Проситель

Первые поступившие проекты, впрочем, были вполне безобидны. Вместо (помимо) музыкального «гашения» экрана народные инженеры предлагали запускать в антирекламные паузы кое-какие сюжеты: допустим, картинки природы или мини-фильмы о животных — то есть, в сущности, речь шла о некоем альтернативном (подкожном) ТВ внутри ТВ.

Руководители телеканалов поначалу не обратили должного внимания на антирекламные приставки. Но быстро спохватились. На Рыбоконя с Берендеевым посыпались судебные иски. Несколько раз на предприятиях, где производились антирекламные приставки, устраивались диверсии, однако загнать выпущенного джинна в бутылку оказалось невозможно.

Уже был испытан разработанный на базе антирекламной приставки модемный «логический фильтр» — «Лофи-I». Этот фильтр был способен в соответствии с заявленными политическими симпатиями и антипатиями пользователя (для чего задействовалась уникальная самообучающаяся и саморазвивающаяся компьютерная программа, тоже, кстати, чисто российское «ноу-хау») убирать звук и изображение в сюжетах, явная или скрытая (фильтр был умнее корреспондентов и продюсеров) суть которых (пусть даже нейтрально «упакованная» в специфические ТВ-технологии) противоречила убеждениям этого самого пользователя. Заканчивалась работа над «Лофи-II», которому было по силам, не убирая с экрана звук и изображение, корректировать картинку (вплоть до замены одних «говорящих голов» другими) в соответствии с оплаченными посредством приобретения фильтра политическими (а в перспективе философскими, художественными, сексуальными и т. д.) предпочтениями пользователя. Это уже было не «подкожное» ТВ внутри «большого» ТВ, но само «большое» ТВ превращалось в «подкожное» ТВ внутри нового бесконечного самообучающегося ТВ-сознания. Так простейшая разработка — антирекламная приставка, призванная всего лишь защитить несчастного зрителя от засилия дикой, надоедливой рекламы, — определенно создала предпосылки настоящей революции для электронных СМИ, итоги которой (как, собственно, и будущее самих электронных СМИ) предсказать было невозможно.

Третьим (в отличие от первых двух, не получившим огласки, но, пожалуй, наиболее успешным из всех) проектом стал так называемый проект «гипнотическая записка». Не изобретение, нет, скорее адаптированный с помощью новейших компьютерных технологий природный дар некоего цыганского барона, который тот до поры использовал в сугубо личных (естественно, корыстных) целях, обманывая доверчивых (да и недоверчивых тоже) граждан, имевших неосторожность встретиться с ним взглядами в поездах, на вокзалах, на оптовых рынках — одним словом, в местах, где цыганский барон ходил. Генетический этот дар был простым (и одновременно сложным), как мир. Глядя обманываемым людям в глаза, цыганский барон мог внушить им что угодно. Несмотря на это, он, однако, упорно внушал им одно и то же, а именно: чтобы они отдали ему свои деньги. Цыганского барона, таким образом, можно было уподобить бесконечно одаренному музыканту, который мог бесподобно играть на любых инструментах в самых престижных оркестрах мира, но вместо этого дудел над банкой с мелочью в игрушечную дудочку в подземном переходе.

Берендеев, гулявший по необъяснимой своей привычке по оптовой ярмарке, сам попался на его удочку, точнее, дудочку, ни с того ни с сего радостно согласившись на совершенно дикий, с точки зрения здравомыслящего человека, обмен: Берендеев с легким сердцем отдал цыгану купюру в двадцать долларов, а тот ему… в пятьдесят. Но в том-то и дело, что в момент совершения обмена писатель-фантаст Руслан Берендеев не был здравомыслящим человеком. В этом-то, собственно, и заключалась особенность взгляда цыганского барона.

Барон, однако (по независящим от него причинам), не сумел довести с Берендеевым дело до конца. Грузовичок у ларька, подав назад, задел штабель коробок с печеньем, которые и рухнули под ноги покупателям в перемешанную со снегом грязь. Как водится, раздался мат-перемат, торговавшая печеньем баба в опорках, взревев, бросилась на красномордого водилу, нарушив зрительный контакт между оттертым к ларькам цыганским бароном и Берендеевым, козлом перепрыгивающим через сыпавшиеся ему под ноги коробки. Берендеев, однако, успел во внезапной матерной толчее, перегарном дыхе убедиться, что пятидесятидолларовая бумажка по-прежнему лежит у него в кармане.

