Страница 40 из 40
— Видел ли он Запуса?
— Еровчук Запуса не видал, но наслышался много: безбожник и отчаянный человек.
Атаман сказал ласково:
— Скоро война кончится, домой попадешь. Только большевиков в деревне перережь.
Еровчук вытянулся и крикнул по-солдатски:
— Слушаюсь, господин полковник.
Лежа в постели, атаман думал: все не плохие люди и если бы не война, разве он стал бы вешать людей. Он вспомнил одну жену комиссара, повешенную на журавле колодца. Произошло это почти год назад — женщина походила на Олимпиаду.
Атаман закурил.
Под утро он услышал топот — беи раз'езжались по своим юртам. Он ухмыльнулся наивным мыслям Чокана о великой Киргизии. Алаш-Орда (Великая Орда) во времена Колчака помещалась подле Семипалатинска, в пригороде, на левом берегу Иртыша.
Атаман сказал грустно:
— Джатачники, джатачники!.. И столицу-то свою уткнули в мазанки…
Засыпал он всегда, только подумав что-нибудь хорошее. Теперь он заснул при мысли о любви какой-нибудь чистой, нетронутой девушки. Есть же где-нибудь такие и стоит же ради нее пройти всю Россию. Олимпиада не была девушкой, она говорила, что ее изнасиловал отчим… Конечно, есть же в России девушки, способные так любить!
Надо думать, что есть…