Песня Сфинкса

Кликин Михаил

Песня Сфинкса

Михаил КЛИКИН

Песня Сфинкса

рассказ

Любая экзотика рано или поздно приедается. Особенно такая однообразная: меланхоличные верблюды, одинаковолицые арабы, желтый песок, редкие пальмы, раскаленное добела солнце, выгоревшее, линялое небо без единого облачка...

Что нового можно найти в пустыне?

- Что нового можно здесь найти? - устало пробормотал европеец и его тут же услышали, схватили за руку, настойчиво потянули за собой, выволакивая из толчеи восточного базара.

Они встали в стороне, возле полуразваленного дувала.

- Ты слышал песню Сфинкса? - шепотом спросил старый араб, отвернувшись куда-то в сторону, словно бы пряча лицо.

- Нет, - европеец высвободил бледную руку из цепких пальцев, неприятно сухих и колючих. Бессознательно коснулся ладонью нагрудного кармана, проверяя на месте ли кошелек.

- Десять долларов.

- За что?

- Я покажу тебе место, где его можно слышать.

Европеец уже хотел уйти, но в голосе араба было что-то такое... И он остался. Пока лишь для того, чтобы уточнить:

- Сфинкса?

- Да.

- Это стоит десяти долларов?

- Это стоит много больше. - Араб, закатив глаза, обратил лицо к небу и воздел руки. Должно быть так он показывал свое восхищение. - Сегодня единственная ночь, когда можно будет услышать песню. Раз в т ри года он пробуждается под толщей песка и поет...

Европеец скептически хмыкнул. Что-то подобное он же слышал или читал где-то: поющие пески, шепчущие камни...

- Что это такое, твой Сфинкс? Какая-нибудь скала в пустыне, в расщелинах которой завывает ветер?

- Нет, нет, - араб замотал головой. - Это настоящий Сфинкс.

- Настоящий? Существо с телом льва, человеческим лицом и орлиными крыльями? Как возле пирамид?

Араб улыбнулся:

- Возле пирамид не настоящий Сфинкс.

- Да ну?

- Настоящий - в пустыне, под песком. Только я знаю это место. Десять долларов, и я покажу тебе. Ты услышишь песню Сфинкса.

- Ну, допустим, я что-то услышу... А где гарантия, что это именно то, о чем ты говоришь?

- Ты сам все поймешь.

- И многих ты туда проводил?

- Только раз в три года поет Сфинкс, - сказал араб.

- Значит мне повезло, - ухмыльнулся европеец. - Десять долларов?

- Да.

- Всего лишь? За песню настоящего Сфинкса?

Старый араб кивнул.

Европеец рассмеялся.

- В чем здесь фокус, скажи? Ты хочешь меня надуть?

- Я покажу место, где поет Сфинкс.

- Это я уже слышал... Это какая-то загадка? Я должен ее разгадать?

Араб промолчал, только быстро глянул европейцу в глаза и вновь отвернулся.

Мимо шли люди. Тысячей голосов гудел многоликий базар. Ревели вечно всем недовольные верблюды. Выкрикивали что-то привычно улыбчивые зазывалы. Продавцы неистово торговались с покупателями, бешено размахивали руками, словно взбивая густой горячий воздух, ругались, спорили...

- Что же ты от меня хочешь? - задумчиво спросил европеец и расстегнул пиджак так, что стала видна рукоять пистолета, высунувшаяся из кобуры.

- Десять долларов, - негромко сказал старый араб.

- А если это обман?

- Тогда я не возьму ничего. Но я говорю правду.

Европеец задумался. Вспомнил о том, какая скука ждет его в гостинице...

- Хорошо, - согласился он. - Показывай.

Они взяли напрокат автомобиль, старый, разбитый, ежеминутно стреляющий сизым выхлопом.

- Куда? - спросил европеец, сев за руль.

- Прямо! - вытянул руку араб.

Они выехали за город, свернули с дороги и покатили по плотному песку, подминая колесами жесткие сухие колючки. Автомобиль прыгал по барханам, гремел побитой жестью, скрипел старыми рессорами.

В салоне не было ни кондиционера, ни радио. В открытые окна врывался ветер, но он не освежал, напротив, обжигал кожу, сушил губы и горло.

- Далеко еще? - спросил европеец, надеясь завязать разговор.

- Нет, - коротко ответил старый араб и замолчал...

