Вождение вслепую

Driving Blind, 1997 / Вождение вслепую

Ночной поезд на Вавилон

Night Train to Babylon, 1997 год

Переводчик: Е. Петрова

Скорый поезд, раскачиваясь и подрагивая, как пьяный, уносил Джеймса Крузо из Чикаго; проводник заглянул в бар, подмигнул ему и, шатаясь из стороны в сторону, побрел дальше. Джеймс Крузо прислушивался.

Шум, гам, крики.

Как бараны, подумал он, их стригут, а они блеют. Или как парашютисты, что сигают в пропасть без парашюта.

Он прищурился.

У стойки бара, взволнованные слепым предвкушением удачи, сгрудились пассажиры, так и напрашивающиеся, чтобы их обчистили, готовые по доброй воле лишиться хоть денег, хоть головы.

Попросту говоря, любители азартной игры.

Вот именно — любители, подумал Крузо и, встав из-за стола, нетвердым шагом двинулся вдоль стойки, чтобы заглянуть через плечо каждому из бизнесменов, которые вели себя как школяры, высыпавшие на большую перемену.

Смотрите в оба! Открываем даму. Закрываем. Раз-два-три! Показывайте, где дама?

— Вот она! — раздался одинокий голос.

— Тьфу ты! — вскричал сдающий. — Последнюю сорочку проиграл! А ну, еще разок! Открыли, закрыли! Которая здесь дама?

Он даст им возможность, подумал Крузо, выиграть ровно два раза. А потом захлопнет ловушку.

— Вот она! — закричали все хором.

— Ну что ты скажешь! — воскликнул все тот же невидимый игрок. — Совсем меня раздели!

Крузо не мог удержаться, чтобы не посмотреть на этого разбитного шута.

Привстав на цыпочки, он развел в стороны чьи-то вздрагивающие плечи, ожидая неизвестно чего.

У человека, сидевшего за стойкой, не было ни кустистых бровей, ни напомаженных усов. Из ноздрей и ушей не торчали пучки черных волос. Кости черепа не бугрились под кожей. Неброский светло-серый костюм; завязанный аккуратным узлом темно-серый галстук. Ногти — пусть не ухоженные, но чистые. Подумать только! Скромный обыватель, невозмутимый, словно проигрывает не в карты, а в детское лото.

Все ясно, думал Крузо, пока шулер не торопясь тасовал колоду. Эта тщательность выдавала в нем беса, нацепившего маску ангела. Под костюмом-тройкой прятался бледный призрак торговца мануфактурой.

— Остерегитесь, уважаемые! — Карты порхали унего в ладонях. — Не профукайте денежки!

Зрители, раззадорившись, приготовились бросать деньги в адский костер.

— Осади назад! Два четвертака — ставка высока!

Карты так и летали, словно сами по себе, а он обводил взглядом собравшихся, не обращая никакого внимания на колоду.

— Палец большой, где брат твой старшой? Что ж он невесел, головку-то повесил?

Все захохотали. Ну и шутник!

— Запутались, приятели? Растерялись? Неужели я и на этот раз пролечу?

— Да, да! — загалдела толпа.

— Черт! — Он заломил руки. — Черт! Где же красная дама? Давайте сначала!

— Нет, ни за что! Вот она, посредине! Открывай!

Карта перевернулась.

— Вот так штука! — вырвалось у кого-то.

— Боюсь смотреть. — Шулер сидел зажмурившись. — Сколько я просадил?

— Нисколько, — донесся шепот.

— Нисколько? — вытаращился картежник. Все взоры были устремлены на черную карту.

— Слава богу, — пробубнил игрок. — Я-то думал, вы меня обобрали до нитки!

Его пальцы поползли вправо и открыли еще одну черную карту, потом двинулись влево. Дама!

— Дьявольщина! — выдохнул он. — Как она здесь оказалась? Слушайте, ребята, заберите свои деньги!

— Нет! Нет! — Каждый из проигравших отрицательно мотал головой. — С какой стати? Так уж вышло. Это просто…

— Ну ладно, раз вы настаиваете! Только больше не рискуйте!

Крузо закрыл глаза. Вот и все, подумал он. С этого момента остальные будут только проигрывать, делать ставки и снова проигрывать. Они вошли в раж.

— Вы уж простите, господа. Удачи вам! Ну-ка!

