Страница 133 из 146
– А может быть так, что этот Гордон Лум тоже ходит по торговому делу в Карибское море?
– Вполне возможно. Мне приходилось слышать, что у него теперь свой галеон.
Таггарт с интересом посмотрел на Витуса:
– А теперь давайте, выкладывайте, откуда вы знаете Лума?
– Мы познакомились в одной харчевне в Сантандере, она называется «Эль Инглес», сэр. Там он и рассказал нам с Магистром о той штормовой ночи. И он тоже упоминал о неизвестной леди. И он, точно так же, как и вы, сказал, что она сошла с корабля в испанском порту Виго, а потом бесследно исчезла. Вам что-нибудь еще известно об этой леди, сэр?
Таггарт покачал головой.
– Нет, к сожалению. Лорд, вернувшийся вместе с нами в Англию, был «разговорчив», как улитка.
Он повернулся к своему первому офицеру.
– Или вам известно больше моего?
Великан развел руками.
– Встречный вопрос, кирургик. Почему эта леди вас так заинтересовала?
– Не исключено, что это моя мать.
– Она... ваша мать?! Клянусь всеми чертями!.. Как это понимать? – Таггарт сделал большой глоток вина.
– Я в этом совсем не уверен, – повысил голос Витус, потому что все вдруг заговорили. – А почему я так считаю, это длинная история. Она начинается с того, что меня в детстве подкинули...
Он целый час рассказывал обо всем, что с ним случилось. Кое-что с подробностями, а кое о чем упоминал вскользь. А о том, как и почему оказался в тюрьме, вообще умолчал. Коротышка был благодарен ему за это. Когда Витус закончил, поначалу воцарилась тишина. Потом Таггарт встал, усмехнулся, заковылял на своих кривых ногах за перегородку и вернулся оттуда с очередными тремя бутылками рейнвейнского.
– Повивальная вода! Выпьем за то, что вы, возможно, родились на корабле, которым командовал я.
Он передал бутылки Типпертону, чтобы тот открыл их.
– Но одного я так до конца и не понял. Что заставляет вас думать, будто эта женщина могла быть вашей матерью?
– Согласен, сэр, это не больше чем предположение, – голос Витуса задрожал. Чем больше он рассказывал о своем прошлом, тем больше он нервничал. – Два довода в пользу этого: во-первых, капитан Лум рассказал нам, что перед исчезновением этой леди в Виго в ее руках видели красный сверток. Цвет пеленок совпадает с цветом той камчатой ткани, которую я, покинув Камподиос, ношу на своем теле. Это самая дорогая для меня вещь, с которой я с тех пор не расставался ни на час.
– Успокойтесь, выпейте, – в голосе Таггарта появились отцовские нотки. – Будем здоровы!
– Будем здоровы! Как нам известно, эта леди удалилась из города. Вполне возможно, в восточном направлении, так что в один прекрасный день она могла оказаться поблизости от Камподиоса.
– Это и есть второй довод?
– Хотя довод шаток, вынужден признать...
– Ну, тогда у меня есть третий. Вы только что рассказали нам, что вас нашли 9 марта 1556 года вблизи монастыря. Этот день вы считаете днем своего рождения. Строго говоря, родились вы, конечно, раньше. Может быть, на месяц-полтора. Насколько я помню, мы вышли из Портсмута в конце января пятьдесят шестого года. Если я в своих расчетах не ошибаюсь, вы должны были родиться через несколько дней после этого. Ну, может быть, в первых числах февраля. После той штормовой ночи нам потребовалось никак не меньше недели, чтобы сильно потрепанным добраться до Виго. Учитывая все это, у вашей матери, если это действительно была она, оставалось где-то три-четыре недели, чтобы оказаться неподалеку от монастыря. По времени, я думаю, все сходится.
– Но почему целью неизвестной леди должен был быть именно Камподиос?
– Возможно, монастырь вовсе не был ее целью, – ответил за Витуса Магистр. – Может быть, то, что она оказалась там, было чистой случайностью. Не исключено, что, находясь поблизости от монастыря, она плохо себя почувствовала, заболела, например. Не следует забывать, что незадолго перед этим она родила ребенка, а потом еще путешествие в несколько сот миль – тоже не подарок для слабой женщины, я вам скажу. А вообще говоря, когда о детях сам как следует позаботиться не можешь, принято оставлять их у ворот монастыря: монахи вырастят его, дадут образование, выведут в люди...
