Страница 19 из 38
"Жив остался - и ладно, - сказала со вздохом Александрина. - Хоть и побит, да греха твоего нет".
"Я их выслежу, - сказал Полудин. - Я им отомщу".
"Вместе выследим, - поддержал его Рудольф. - А уж от меня никто не уйдет".
Петр Петрович попросил прекратить этот разговор и выбросить из головы мысли о мести. "Зло должно быть наказано", - возразил ему Рудольф.
Полудин пожал Рудольфу руку.
Жаль было Полудина, жаль было Александрину: насилие, грабеж - это всегда беда. Петр Петрович не спросил, сколько денег отняли у Полудина бандиты, чтобы лишний раз не бередить его раны. Для Полудина это были не просто деньги - он отдал за них корову, доброе существо, которое кормило его семью. Вместе с деньгами бандиты отняли у него мечту о собственной машине или о лошади.
Петр Петрович и Рудольф ушли от Полудиных вместе. Рудольф, выпив чаю, поднялся на башню, а Петр Петрович занялся своими бумагами - документами и лоциями: пришло время все это собрать, перепроверить, сложить в водонепроницаемые пакеты. И вообще настала пора укладывать вещички - на носу был уже апрель.
Постоянство, с каким Рудольф проводил ночи на башне, оказалось Петру Петровичу на руку - никто не мешал ему. БыЛа у Петра Петровича еще одна забота, заставлявшая избегать лишних глаз, - нужно было разобрать все Личное имущество, с которым ему предстояло вскоре расстаться. Естественно, он предпочитал заниматься этим в одиночестве. Тут было много грустного, как при любом расставании.
Он укладывал в чемодан вещи, которые намеревался отвезти завтра мастеру, когда вдруг дверь тихо скрипнула, как от легкого сквозняка, и приоткрылась Петр Петрович так и не удосужился врезать замок. Не оборачиваясь и думая, что пришел Рудольф и теперь старается пройти в комнату как можно тише - время было уже позднее, - Петр Петрович сказал: "Да не сплю я, не сплю. Входи смелее".
Дверь снова скрипнула, и вошедший спросил: "Не помешаю?"
Петр Петрович оглянулся. В дверях стоял Гость. Его-то Петр Петрович как раз и не ждал. Как-то сама собой у него сложилась уверенность, что Гость к нему больше не пожалует: и времени с момента последней встречи прошло много, больше месяца, и странный ряд перестал пополняться новыми событиями и убежденность Яковлева, что Гость и Сумасшедший Режиссер - одно лицо, тоже возымела на Петра Петровича свое действие. "Застожье" и "Вид на пирамиду Хео" оставались все это время неизменными. Лукашевский привык к ним и как-то позабыл о необычности их появления, считал, что они едва ли не полностью дело его рук, а все прочее, связанное с ними, относил на счет снов, грез и смутной игры воображения, может быть, даже болезненного, о чем предпочитал не думать. Да и думать об этом было некогда - погибал маяк.
Словом, Гостя он не ждал.
"Не помешаю? - повторил свой вопрос Гость. Он пришел в пальто и шапке, подаренных ему Петром Петровичем во время прошлой встречи, на руках его были резиновые электромонтерские перчатки, брючины внизу обтрепались в бахрому, ботинки - тоже подарок Петра Петровича - выглядели так, словно Гость прошел в них по каменистой пустыне добрую тысячу верст.
"Как вы сюда попали?" - спросил Петр Петрович, вспомнив о дежурившем на башне Рудольфе.
"Как всегда", - ответил Гость.
"Как всегда - это как? Вы никого не встретили?"
"Никого".
"Вы вошли через ворота?"
"Нет, - улыбнулся Гость. - Я вошел через пролом в ограде".
"Через пролом?!" - удивился Лукашевский. - Разве в ограде есть пролом?"
"Да. Есть. Возле вашего гаража. Обычно он заложен камнями. Я вынимаю камни и вхожу. А уходя, снова кладу камни на место".
"Так просто? - Лукашевский вдруг развеселился. - А я - то думал Бог знает что... А сюда? - спросил он. - В дом. Ведь на дверях замки".
"У меня есть ключ от двери, которая выходит на железную лестницу", - Гость снял с одной руки перчатку и показал на ладони ключ.
Петр Петрович взглянул на него и убедился, что это действительно тот самый ключ.