Крузо непроизвольно сжал кулаки. Сейчас ему было двенадцать лет, над верхней губой топорщились приклеенные усы, кругом толпились собравшиеся на его день рождения одноклассники, а он раскидывал «три листика». Смотрите, объявлял он, сейчас красная дама исчезнет! Мальчишки смеялись и галдели, а его руки так и мелькали, сгребая выигранные конфеты и тут же раздавая их обратно — по дружбе.

— Раз-два-три, не зевай, смотри!

Губы молча шептали забытую прибаутку, но голос был не его, голос принадлежал мошеннику, который облегчал чужие бумажники и пересчитывал деньги под ночной стук колес.

— Опять продули? Ребята, завязывайте, а то жены вас убьют! Ну, так и быть. Туз пик, трефовый король, красная дама. Больше вы ее не увидите!

— Как бы не так! Вот же она!

Крузо отвернулся, заклиная себя: не прислушивайся! Сядь за стол! Выпей! Забудь тот день рождения, забудь своих одноклассников. Да побыстрее!

Он успел сделать только один шаг.

— Вы, ребята, и так три раза кряду продули. Пора мне сматывать удочки, да и…

— Нет уж! Мы хотим отыграться, черт побери. Сдавай!

Крузо резко развернулся, как от удара, и оказался среди общего безумия.

— Дама всегда лежит слева, — не удержался он. Все головы повернулись в его сторону.

— Она все время была на одном и том же месте. — Крузо повысил голос.

— А вы кто такой, сэр? — Не глядя в его сторону, шулер сгребал карты.

— Лучший фокусник в классе.

— Это серьезно: лучший фокусник в классе! — Игрок перехлестывал карты.

Зрители расступились.

— Я умею раскидывать «три листика», — вырвалось у Крузо.

— Поздравляю.

— Не стану вам мешать. Я только хотел, чтобы ни о чем не подозревающие люди…

Ни о чем не подозревающие люди начали тихо роптать.

— …поняли, что в «три листика» можно обыграть кого угодно.

По-прежнему глядя куда-то вбок, шулер подбросил колоду на ладони.

— Ах, так? Ну, что ж, умник, сдавай! Господа, делайте ставки. В игру вступает юниор. Следите за его руками.

Крузо похолодел. Карты лежали на стойке.

— Не робей, сынок. Бери колоду!

— У меня не всегда выходит, но я знаю, как это делается.

— Ха! — победно огляделся шулер. — Все слышали? Знаю, говорит, только не умею! Так, что ли?

У Крузо в горле застрял комок.

— Да, так. Но…

— Никаких «но»! Смотрите все! Сейчас безногий побежит кросс! Безрукий станет биться врукопашную! Милостивые господа, не желаете ли сменить лошадей… — он посмотрел в окно: за стеклом мелькали огни, — …на полпути в Цинциннати?

Милостивые господа, уничтожая Крузо взглядами, бурчали что-то невразумительное.

— Сдавай! Покажи, как умеешь обирать бедных.

Крузо отдернул руки от колоды, как от раскаленного бруска.

— Стесняешься при мне разводить лохов на деньги? — спросил шулер.

Не в бровь, а в глаз! Заслышав эти нелестны для себя слова, лохи дружно загудели.

— Неужели вы не понимаете, к чему идет дело? — сказал Крузо.

— Мы-то все понимаем! — раздался гомон толпы. — Раз на раз не приходится. Тут выиграл, там проиграл. Иди-ка ты, откуда пришел.

Крузо видел, как тьма уносится в прошлое, города растворяются в ночи.

— В чем вы меня обвиняете, сэр, да еще при свидетелях? — вопрошал Добропорядочный Игрок. — Может, я насильник? Или похабник?

— Нет, — ответил Крузо, перекрывая общий ропот. — Вы всего-навсего мошенник! — И шепотом добавил: — Передергиваете карты.

Картежник весь подался вперед под негодующи выкрики, град оскорблений и всплески ярости.

— Уж не хотите ли вы сказать, любезный, что колода крапленая? Меченая? Клейменая?

— На картах нет ни крапа, ни меток, ни клейм, — сказал Крузо. — Все, что требуется, — это ловкость рук, престидижитация.

Силы небесные! Можно было подумать, он сказал «проституция»!

Джеймса Крузо сверлили шесть пар глаз. Он неловко взял в руки колоду:

— Карты не крапленые. Но вашими пальцам управляют не запястья, не локти; и вообще, всем управляет…