Грехи прошлого

Наконец-то Алла поняла, что для влюбленной женщины не столь важно физическое удовлетворение. Что оргазм! Всего несколько секунд удовольствия. Когда любишь - даже взгляд любимого волнует сильнее, чем умелая эротическая стимуляция искушенного в сексуальной технике, но нелюбимого партнера. А уж когда любимый мужчина чуть прикасается, все тело охватывает огнем, все внутри дрожит и даже не очень-то хочется высшего экстаза, - ведь тогда возбуждение пойдет на спад. Гораздо приятнее ласкать друг друга до полного изнеможения, отсрочивая вожделенный пик. Сладкая пытка.

Все эти ощущения были ей незнакомы, и Алла уже в который раз подумала, что многие годы обделяла себя, растрачивая на случайных партнеров, ничего не значащих в её жизни.

Оказывается, она совсем не знала себя. Не знала и Сергея и сейчас будто открывала его заново.

В интимной жизни, когда снята не только одежда, но и многие психологические преграды, люди имеют возможность открыть в партнере много неожиданного.

Бывают, конечно, разочарования, и их в её прошлом случалось немало. Пылкий влюбленный, не скупящийся на красивые слова, пока дело не дошло до постели, может предстать беспомощным, жалким и смешным. Или отъявленным эгоистом. Куда девался его романтический образ?! Вот он, обнаженный не только физически, но и психологически, и его новый облик непригляден.

Но случается и наоборот - став близки, мужчина и женщина лучше узнают друг друга и понимают, что они родственные души, и им хорошо вместе не только в сексуальном плане, но и в эмоциональном.

Именно так было у неё с Сергеем. Они провели вместе всего лишь неполных двое суток, но стали так близки, что оба удивлялись, - как же могли так долго жить друг без друга?! Как много времени потеряли зря, даря своим вниманием неподходящих людей!

"В моей душе будто открылись какие-то шлюзы, и я за короткий срок наверстываю упущенное - то, что не долюбила все эти годы, - мысленно говорила себе Алла. - Две недели назад, когда я сидела в своем кабинете, размышляя, почему моя душа мается, я подумала, что мне, быть может, не хватает романтических отношений. Тогда я посмеялась над собой, а ведь это правда... Мне и в самом деле хотелось романтики, и вот теперь я обрела желаемое, вновь став возлюбленной неисправимого романтика..."

...Господин Бобков уже не раз трижды перекрестился и похвалил себя за решение спонсировать хобби тщеславной супруги, а особенно, за идею приобрести для неё отдельную квартиру - теперь та была в трудах и заботах, почти все время проводила в новом жилище, а он, соответственно, не имел счастья лицезреть подругу жизни.

Миф о незамужней писательнице-девственнице пришелся Семену Гордеевичу по вкусу - значит, ему не нужно делать ручку кренделем, сопровождая её на всевозможные светские тусовки, а в обозримом будущем не придется отвечать на вопросы журналистов, каково ему в роли мужа знаменитости.

Посему Семен Гордеевич вздохнул с облегчением, попутно сделав себе комплимент относительно своего недюжинного ума.

- Спой мне, - попросил Сергей. На этот раз он захватил свою гитару.

- Спою, - согласилась Алла. - Философская песня, - чуть дурачась, подражая бардам, предваряющим новую песню комментарием, произнесла она. Невеселый итог моей жизни и взаимоотношений с мужчинами.

Покрылись инеем года,

Сквозь пальцы утекли водой,

Я в них царицею была,

Но ложным оказался трон.

Я орхидеями цвела

и беспредельностью манила,

О берега свои разбила

все жизни, что неслись ко мне.

Пустым и тусклым был их свет.

Но вот лучом печальным

Явилась мне мечта

Давно ушедшая судьба,

Забытый ритм в моей крови,

Стучат внутри его шаги,

Иль сердца собственного стук,

Мне заглушают пустоту

Всех блеклых глаз

из прошлых лет,

Их чужих рук и холод тел37.

- И в самом деле невеселый итог... - тихо произнес Сергей. - А я совсем иначе представлял твою жизнь и отношения с мужчинами.

- Значит, я хорошая актриса.

Сказать в привычной дурашливой манере не получилось. Было грустно, и она ничего не могла с собой поделать.

