Страница 46 из 56
- О, Великий Знаток Вещества! Как бы ты отнесся к тем знатокам, которые, осмысливая суть вещей, выдумывают ее сами, а потом берутся защищать свою выдумку, как бы она ни была нелепа?
- Замолкни, Кир! - прервала Мать Мона. - Слова твои владеют тобой, а не ты ими! Как можешь ты так говорить с Первым Знатоком Вещества на Маре?
- Который пренебрегал там сокровенным устройством неделимых и познал их тайну лишь из древних сообщений фаэтов.
- Так повелел Великий Старец, ты знаешь это сам. И мы. Матери Мара, свято блюли его Запрет, и не вини в том наших знатоков.
- Легко так спорить. Яркий Кир, - печально вступил снова в разговор Линс Гордый. - Ты в буре слов готов винить меня. Но я виновен только в том, что знаю место, откуда слались нам сигналы. Зачем же подменять твердое знание произвольным выбором, основанным на свободном описании жизни мариан на Земе? Но если это все и так, я воздержался бы от выводов и обвинений.
- В тебе вещает мудрость возраста, мой Линс, - вставила Мона Тихая. - Ох, тяжко сделать выбор мне, ибо каждый из вас обладает слепящей силой убеждения. Прости меня, Линс Гордый, но не под силу мне спуститься в горы, откуда не пробраться к морю, на берегу которого и воздвигнут Город Солнца.
- Все ясно! - крикнул Кир. - В тебе сосредоточена вся Мудрость матерей, вся их Любовь, вся их Забота. И эта мудрость приведет нас к желанному берегу инков. И пусть здесь уступлю и я. Мы опустимся лишь там, где увидим белокаменные здания их Города Солнца.
- Да будет так! - вздохнула Мать Мона.
Щемящая тоска сдавила ей сердце. Холодный разум в ней боролся с пылким чувством женского начала. И, как это ни странно, пылкое чувство это было на стороне холодных рассуждений Линса, а ясный разум руководительницы склонялся к страстным аргументам Кира.
..."Поиск-2" пошел на приземление. Самодействующие приборы точно вывели его к намеченной точке поверхности Земы.
Небо над этой точкой планеты было ясным, потому и виден был сверху берег океана. Теперь с меньшей высоты и мариане увидели белокаменные храмы, которые они приняли с орбиты за Город Солнца.
Увы, это был не Город Солнца... Хотя Страна Храмов, как назвали ее потом мариане, находилась на берегу океана невдалеке от впадения в нее могучей реки.
Корабль плавно опустился на землю, качнувшись на выпущенных лапах. Тучи дыма разлетелись по обожженной траве, смолк грохот двигателей, исчезло пламя. Настала тишина.
Мариане знали, что теперь им не подняться, кроме как для возвращения на Мар.
Полуголые люди, во всем похожие на мариан, только более крепкие и рослые, с высокими белыми повязками на головах пали ниц перед посланцами небес, спустившихся на "Летающей колеснице" (они здесь знали колесо!), в "вимане", как они ее назвали.
Это не были инки или люди Толлы, не знавшие колеса. Они даже никогда не слышали о таких народах.
Все это с горьким чувством скоро выяснили для себя "посланцы неба", сумевшие быстро освоить язык детей Земли.
Поправить дело было невозможно. Оставалось ждать известий от Инко... и начинать общение с людьми. Так решила Мать Мона, приняв на себя задачу Миссии Разума своего сына.
Линс Гордый ни словом не напомнил о своем "упрямстве". Он даже старался оправдать Кира Яркого изменениями, происшедшими на Земе из-за сближения с Луа:
- Здесь поднялись горные кряжи и опустились в океан материки. Я высчитал, что именно так мог измениться лик планеты. Мы предотвратили столкновение Земы с Луа, но не могли смягчить их притяжения.
Но бедный Кир всю тяжесть вины принял на себя. Потрясение было столь велико, что силы покинули его. Он не мог даже спорить с Линсом, возражать ему. Слабость, наступавшая на него еще в полете, теперь сломила не только его тело, но и дух. Сказалось облучение!
Линс Гордый и Мона Тихая понимали, что оно было для Кира Яркого смертельным.
Линс Гордый ухаживал за горбатым Киром, как заботливый Брат Здоровья. Но ничто уже не могло спасти юношу, который не задумывался о последствиях разведки. Он заплатил своей яркой и короткой жизнью за взрывы спасения, удержавшие Луну от столкновения с Землей.
Кир Яркий умер... умер тихо, совсем не споря и даже улыбаясь Линсу и всем, кто оставался жить.
По древней традиции Мара прах бедного Кира нужно было развеять в пустыне.
Пустынь здесь, на Земе, не было, все цвело и буйно разрасталось.
Мона Тихая решила развеять прах Кира над могучей рекой, протекавшей через Страну Храмов.
Люди, узнав о решении Моны, которой поклонялись, столпились в ожидании на обоих берегах реки.
В тот день свирепый ураган пришел на помощь Моне Тихой. Наивные же люди думали, что богиня, какой они считали Мону, просто вызвала бурю себе на помощь.
И в час, когда валились в джунглях вырванные с корнем великаны, когда над берегом реки взвивались захваченные вихрем тучи песка, Мона бросала с обрыва горсть за горстью то, что осталось от жалкого тела, от страстного стремления служить Добру, от жажды жизни, знаний, правоты...
Над простором реки с тучами песка смешался прах марианина, отдавшего жизнь людям, который желал счастья всем, но не изведал его сам (по древней, неизвестно почему зародившейся традиции в Индии и ныне принято развеивать прах умерших над Гангом)...
Люди в белых тюрбанах благоговейно наблюдали за посланцами небес, о которых сложили потом сказания, звучавшие в веках. Глава шестая. ЗАОБЛАЧНОЕ МОРЕ.
- Горе инкам, горе! - послышались крики на палубе. - Солнце гаснет!
Мы с Эрой и Тиу Хаунаком, задыхаясь, выбежали из кабины управления и увидели в проеме облаков настоящее солнце, но словно остывшее, бледное, покрытое причудливыми тенями.
- Пусть успокоятся инки, самое страшное позади, - переводя дух, сказал Тиу Хаунак. - Дождь наконец стих, а в небе видно не гаснущее Солнце, а подлетевшую и оставшуюся у Земли звезду.
Таким мы увидели после прекратившегося ливня первое полнолуние на Земле.
- Это очень странно, - тихо заметил мне Тиу Хаунак. - Все вычисления доказывали, что Земля не способна захватить себе в подруги чужое космическое тело. Она могла лишь столкнуться с ним.
- Тиу Хаунак не учитывал прежде спасительных взрывов, толчок которых удержал Луну от падения на Землю.