"Прекрасно! - еще более развеселился Лукашевский и, взяв Гостя за локоть, провел в комнату. - Раздевайтесь, - предложил он. - Поужинаем вместе".
"Буду весьма признателен, - сказал Гость. - Я уже вторые сутки без еды"
"Вторые сутки? - Петр Петрович повесил пальто и шапку Гостя на вешалку. Разве вы теперь не исчезаете? Ну, как раньше - бросаетесь с утеса и исчезаете. Так, кажется, вы поступали раньше?"
Гость, посмеиваясь, расчесал гребешком бороду и сказал, усаживаясь в кресло: "Неужели вы в это поверили? Разве может человек исчезнуть таким образом? Разбиться - да, но исчезнуть... Исчезнуть невозможно. Я просто уходил. Но иногда оставался. У вас в гараже есть теплый уютный погребок. В него можно попасть из смотровой ямы. Вы туда никогда не спускаетесь. А я там жил. И, извините меня, кое-чем пользовался из ваших съестных припасов. Когда вы покидали дом разумеется. Ну и рисовал за вас эти ваши картины. У меня тоже, знаете ли, есть некоторый талант, в чем вы, несомненно, уже убедились. Я рад, что вы повесили картины на стены. Они очень украсили ваше холостяцкое жилище".
"Так, так, - Петр Петрович, ошарашенный рассказом Гостя, тоже сел. - А грот, а горящая свеча?" - спросил он.
"Я знаю, - кивнул головой Гость. - Я был там, когда вы пришли за лодкой. Вы меня просто не увидели. Там есть ниша с боковым углублением. Я стоял там. Но лодку у вас похитил не я, Я нашел ее, брошенную под обрывом, и затащил в грот, чтоб не унесло в море. Что еще? - спросил Гость. - Шаги на аккумуляторной? Это очень просто: я влез на гараж, с гаража - на ограду, с ограды - на крышу аккумуляторной. Так же и ушел. Что мне там понадобилось? Ничего особенного. Просто надо было размяться после долгого сидения в погребке. По двору ходить было небезопасно - мог бы встретиться с кем-нибудь из вас. Разбирать пролом в стене не хотелось. Вот я и поднялся на крышу..."
"А бабы? - спросил Петр Петрович. - А скифские бабы на курганах, которые то появлялись, то исчезали? Это что?"
"О-хо-хо, - вздохнул Гость. - Это действительно, странно. Вы уверены, что бабы появлялись?"
"Уверен. Да и мой помощник видел. И жена его".
"Это странно. Тут что-то другое. Разумеется, я очень хотел, чтобы бабы на курганах появились. Они понадобятся мне для моего фильма. Теперь они, слава Богу, есть, но тогда... - Гость пожал плечами. - Тогда я только хотел. Тут что-то другое. Может быть, мое биополе захватило вас? - он посмотрел на Лукашевского внимательно и настороженно. - Вы допускаете такое толкование феномена?"
"Но это, кажется, из области фантастики?" - ответил Петр Петрович.
"Кто знает, кто знает..." - Гость помолчал, потом коснулся рукой колена Петра Петровича и напомнил ему об обещанном ужине.
"Конечно! - спохватился Петр Петрович. - Сейчас будет ужин".
Гость остался в комнате, а Петр Петрович принялся хлопотать у кухонной плиты. "Надо же! - думал он. - Ну надо же!" - и вдруг поймал себя на том, что насвистывает ламбаду. Хотел остановиться, но тут же передумал: душевное облегчение, освобождение от прежних тревожных загадок, которое вдруг подарил ему Гость, было так приятно, что он готов был и запеть. Немного смущала, конечно, история со скифскими бабами, но о них думать не хотелось. В конце концов можно было принять и объяснение Гостя: ну, попал в его биополе вполне в духе нынешнего сумасшедшего времени. Зато все остальное выпало из странного ряда: нет больше головоломок, долой опасения насчет болезни... Есть только этот странный тип, этот приблудившийся Гость, он же, кажется, Режиссер: ведь сам упомянул о каком-то фильме.
Лукашевский решил, что завтра же осмотрит ограду, погребок в гараже, осмотрит Главный Грот - но это уже послезавтра - и найдет в нем ту самую хитрую нишу с боковым углублением. Впрочем, он и теперь уже верил, что все это так: в ограде есть пролом, в погребке остались следы Гостя, а в боковом углублении ниши, о котором он до сих пор не знал, можно надежно спрятаться от посторонних глаз.