Дела магические

Даниэль КЛУГЕР

ДЕЛА МАГИЧЕСКИЕ

ДЕЛО ОБ УКРАДЕННОМ САРКОФАГЕ

Из запоя можно выйти тремя способами. Первый заключается в том, что человек, имевший неосторожность поддаться слабости, мобилизует силу воли и прерывает бесконечный процесс, мужественно перенося при этом все побочные эффекты похмельного синдрома, но не пытаясь их облегчить ни единым глотком пива. Подходит исключительно целостным и устойчивым личностям, не обладающим чересчур развитой фантазией.

Второй способ построен на контрасте. Вернее, на парадоксе. Формулируется так: "Из цикла надо выходить толчком!" Иными словами, испытуемый, находясь в состоянии длительного (не менее двух недель) запоя, принимает ответственное решение о финальном забеге, после чего одномоментно принимает внутрь дозу алкоголя, превосходящую все выпитое ранее.

Разумеется, последствия не всегда предсказуемы. Можно прямо из состояния запойного перейти в состояние белой горячки. То есть в момент обострения ощущений вдруг увидеть, например, входящую в комнату упитанную крысу в цветастом фартучке и с подносом в лапках. Причем на подносе непременно стоит рюмка водки, а сама крыса делает умильную мордочку и произносит интимным грудным тоном: "Прошу вас, господин Ницан, откушайте!"

И вот тут-то рука сама немедленно тянется к этой чертовой рюмке, хотя нормальный человек даже в состоянии белой горячки прекрасно понимает: водки там нет и быть не может, чистая галлюцинация. И ни одной крысе никогда в жизни не придет в голову тебя угощать: с какой стати? А вот поди ж ты... И рука хватает пустой воздух, отчего жизнь становится горше во сто крат, а нежелание выходить из запойного уюта возрастает пропорционально.

В такое время опаснее всего - нечувствительно перейти из способа второго к способу третьему, магическому. Потому что за подсознанием уследить в изможденном состоянии трудновато, и можно запросто материализовать собственную галлюцинацию - чтобы похмелиться не воздухом, а самой что ни на есть нормальной водкой. Это-то ладно, Бог с ней, но вот попробуй потом рапаита загнать обратно в небытие! Еще никому не удавалось.

Большинство живущих сегодня людей понятия не имеют о рапаитах. И немудрено: существа этой демонической категории обладают странной способностью являться лишь алкоголикам - потенциальным и натуральным, пьющим, малопьющим и непьющим, но - алкоголикам.

Рапаиты выглядят весьма своеобразно: росту около двадцати сантиметров, шерсть с зеленоватым отливом. Мордочки похожи на крысиные, но без злобности, присущей настоящим крысам. Ходят рапаиты на задних лапах, похожих на птичьи, а в передних, как уже было сказано, держат подносы.

Однажды материализовав, их очень трудно загнать в небытие. Например, частному детективу по имени Ницан Бар-Аба, год назад совершившему такую оплошность, это так и не удалось. И потому сейчас, собираясь выслушать рассказ очередного клиента, детектив одновременно совершал руками странные движения над поверхностью письменного стола. То есть, странные с точки зрения клиента. На самом-то деле Ницан в данный момент усиленно гонял по столу проказливого рапаита. Рапаита звали Умник ("Ну ты, умник, вали отсюда!" - такими словами встретил его в свое время Ницан). Умник ловко уворачивался, корчил Ницану зверские рожи и всячески мешал сосредоточиться.

Клиент - мужчина неопределенного возраста в дорогом, но плохо сидящем костюме - некоторое время оторопело наблюдал за руками детектива, но потом видимо вспомнил, что большая часть частных детективов Тель-Рефаима практикуют судейскую магию, и успокоился. Теперь он воспринимал загадочные жесты тощего небритого субъекта за столом как пассы, защищающие посетителя бюро "Ницан Бар-Аба, частный детектив с лицензией" и самого хозяина. Успокоившись, он перестал следить за действиями детектива и с интересом, слегка окрашенным недоумением, окинул взглядом захламленное помещение. Огромная комната выглядела страшно запущенной; толстый слой пыли лежал на старой, стоявшей в беспорядке мебели и на горах картонных папок, небрежно сваленных в трех из четырех углов. Четвертый угол занимала большая незастланная кровать. На смятой подушке почему-то разместилась пара домашних тапочек без задников, с золотым слегка потускневшим шитьем и загнутыми носками. Что же до самой мебели, то она наводила на мысли о городской свалке, где вполне можно было подобрать вещи в таком же, а то и более приличном состоянии. Исключение составлял, пожалуй, лишь охранительный талисман у двери, вырезанный тщательно и даже заботливо. Но красовавшиеся рядом два сырых пятна неправильной формы, явно образовавшиеся в результате попадания в стену бутылок, вызывали серьезное сомнение в эффективности этого безусловно очень ценного предмета.

Посетитель покачал головой, растерянно почесал аккуратно подстриженную бородку и вновь посмотрел на детектива. Как раз в эту минуту хозяину захламленного помещения, наконец, удалось поймать Умника и накрыть его рукой. Ницан облегченно вздохнул и, в свою очередь, вопросительно взглянул на респектабельного посетителя. Глаза у детектива были воспаленными, с чуть красноватыми веками.

Посетитель встрепенулся, откашлялся и пододвинулся вместе с креслом ближе к столу. Вернее сказать, попытался. Кресло, самое монументальное сооружение в конторе, не смог бы сдвинуть даже сорокатонный тягач. Оно было примерно на пятьдесят лет старше самого дома, в первом этаже которого располагалось сыскное агентство. Ницан подозревал, что дом строился именно вокруг кресла. Просто приехал будущий владелец, поставил на пустыре любимое кресло, уселся и сказал строителям: "Валяйте, парни, стройте мне дом, но я никуда с этого кресла не уйду". Парни и построили, им-то что?

Попытавшись придвинуться, клиент максимально вытянул тощую шею и сообщил доверительным тоном:

- Меня зовут Нарам. Нарам-Суэн, гробовщик.

Нельзя сказать, чтобы профессия предполагаемого клиента вызвала прилив бурной радости у детектива. Как всякий человек опасных (вернее сказать, сопряженных с риском) занятий, Ницан Бар-Аба был достаточно суеверен. Среди прочих специфических его привычек было стремление не поминать всуе тех, кто так или иначе сопровождает в последний путь неосторожных частных сыщиков, как-то: бальзамировщиков, плакальщиц, жрецов заупокойных храмов, Стражей Могил, налоговых инспекторов. И, конечно, гробовщиков.