Страница 43 из 146
– Не бывать этому! – воскликнул Витус. – До чего вы ограничены! Что я должен сделать, чтобы вы, наконец, поверили мне?!
– Отрекитесь, сын мой, – Игнасио слабо улыбнулся. – Скажите просто: «Да, я клянусь, что нечистый вселился в меня и овладел мною, и да поможет мне Бог!»
– В сотый раз повторяю: мне не в чем каяться и не от чего отрекаться. Я всего лишь...
– Ну, пошли, лекарь-еретик!
– Не от чего мне отрекаться и не в чем каяться! Господи, если Ты есть на небе, даруй этим ослепленным способность здраво мыслить и рассуждать!
Игнасио обратился к отцу Алегрио:
– Вы сопроводите Нуну и обвиняемого до пыточной камеры. Я хочу, чтобы вы отправились туда прямо сейчас, – он ненадолго задумался. – Сейчас время обеда. Если вы голодны, распорядитесь принести вам еду из тюремной кухни. Пытку начнете после обеда и продолжайте до самой полуночи. Мы с алькальдом появимся в условленное время, чтобы присутствовать при телесном наказании в качестве представителей светской и духовной власти.
Он поднялся с места.
– Могу ли я считать, дон Хайме, что вы согласны со сделанными мной распоряжениями?
– Можете быть в этом уверены, – ответил алькальд.
НАДСМОТРЩИК НУНУ
Вот это – винт для зажимания больших пальцев. Еретик кладет большой палец на металлическую плиту, усеянную шипами, а сверху на нее опускается точно такая плита, но уже с выемками для шипов. Верхнюю плиту я с помощью винта опускаю все ниже и ниже, пока она не накроет большой палец и не раздавит его. Если еретик и тут не признается, я могу ударить по ней молотком, чтобы кровь так и брызнула. Понял, доктор-еретик?
– Я могу идти и сам, Нуну!
– Ничего ты не можешь, я все делаю, как положено! – Нуну схватил Витуса своей ручищей за шиворот и перед каждым своим шаркающим шагом подталкивал его вперед, а потом, когда подтягивал к искалеченной ноге здоровую, дергал арестанта на себя так, что тот чуть не падал, опять толкал и опять дергал его на себя...
– Разговаривать с обвиняемым запрещено! – резко крикнул отец Алегрио.
– Я ведь ничего такого не сказал, святой отец! – пробубнил колосс.
Они пересекли всю Пласа д'Иглесиа, возвращаясь в тюрьму инквизиции, в подвалах которой находились пыточные камеры. Сейчас вся площадь была залита солнечным светом. Во время сиесты площадь обезлюдела. Жители Досвальдеса предпочитали в самую жару домов не покидать.
Отец Алегрио не обратил внимания на извинение Нуну. После окончания заседания его настроение ухудшалось с каждой минутой. Какая чудовищная бестактность со стороны его преосвященства таким примитивным способом напоминать ему о церковной иерархии! Господин инквизитор отобедает с алькальдом в мэрии, в то время как он, Алегрио, должен вместе с Нуну сопровождать этого преступника в тюрьму, чтобы получить там на обед жалкую похлебку с тюремной кухни. А ведь он точно так же рукоположен в священники, как и Игнасио, а различие в занимаемой должности объясняется очень просто: инквизитор родом из знатной семьи, влияние которой распространяется за пределы Испании вплоть до Рима. И должность инквизитора Игнасио занимает не благодаря своим способностям, а благодаря деньгам своего отца. В кругах посвященных в тонкости церковных порядков это называется симонией, т.е. продажей должностей и приходов.
Отец Алегрио огорченно вздохнул. И по сей день все идет так, как было заведено сто или двести лет назад: большинство из влиятельных «святых» в Вечном городе считались «святыми золотых талеров» или «святыми сребреников», как их прозвали острословы-римляне. Без поддержки этих людей, будь ты хоть семи пядей во лбу, ничего не добьешься. А вот если они на твоей стороне – место за тобой!
