SOS

Он не скакал на одной ноге, не кричал озорным голосом: "Э-э-э! Как не стыдно! Голубочки, любовники! Кошки на крыше!.." Он только печально и осуждающе смотрел на меня, сразу узнав, что со мной не Эллен.

Я, наверное, покраснел, как баптистский проповедник, уличенный в краже дамских панталон.

- Кто это? - возмутилась Лиз, поворачивая к себе зеркало заднего обзора, чтобы привести в порядок волосы. Они уже не лежали у нее, как крылья бабочки, а скорее напоминали прическу недавней моды, заимствованной у пещерного века.

- Это Том... Мой племянник, Том, - пробормотал я.

- Так представьте меня ему, - сказала Лиз и улыбнулась мальчишке.

Том скривился в гримасе.

Я открыл дверцу.

- Хэлло, Том! - сказал я. - Это Лиз... моя жена.

Лиз быстро взглянула на меня.

Том оторопело уставился на нас. Потом по всем правилам этикета шаркнул ножкой:

- Простите, дядя Рой, я совсем не думал... Дедушка подпрыгнет до потолка. Мы совсем не ждали. Позвольте вас поздравить, миссис Бредли.

Лиз мило протянула мальчику руку:

- Мы будем друзьями, не правда ли, Том? В особенности когда я действительно выйду замуж за Роя, - и она рассмеялась.

Том посмотрел на меня, на нее и тоже рассмеялся.

Потом он заинтересовался увечьями, нанесенными моему "кадиллаку".

Лиз была удивительно настойчива, и мы втроем кое-как привели машину в относительный порядок, использовав чехол запасного колеса. Лиз оказалась по-женски искусной. Теперь хоть не видно было проклятых пружин, которые всю ночь впивались мне в бок.

Делая вид, что непринужденно веселы, мы поехали на ферму.

Пораженные старики обрадовались мне, но Лиз встретили недоуменно.

Мать, оказывается, была очень истощена и не вставала с постели.

Сестра Джен с плохо скрываемым торжеством рассматривала изорванное дорогое манто Лиз.

Мы все собрались около материнской кровати. Я не хотел делать из чего-нибудь секрет. Я рассказал, почему Лиз здесь, правда, не уточнив ее родословной.

Мой старик покачал седой, словно облинявшей, головой:

- Полиция нравов. Это нехорошо. Этим можно было бы возмущаться, если бы... Ты знаешь, Рой... Я совершенно разорен. У меня были подготовлены семена, но я не смог их использовать. Ты видишь, поля покрыты ледяной коркой.

- Это новые ледники, мистер Бредли, - сказала Лиз.

Старик не понял.

- Ледяная корка на полях, - стал он дотошно объяснять. - Я уж думал, нельзя ли посеять все-таки. Пытался вспахать обледенелую землю, сломать ледяную корку. У меня ничего не вышло, Рой. Вот, может быть, теперь, вместе с тобой?.. Иначе я совсем разорюсь, Рой...

Бедный старик, несчастный фермер, он не видел дальше принадлежавшего ему, уже несколько раз заложенного и перезаложенного участка... Он горевал о своем разорении, не в состоянии объять мыслью весь обледенелый мир, скованный новым ледниковым периодом.

Настало время второго завтрака.

Отец виновато посмотрел на меня:

- Надеюсь, Рой, ты приехал не с пустыми руками?

Джен засуетилась.

- Я могу сбегать к багажнику, - предложила она, накидывая на себя пальто. - Пора готовить ленч.

Мы с Лиз переглянулись.

- Он не дает кукурузы. Бережет на семена, - сказала мать, не то извиняясь, не то жалуясь, и посмотрела на мрачного отца.

Отец отвернулся, чтобы не встретиться со мной глазами.

А я был рад этому. Я тоже не мог смотреть на него. Я сделал знак Джен, и она, удивленная, успевшая надеть пальто, стала раздеваться.

- Нам слишком быстро пришлось уехать из Нью-Йорка, - сказал я, оправдываясь. Любопытно, что я не смел сознаться в единственном приличном поступке, который совершил в жизни, я не мог сказать, что мы с Лиз отдали все продукты голодающим.

Мать встала с постели, несмотря на общие протесты, принялась хлопотать, хотя Лиз уверяла, что мы с ней совершенно не голодны и последний раз великолепно поели в мотеле, где ночевали...

Отец сумрачно смотрел на нее.

И вдруг в дом ворвался Том.

Оказывается, он удирал из дому и носился на мотоцикле по окрестностям.

- Полиция! Полиция! - кричал он, круглыми глазами смотря на меня. - У тебя есть револьвер, дядя Рой? У нас есть дедушкин кольт и охотничье ружье. Мы будем отстреливаться, дадим бой, как индейцам!..

Отец сел за стол и опустил на руки голову.

- Полиция! - в отчаянии сказал он. - Я еще вчера слышал, что билль о морали подписан президентом. Полиция нравов рыщет по вашему следу.

- Не беспокойтесь, - сказала Лиз. - Ведь у вас есть револьвер, Рой? Или просить у вашего отца?

- Боюсь, что огневая мощь нашего укрепления будет недостаточна, усмехнулся я.

- Не беспокойтесь, - повторила Лиз. - Дайте мне оружие.

- Вы можете попасть в апельсин на лету? - осведомился я.

- Нет, я просто застрелюсь, - спокойно ответила Лиз.

Мы с отцом переглянулись. Он спрашивал глазами. Я кивнул. Я знал, что она может это сделать.

Отец встал.

- Вот что. Пока мать готовит кукурузные блюда из семян, Том должен привезти соседа Картера.

- Он еще не продал свою ферму? - осведомился я.

Том бросился к дверям, ожидая последнего распоряжения.

- Он глава нашей общины "искренних евангелистов". Вам придется стать такими же...

- Эта секта прощает самоубийство? - осведомилась Лиз.

- Нет. Просто Картер как представитель одной из христианских церквей обвенчает вас. Тогда...

Лиз и Джен захлопотали. Сестра увела ее к себе наверх, чтобы примерить подвенечное платье.

Отец принес мне виски, и я мрачно пил, отгоняя лезущие ко мне мысли.

Мать, еле волоча ноги, накрывала торжественный стол, на который нечего было подать.

Том привез взъерошенного Картера.

- Мир этому дому, - прогнусавил он, простирая руку. - Хэлло, Рой, - сказал он обыкновенным голосом и, шаркая ногами и улыбаясь бабьим лицом, пошел ко мне для рукопожатия.

- Хэлло, Картер! Надо карьером обкрутить одну парочку, чтобы утереть нос полиции, - решительно сказал отец, сжимая свои огромные натруженные кулаки.

Картер оглянулся, ища невесту. Потом, чуть согнувшись в длинной спине, стал потирать руки, хихикая:

- Утереть нос полиции? Я уже утер ей нос, когда она явилась конфисковать за долги мой урожай на полях... увы, покрытых льдом.