский, гостиницу, где жил Сергей Рахманинов...
В историю города Посохин войдет не только как автор-архитектор крупнейших зданий второй половины ХХ века, таких как Крытый Олимпийский стадион, Академия Генштаба на Юго-Западе, но и как разрушитель старой Москвы. На его совести пущенные под нож бульдозера особняки старого Арбата. При нем стерли с лица земли строения Тверского бульвара, Якиманки, Волхонки, Знаменки, после чего образовалась Боровицкая площадь. Почему талантливый зодчий не протестовал? Да потому, что видел центр Москвы сплошь застроенным такими гигантами, как Генштаб. На проектах, подписанных его именем, подобные громады занимают пространство от Кремля до Садового кольца.
В конце жизни Михаил Посохин восстановил ампирный особняк барона Штейнгеля в пречистенском переулке, где после отставки занял кабинет вице-президента Академии художеств СССР. Там мы встретились последний раз. Словно оправдываясь перед потомками, академик рассказал, что низкие потолки, крохотные передние и маленькие кухни в пятиэтажках без чердаков, строившихся в его бытность главным архитектором Москвы, все это и многое другое, - на совести Хрущева. Именно глава партии и правительства внедрил совмещенные санузлы, требовал повсеместно строить жилые дома не выше пяти этажей, чтобы не тратиться на лифты. Даже на Кутузовском проспекте пришлось сооружать напротив высотного дома низкорослые корпуса, лишенные архитектурной привлекательности. Хрущев усматривал в каждом пилоне, карнизе "излишества", с которыми боролся не на жизнь, а на смерть, отстраняя от проектирования непослушных архитекторов.
Улица в ХIХ-ХХ веке повидала лучших из них. На Знаменке, 8, Федор Шехтель возвел шестиэтажный доходный дом Л.В.Шамшиной. Так его называют искусствоведы по имени заказчицы. Здание изучается как образец архитектуры начала нашего века. Над углом дома поднимается башня, напоминающая классическую беседку, с куполком в романском стиле. И хотя дом в несколько раз выше прилегающих к нему строений ХIХ века, он не подавляет соседей. Век зодчества из стекла и металла начат в России этим мастером, которого его друг Чехов называл "талантливейшим из всех архитекторов мира".
При этом Федор Шехтель не получил законченного высшего специального образования, всего год проучился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Поэтому ему много лет пришлось строить по проектам, подписанным за него другими.
"Мы для новой красоты нарушаем все законы, преступаем все черты", писал современник архитектора, воспевая искусство начала ХХ века. Так мог сказать о себе и Шехтель, построивший здание Художественного театра, дворец Саввы Морозова на Спиридоновке, Ярославский вокзал, гостиницу "Боярский двор", ставшую штаб-квартирой ЦК КПСС.
После революции Шехтелю ничего создать не удалось, ему пришлось покинуть роскошный особняк, построенный им для семьи на Большой Садовой, заполненный картинами, гобеленами, статуями. В архиве Музея архитектуры я читал предсмертное письмо мастера, адресованное Советскому правительству, где он просил принять все оставшиеся у него художественные ценности в обмен на пожизненную пенсию дочери-инвалиду.
На улице сохранился двухэтажный "Жилой дом начала ХIХ века", (на Знаменке, 8). Так называется здание в справочнике "Памятники архитектуры Москвы". В ансамбле с двумя деревянными пристройками со двора этот дом с антресолями причислен к достопримечательностям улицы. Таким был типичный рядовой дом в городе, застраивавшемся после пожара 1812 года. При советской власти на Знаменке кроме Генштаба не построено ни одного дома. Большая часть строений ХIХ века. Во второй его половине на Знаменке, 10, поработал архитектор Борис Фрейденберг, создавший в центре много крупных зданий. Они не раз нам встретятся на других улицах. А здесь он возвел двухэтажный особняк, надстроенный в наше время двумя этажами.
Такая практика существовала в ХIХ веке. В надстроенном четвертым этажом доме на Знаменке, 9, появившемся в 1828 году, принимали гостей меблированные комнаты. В них трижды, в 1872, 1873 и 1877 годах, останавливался Федор Михайлович Достоевский. Он просил тогда жену давать ему телеграммы в Москву по адресу: "Знаменка, дом Кузнецова". В этом доме содержала номера сестра врача Александра Павловича Иванова, женатого на Вере Михайловне Достоевской. В ее дочь, двадцатилетнюю племянницу Сонечку, Достоевский влюбился в пору, когда сочинял роман "Преступление и наказание". Тогда пожилой вдовец жил в шумном и веселом окружении племянниц и племянников, их молодых друзей в подмосковном Люблине. Эта любовь вдохновила писателя создать гениальную главу романа, где описываются поминки по Мармеладову и смерть Катерины Ивановны.
Достоевский влюблялся много раз. "Люблю эту женщину до безумия", писал он о Марии Исаевой, первой жене. Брак с ней был несчастен. Любовь к писательнице Аполлинарии Сусловой длилась несколько лет и окончилась разрывом через год после смерти жены. За ней, умиравшей от чахотки, ухаживала племянница Сонечка. Как считают биографы писателя, по отношению к ней писатель испытал единственную в жизни глубокую и чистую духовную любовь.
"К вам я привязан особенно, и привязанность эта основана на особенном впечатлении, которое очень трудно анатомировать и разъяснить", - писал Достоевский Сонечке Ивановой, в семье которой встретил новый, 1867 год. За три месяца до этого к писателю домой по его просьбе пришла незнакомая прежде молодая стенографистка Анна Сниткина. Торопившийся написать обещанное издателю сочинение, автор начинает диктовать ей роман "Игрок". Эта девушка стала его второй женой, "ангелом-хранителем", приложившим много сил, чтобы уничтожить в архиве Достоевского старые письма, память об отбушевавших страстях мужа.
Что нового на улице? В старом, модернизированном доме на Знаменке, 5, летом 1997 года стараниями мэра Москвы Юрия Лужкова открылся музей Александра Шилова. Художник подарил городу 350 картин, Москва не осталась в долгу и предоставила для их экспозиции залы трехэтажного особняка со двором. Картин за два года прибавилось, насчитывается свыше шестисот. Поэтому в комплекс музея войдут два соседних строения. В день музей посещают сотни людей. Это первый персональный музей здравствующего живописца.