– Чересчур много предположений и слишком мало фактов, – вздохнул Витус.
– Кирургик, вы упомянули что-то о красной камчатой ткани, – вступил в разговор доктор Холл. – И добавили еще, что это самая дорогая вещь, с которой вы никогда не расстаетесь.
– Так оно и есть, – подтвердил Витус, – я всегда ношу ее прямо на теле.
– Вы еще упомянули о вашей встрече с капитаном Лумом в какой э-э... харчевне?
– В «Инглез».
– Верно. В «Инглез». И там вы вместе рассматривали какую-то картину, на которой была изображена каравелла, и на парусах ее красовался такой же герб, как и на вашем куске материи, да?
– Да, так оно и было, – кивнул Витус. Интересно к чему клонит старый лекарь?
– Любопытное совпадение, – водянистые глаза Холла ощупывали Витуса. – Видите ли, я разбираюсь немного в геральдике, особенно в английской. Будьте столь добры, снимите куртку и рубашку.
Витус медлил.
– Чего ты медлишь? – шепнул ему Коротышка. – Давай, разоблачайся!
– Сэр, вы не против?
– Никаких возражений не имею, – Таггарт сделал широкий жест рукой. – Nudo veritas! Как говорите вы, врачи, пусть проявится так сказать «голая правда».
Несколько минут спустя перед глазами Холла засверкал шитый золотом герб. Долгое время старый врач не произносил ни слова. Он внимательно изучал все детали: рычащего льва, стилизованный корабль, заключенный в изображение земного шара, симметрично расположенные паруса с крестом на них.
– Коллинкорт, – произнес наконец Холл.
– Что вы сказали?
– Коллинкорт, – повторил лекарь. – Не может быть никаких сомнений – это герб Коллинкортов.
– А что вам известно о них, о Коллинкортах? – Витус силился скрыть свое волнение и любопытство. Он начал лихорадочно приводить свою одежду в порядок.
– Не очень много. Только то, что это очень древний норманнский род, из которого вышло немало знаменитых мореходов. – Холл задумался. – Морской пейзаж из «Инглез» мог, я думаю, принадлежать одному из Коллинкортов, а вот как он попал в Испанию – представления не имею.
– А где живут Коллинкорты? Известно вам это?
– Точно не знаю. Слышал, будто у них имение в Западном Сассексе, недалеко от Ла-Манша. А где точно, узнаете в самой Англии.
– Витус Коллинкорт, – Магистр поднял бокал с вином. – Звучит недурственно. С вашего позволения, капитан Таггарт, я выпью за человека, который только что узнал свою фамилию!
– Cheers! Salud! Assusso, knabbig, knabbig![31]– завопил Коротышка.
– Может быть, это действительно моя фамилия, Магистр, – сказал Витус, – а может, и нет.
Он испугался этой возможности. А вдруг все их построения – воздушные замки? Пока он сам не убедится, особенно радоваться нечему. И все же одна мысль, что он, возможно, принадлежит к роду Коллинкортов, кружила ему голову.
– Ну, ладно, – Таггарту тоже хотелось вернуться на твердую почву фактов. – Сами понимаете, кирургик, что из-за одного этого я не поверну сейчас корабль и не вернусь немедленно в Англию. Наша цель – серебро и золото испанцев, и пусть меня лучше изжарят в аду, чем я упущу свое!
– Это я понимаю, сэр.
– Эй, на «Фальконе». Корабли по правому борту!
– Сколько их там? – Таггарт, стоявший с Витусом и Фернандесом на капитанском мостике, задрал голову, чтобы лучше видеть впередсмотрящего.
– По-моему, три, сэр! Вот я вижу – они палят друг в друга!..
– Что?! Друг в друга? Клянусь всеми Медузами Горгонами! – начал ругаться Таггарт. – Мистер Фокс!
– Слушаю, сэр! – первый офицер спустился с верхней палубы.
– Пусть дадут сигнал «приготовиться к бою». Не позже чем через десять минут пушки должны быть наготове, не то я сверну пушкарей в бараний рог!
31
Набор заздравных тостов на смеси английского, испанского и специфического жаргона Энано.