Между прочим, если верить кое-каким слухам, не все так уж безукоризненно в образе жизни Игнасио. Так оно, собственно, и должно было быть. И говорят, кое-кому в Риме об этом уже известно. Еще поглядим, как сложится его судьба. А если грянет гром, хватит ли у инквизитора денег, чтобы замять скандал?
– Это моя вина, отец Алегрио, – сказал Витус. – Нуну не виноват в том, что я к нему обратился.
– Ладно уж...
– Вы не против, если мы будем идти чуть помедленнее? – вежливо попросил Витус. – В последний раз я так давно был на свежем воздухе, на ветерке, на солнце. Каково оно в камере, вы отлично знаете...
– Хм, можно, – Алегрио не был зверем, тем более что и его самого не слишком-то прельщала перспектива через несколько минут оказаться в темной пыточной камере. – Нуну, особенно не спеши.
Колосс повиновался, и даже ни с того ни с сего остановился: на противоположной стороне площади он углядел маленького человека в желто-красном наряде. Он, вовсю жестикулируя, втолковывал что-то окружившим его женщинам, а те слушали его разинув рты.
– Это же шут Локалито! – радостно воскликнул Нуну.
Витус с отцом Алегрио тоже заметили шута в пестром одеянии. Они невольно повернули в сторону, направляясь к лицедею. На правом указательном пальце у шута была кукла, изображавшая лысого прелата в роскошной пурпурно-красной сутане.
Локалито обращался к кукле:
– Извините, позволено мне будет спросить, можете ли вы сейчас, ваше преосвященство?
– Я всегда могу, – проквакала кукла и широко распростерла руки.
– Вы всегда можете? – переспросил Локалито уже своим привычным голосом. – Вот это да!
Женщины прикрывали рты ладонями, чтобы не расхохотаться во все горло.
– С Божьей помощью! – опять проквакала кукла.
Нуну, словно зачарованный, не сводил глаз с крохотного прелата на пальце у шута. По выражению его лица было заметно, что он о чем-то напряженно размышляет.
– Так это... это и не кукла совсем, это ты брюхом разговариваешь, Локалито, так ведь? – вмешался он в представление.
– Тс-с-с-с-с! – зашипели на него женщины.
Вид у Локалито был обиженный.
– С Божьей помощью! – снова проквакала кукла.
– Ага, с Божьей помощью, значит, – понимающе кивнул Локалито. – Но ведь не без помощи женщины?
– Не без женщины, не без женщины, – подтвердил «его преосвященство».
– Но разве вы не давали обет целомудрия? – Локалито погрозил «его преосвященству» указательным пальцем свободной руки.
– А как же, а как же! – кукла закивала головой. – Конечно, давал! – она опустила голову, будто искала глазами что-то под ногами. – Только не помню уже, где, когда и кому.
Женщины так и взвизгнули. Шутки такого пошиба были в их вкусе.
Нуну глядел на все происходящее, разинув рот от изумления. Он не мог взять в толк, что здесь происходит.
– Если вы потеряли целомудрие, то где вы находите женщин? – пожелал узнать шут.
– Никак не сообразишь где? – самодовольно ответила кукла. – Я-то знаю, где их найти! Вот слушай и запоминай:
Женщины снова взвизгнули. Нуну захохотал во все горло.
– А откуда у вас большие деньги? – с наигранным удивлением полюбопытствовал Локалито. Набрав полную грудь воздуха, он уточнил свой вопрос, запев на манер монаха из григорианского церковного хора:
– Вы что, из богатой семьи-и-и...
«Его преосвященство» покачал головой, поднял руки и пропел своим высоким голосом:
– Нет, я из инкви-зи-ци-и-и!
Локалито опять набрал полную грудь воздуха и пропел:
– К кому обращается папа, восседая на тро-н-и-и?
– К своей инквизици-и-и-и! – сразу пропел в ответ «Игнасио».
– Где льется красная кровь, как в реке вода?
– У инквизитора в камере пыток, здесь и всегда!
– Довольно, хватит! – отец Алегрио оттолкнул шута в сторону. – Хватит паясничать. И вообще, это не смешно. Кто шутит подобными вещами, может опорочить свою бессмертную душу!
Несколько женщин испуганно перекрестились. Алегрио заметил это с удовлетворением.