Страница 4 из 30
Только через сто пятьдесят лет после катастрофы ученые обратили внимание на правильной последовательности сигналы, исходящие от протонного слоя радиации Земли. Расшифровали их очень быстро. Говорил космоплан "Вперед!" Они мчались к центру Галактики со скоростью, близкой к скорости света. Как удалось им послать информацию? Какие силы, какие, еще неведомые людям, взаимодействия они используют для этого - и сейчас остается загадкой. Но доказанным было то, что сообщения эти неслись с непостижимой быстротой, в десять тысяч раз превышающей скорость света.
Двести пятьдесят лет Земля регулярно улавливала их сигналы О таких наблюдениях даже и мечтать не могли земные физики и астрономы И вдруг... видимо, очень важное непривычно длинное сообщение... Его не смогли расшифровать: на этот раз слишком большими оказались помехи Космоса.
Это произошло двести лет тому назад, на подступах к системе Анлореса. Космический корабль "Вперед!" умолк вторично.
Павлий Зорь задумался. Он был еще молод, только пятьдесят лет. Но лицо худое, с резкими складками у губ и на лбу, а глаза усталые и очень добрые.
Павлию Зорю всегда становилось страшно, когда он пытался себе представить эту обреченность в Космосе. А может быть, и сейчас они. четверо, замерли перед окулярами ракетных телескопов И каждый день в журнале отмечается их путь, излучение Космоса, положение звезд. И они думают, постоянно думают о Земле. Павлий Зорь, не раз покидавший Землю, знал: те четверо всегда думают о ней.
За спиной Павлия Зоря раздался ровный голос:
- Простите, Павлий Зорь, но приходится вас беспокоить. Произошло необычное... - Вошедший был явно взволнован. - Рааиар-12 обнаружил сигналы правильной последовательности, исходящие от протонного слоя. Вот такие.
Павлий Зорь взял в руки мерцающий экран. Потом слегка прикрыл веки. Успокоился и медленно оглянулся. Полукругом к морю подступал светящийся город обсерваторий. Изящные очертания дворцов среди сплошного сада. А с юга шумело море. И в воздухе пахло его солью...
Павлий Зорь вместе с дежурным прошел к Радиару-12. Все ученые Паласа Наблюдений собрались здесь. Они расступились, подпустив к аппарату главного астронома Павлий Зорь ссутулился перед бледно-голубым люминесцирующим экраном. Но экран, настроенный на длину волны сигналов, молчал. Он молчал большую часть ночи. И люди, пришедшие через шестьсот лет после тех, кто первым вырвался к звездам, с мучительным напряжением ожидали появления легких вспышек.
Только перед рассветом экран "заговорил". Все сдвинулись вокруг него плотной толпой.
- Это они, - глухо сказал Павлий Зорь, вставая из-за прибора, - вне всякого сомнения - они.
Информацию расшифровали моментально. Передавалось одно и то же сообщение:
"Движемся к Солнечной системе. Обрели управление кораблем. Через шесть месяцев вашего времени прибудем в район Плутона".
И Палас Наблюдений забурлил!
Люди устремились друг к другу, заполнив и широкие коридоры и зал заседаний.
В эту ночь больше никто не работал, никто не мог вести постоянных наблюдений.
Известный астрофизик с седенькой вздрагивающей бородой поднялся на кафедру и, протягивая руки вперед, что-то пытался сказать сквозь слезы, но получилось одно бормотание:
- Сотни... сотни... лет... тайну сверхсветовой скорости... энергия грядущих поколений...
А в дверях тоненькая девушка (глаза у нее темные, почти без зрачков) нараспев декламировала:
- Анлорес, Анлорес - далекая звезда.
Кто-то кричал:
- Разгадка загадки десятков парсеков!
- На Плутон! Все на Плутон!
Павлий Зорь попадал из одних объятий в другие...
И наконец кое-как вырвался и вышел. И очень долго стоял на огромной террасе, опоясывающей дворец науки. Внизу совсем близко шумело море, невидимое и темное.
"Скоро утро", - подумал Павлий Зорь и отметил чуть-чуть порозовевшую полоску неба и на ней острые вершины скал. И вдруг его охватило бурное чувство радости:
- А ведь это все правда! Правда! Они заговорили!
2
Леа поднялась после ночного отдыха. Утро. Очень раннее утро.
Она жила в розово-желтом доме из тетоцида, который слегка светился в лучах солнца. Вокруг заросли вечнозеленого богуяра. Его вывели совсем недавно, но уже успели полюбить за большее тенистые ветви и крепкий смолистый запах. Весной богуяр распускался бледно-голубыми нежными цветами, чем-то напоминающими древние нарциссы.
Здесь воздух был прозрачен, а по утрам звенел от обилия солнца, здесь были пенистые потоки, и черные скалы, и сосны, и ели, и богуяр. На вершинах совсемсовсем близко сверкал вечный снег. Леа любила эту свежую суровость.
Но в такую рань ее неодолимо влекло море. Опуститься в соленую глубину его волн, напоить свое тело его силой.
Леа на воздушной лодке плыла над спящей Землей. Это утреннее общение с природой ей было необходимо, как глоток горячей воды в сильнейший мороз.
Прогулка заняла не больше часа. Леа укрепляла лодку у поручней своего балкона, когда увидела отца Павлий Зорь бежал к ней, сощурясь от солнца и улыбался.
- Они заговорили, Леа! Заговорили!!!
Она стояла перед ним на фоне сверкающих вершин, нежно-розовая в лучах поднимающегося горного солнца. Леа одета в свободно падающее мягкими складками белое платье. Слегка приподняв острый подбородок, она смотрит отцу прямо в глаза.
- Радиар-12 поймал сигналы протонного слоя - голос космоплана "Вперед!"
Радость, но не изумление, мелькнула на ее лице.
- Я всегда говорила тебе, папа, что это когда-нибудь случится... Только боялась, что нас тогда уже не будет на свете.
Двадцатитрехлетняя Леа скоро должна была окончить Высшую Школу Астронавтики. Но сейчас когда остались лишь месяцы до выпуска, она вдруг поняла: ее увлечение астронавтикой только дань времени.
Каждый ребенок чуть ли не с колыбели мечтает том, как он помчится в неведомое.
Отец самозабвенно любил небо. Это в какой-то мере передалось и Лее. Ей хотелось быть такой, как отец.
Но теперь Леа убедилась: мир звезд-это не ее призвание, это ей интересно, но это не то необходимое, неотделимое от человека, без чего жизнь теряет всякий смысл.