- О чем ты думаешь? - спросил Сергей.

- О том, как сложатся наши отношения дальше.

- Замечательно сложатся.

- Да? Ты уже все заранее знаешь?

"Не забытая женщина снова подставит мне губы

В полутемном дворе, и слезинки слизну с её век", - пропел он. - Когда я это писал, верил, что так и будет.

- И даже то, что увидишь мои слезы? - Ее глаза и в самом деле повлажнели, но Алла не стала себя одергивать привычным: "Что-то я стала сентиментальной. Старею, что ли?"

Вместо ответа он коснулся губами её мокрых век.

...Циничная журналистская братия откровенно посмеивалась над доморощенным имиджем писательницы и делилась с коллегами своим мнением: это всего лишь декорации, а Изабелла Астралова - типичная конъюнктурщица, слепившая свой образ на манер новомодных колдунов и знахарей и совершенно не соответствует навязываемому ей имиджу. Правда, эти разговоры велись лишь в кулуарах и на широкую публику не выносились.

Валентина Вениаминовна не скупилась на гонорары лояльным журналистам, благо её благоверный в отсутствие супруги воспрянул духом и не покладая рук трудился на ниве собственного обогащения, не забывая откупаться от экс-подруги жизни. Семен Гордеевич Бобков был готов выделить ей ещё более щедрое содержание, лишь бы она не вздумала вернуться в родные пенаты.

Если в прессе появлялась "ругательная" статья, писательница устраивала в редакции газет-журналов жуткий скандал, обещая нанять команду киллеров для отстрела провинившихся журналистов.

Узнав об очередном "воспитательном" рейде, Яков Борисович пытался повлиять на нее, пеняя за неразумность подобного поведения и несоответствие имиджу "неземной", но вздорная мадам Бобкова топала ногами:

- Я не позволю этим мерзким писакам вытирать об меня ноги! Кто они и кто я!

"Они ушлые журналисты, сразу учуявшие, что тебя слепили из лоскутков, - думал литагент. - А ты - невежественная бездарность, стерва и истеричка, возомнившая себя писательницей".

Вслух он этого, конечно же, не произносил - попробовал бы! Тут же в его голову полетел бы самый тяжелый предмет из подвернувшихся под руку разъяренной работодательнице.

- Разумеется, вы правы, Валентина Вениаминовна, - соглашался Яков Борисович, мысленно чертыхаясь.

- Называйте меня Изабеллой, - заявила окончательно потерявшая чувство реальности экс-Бобкова. - А все писаки пусть знают, что я неприкосновенна!

Благодаря такой тактике кнута и пряника, журналисты стали дружно дудеть в нужную дуду, пресса изобиловала скрытой рекламой в виде восторженно-хвалебных статей, в которых попутно акцентировались важные для её имиджа аспекты, а миф о "чудаковатой девственнице" Астраловой все более упрочивался, обрастая все новыми подробностями и приобретая черты реальности.

- Не буду я киснуть. - Алла тряхнула головой. - Лучше спою тебе о нас.

Сергей снова взял гитару и быстро подобрал аккомпанемент, пока она пела:

Могла бы быть снегом

И под ноги падать тебе...

Волной разбиваться

О милые губы,

О ресниц темный плен

Слезою катиться

в пропасть вселенной

родных твоих черт...

Но я лишь

Безбрежная даль,

Иль просто

Ушедшего прошлого тень...

Вдруг свет твоих глаз

Согрел все внутри,

Он важен так стал

для меня,

Когда в темноте

не нужны фонари,

Когда рождена

вновь как дитя,

Когда навсегда

есть смысл бытия. 38

- Впервые за годы после нашей разлуки я счастлив.

- Я тоже.

...Воодушевленная своей растущей популярностью и мечтая о звездной славе, экс-мадам Бобкова после некоторых препирательств все же согласилась с имиджмейкером и литагентом, что ей не стоит посещать светские тусовки, дабы не выходить из образа, да и вообще желательно нигде не мелькать, полностью прекратить контакты с прежними знакомыми, побольше времени проводить в своем причудливо обустроенном жилище, а если захочется размяться, выезжать неприметно одетой, в темных очках, повязав голову платком, и совершать променад в уединенных аллеях, к примеру, Кусково или Архангельского.