Целую неделю писатель-фантаст Руслан Берендеев пребывал в приятном спокойствии и неколебимой уверенности в крайней выгодности совершенного обмена. И только через семь дней (как потом выяснилось, если бы не грузовик, гипноз бы действовал по меньшей мере год, по истечении же года странный эпизод плавно и невозвратно, как временная татуировка, ушел бы из памяти Берендеева) он с запоздалым изумлением обнаружил, что вместо пятидесяти долларов цыган всучил ему… обертку от «сникерса».

Делом техники было разыскать цыгана, поместить его в клинику на исследование, чтобы в конечном счете сканировать на специальном суперсовременном микроцифровом компьютере радужную оболочку его глаз. Именно она-то, как выяснилось, и оказывала необъяснимое гипнотическое воздействие на человека. Но если цыгану приходилось работать с каждым отдельным человеком, так сказать, глаз в глаз, то с помощью немыслимо четкого — микронной точности — монитора на жидких кристаллах оказалось возможным воздействовать одновременно на огромное количество людей.

Проект «Гипнотическая записка» был одним из немногих случаев, когда они (вынужденно) сотрудничали с государством. Государство, по своему обыкновению, сначала попыталось отобрать у них аппаратуру, напустив на офис фирмы омоновцев в масках и камуфляже якобы с целью проверить правильность уплаты налогов. Рыбоконю и Берендееву пришлось встретиться с директором Федеральной службы безопасности, который заявил им (скорее всего, он врал), что ФСБ давно охотится (следит) за цыганским бароном и что если господа предприниматели не хотят, чтобы им впаяли уголовную статью за пособничество преступнику, им надлежит вести этот проект вместе с ФСБ, у которой (всем известно, какая нынче аховая финансовая ситуация в стране) денег нет.

Во время первого «полевого» испытания монитор под видом телесъемки установили прямо перед разгневанной толпой, готовой брать штурмом отделение банка, где в очередной раз «зависли» их деньги. Толпа в мгновение ока разбрелась, полностью успокоившись и даже затаенно посмеиваясь. Проекту немедленно присвоили высшую — одиннадцатую — степень секретности. Импульсное, пульсирующее на недоступной (чтобы разобраться, что к чему) для человеческого глаза частоте изображение соответствующим образом сканированных и совмещенных радужных оболочек глаз цыганского барона убедило каждого из пришедших к банку требовать свои деньги, что дома в укромном месте у него спрятано… двадцать пять тысяч долларов, следовательно, нечего переживать о каких-то незначительных потерях в банке. Сверхзадача первой испытанной в «полевых условиях» гипнотической записки заключалась в том, что подопытный должен был оставаться в уверенности, что у него дома (на даче, в сарае, гараже и т. д.) имеется заначка, которой должно хватить по меньшей мере на два года — такой был определен срок действия для данной гипнотической записки.

Одиннадцатая, высшая степень секретности означала в современной России практически неизбежную продажу «ноу-хау» на Запад. Однако же программировался прибор посредством переложения компьютерных символов на диапазон мозговых (ментальных) волн цыганского барона. Только (одни лишь) эти волны, которые у каждого человека строго индивидуальны, как отпечатки пальцев, возбуждали «магический эффект» радужной оболочки. Рыбоконю и Берендееву пока что удавалось держать в тайне принцип действия «усилителя» — биокомпьютерного чипа, многократно увеличивающего мощность ментального (цыганского барона) излучения.

В последнее время, впрочем, проект начал щедро финансироваться из государственного бюджета. «Гипнотическая записка» (естественно, без расписки о получении) «вручалась» целым коллективам: заводам, фабрикам, вузам и воинским частям. Особенно заинтересовался «гипнотической запиской» нынешний российский президент, из личных (государственных все равно бы не хватило) средств оплативший новое полевое испытание, которое прошло успешно. На сей раз через радужную оболочку цыганского глаза была передана «информация» иного (не финансового) плана. В результате население города Овсянка в Красноярском крае оказалось в полной уверенности, что президент выиграл очередные выборы и будет править еще семь лет, тогда как в действительности никаких выборов, конечно же, не было и в помине.