Садилось солнце. Опускалось в струящееся марево, плавилось, плющилось, текло. Странные картины возникали возле горизонта, парили в воздухе, таяли, менялись...

Миражи...

Они гнали и гнали. Европеец до упора вдавливал педаль газа, араб, сложив руки на животе, таращился вперед.

- Стой! - вдруг сказал он, и европеец, полностью поглощенный своими мыслями, вздрогнул, сбросил газ, ударил по тормозам. По-поросячьи взвизгнув, машина остановилась.

- Там! - араб протянул руку, уперся пальцем в грязное лобовое стекло. Черная скала, видишь?

- Нет.

- Двигайся прямо, и увидишь ее. - Старик открыл дверь, вылез из автомобиля. Скрестив ноги, сел на песок возле колеса.

- Эй! - европеец пододвинулся к окну. - Ты чего уселся? Где сфинкс?

- Там. Впереди. Черный камень. Езжай. Через две минуты ты увидишь его.

- А ты?

- Я буду ждать здесь. Мне нельзя туда.

- Нельзя? Почему?

- Святое место. Мне нельзя.

Европеец хмыкнул скептически. Пожевал губу. Спросил подозрительно:

- Что ты задумал?

Араб пожал плечами.

- Сфинкс там. Я останусь здесь ждать деньги. Я никуда не уйду, до города далеко, без машины, без воды не вернуться. Когда будешь около черного камня, выйди из машины и подожди, пока сядет солнце. Ночью сфинкс будет петь.

- Ладно, - согласился европеец. - Но учти, если это какое-то надувательство, я тебя разыщу, где бы ты не спрятался.

- Я не обманываю, - араб был невозмутим. - Зачем мне обманывать? Мне нужны деньги.

- Хорошо, - европеец повернул ключ зажигания, взялся за руль. Прокричал:

- Жди! - и плавно выжал сцепление.

Он увидел черный камень почти сразу - темная точка замаячила впереди, как только автомобиль, натужно ревя перегревшимся двигателем, вскарабкался на очередное песчаное возвышение.

- Гляди-ка, не соврал, - пробормотал европеец. - Посмотрим, что будет дальше.

Обломок скалы формой походил на клык. Черный острый клык высотой в два человеческих роста. Он торчал из песка, чуть наклонясь к юго-западу, в сторону садящегося солнца, и длинная тень тянулась к вершине соседнего бархана, словно указывая на что-то.

Европеец вылез из автомобиля, хлопнул дверцей. Посмотрел в сторону садящегося солнца, туда, где шевелился воздух горячим дыханием пустыни, где рождались и таяли призрачные миры. Было тихо.

- Приветствую тебя, Сфинкс, - европеец хмыкнул. - Спой мне свою песню.

Он помолчал немного, криво усмехаясь, потом повторил те же слова на родном языке, по-английски. Конечно же, он не ждал ответа.

Оглянувшись на следы шин, скользнув взглядом по пропаханной колее, европеец попытался высмотреть фигурку проводника-араба. Ничего не углядел далеко, да и песчаные холмы закрывают обзор...

На пустыню стремительно опускалась ночь. Солнце провалилось за горизонт, выпустив на прощание алое щупальце. Растаяли последние миражи. Гасло, чернело небо. На востоке и прямо над головой проступали, просачивались сквозь плотную тьму необычайно яркие капли звезд.

Европеец чувствовал себя обманутым. Шепча ругательства, он забрался в автомобиль. Для очистки совести посидел еще с полчаса, прикрыв глаза, дожидаясь окончательного наступления ночи. Включил фары - конусы света, пронзив ночь, уткнулись в черный монолит скалы. Он подождал еще чуть-чуть, бездумно разглядывая торчащий из песка клык, выхваченный светом фар. Зевнул, зажмурившись. Потянулся к ключу зажигания, повернул - стартер взвизгнул, заскрежетал. В такт ему моргнули фары. Двигатель чихнул, натужно закашлялся, потом фыркнул и умер.

- Черт! - европеец раздраженно ударил ладонями по рулю. Еще несколько раз крутанул ключ. Автомобиль никак не реагировал.

Свет в салоне померк. Погасли фары. Ночь просочилась и в автомобиль.

Европеец оставил тщетные попытки оживить машину. Он тяжело вздохнул, похлопал по карманам, ища зажигалку, и, распахнув гнилую дверцу, выбрался наружу...