Страница 13 из 68
Подошел к сефу, открыл, но на положенном месте не обнаружил знакомой бутылки. Вспомнил, что остатки коньяка выпил с Андрюшей Говоровым. Почему он до сих пор не позвонил? Может что случилось? Тревога за парня всю душу изъела. Может быть нужно было послать Истомина - он более опытный? Нет, я поступил правильно. Говоров уже там был, У него остались связи. Но от осознания этого не легче.
Что же делать? Бежать за бутылкой? Даже не на ком выместить дурное натроение. И этот придурок Иванов как назло куда-то запропостился.
"Но, но, полегче на поворотах! - тут же возникает он. - Плохое настроение - ещё не повод оскоблять приличных людей".
"Это ты-то приличный?!"
"Да уж тебе не чета. Слушаю твой скулеж и, честно признаюсь, - стыдно становится. Не мужик, а так, недорозумение какое-то, хуже худой бабы. Не узнаю я тебя, никак не узнаю. Что случилось, Сережа? Где твой былой оптимизм, не раз тебя спасавший? Где он?".
"Как же, будешь тут оптимистом, - ворчу. - Ты что, сам не видишь, что вокруг делается?"
"А что делается?! - делано удивляется Иванов. - "Все по плану идет, все по плану. По какому-то черному плану". Все развивается по законам криминальной революции, о которой столько лет мечтали наши доморощенные дерьмократы. Будто раньше было легче."
"Раньше они не наглели до такой степени".
"Наглели. Еще как наглели. Ты просто забыл. Прошлое всегда вспоминается лучше, чем оно было на самом деле. Мог ты, к примеру, прищучить какого-нибудь обкомовского или даже райкомовского работника? Дохлый номер!"
"Это точно", - соглашаюсь.
"Это была своего рода каста неприкасаемых".
"Насколько я помню, "каста неприкасаемых" - это низшая каста в Индии".
"А я о какой? Прежде все дерьмо, как и положено, всплывало наверх. А кто стал идейными вдохновителями и руководителями новой революции? Они же. Они и сейчас все при деле. Только если раньше они прикрывали свою гнилую суть большевистскими лозунгами, то теперь - демократическими. Вот и все. Но их суть-то осталась прежней".
"Пожалуй ты прав, - вновь соглашаюсь. - Что же делать?"
"Ну, блин, ты даешь! Борьться, дорогой. Бо-роть-ся! Иной альтернативы у нас с тобой нет".
"А не попахивает ли это донкихотством?"
"Нет, не попахивает. У нас с тобой не воображаемые враги в виде ветряных мельниц, а конкретные в виде конкретных преступников. И наша с тобой задача посадить их на скамью подсудимых".
"Ха! Не будь до такой степени навным. Кто тебе даст посадить того же Сосновского? Мы с тобой уже однажды пробовали это сделать. Что из этого получилось - не тебе рассказывать".
"Не получилось раз, не получится сейчас, все равно когда-нибудь получится. Век сосновских не бесконечен. В конечном итоге его ждет Высший суд".
"С тобой, приятель, не соскучишься. Это точно! А кто меня убеждал прошлый раз, что ничего там нет и быть не может?"
"Я переменил свои взгляды. Имею право".
"Право имеешь - не спорю. Только частая смена взглядов - это уже клиника. Факт,"
"А впадать в панику и мотать сопли на кулак - это не клиника? Нет, прав Говоров, прав. Недаром Создатель посылает нам новые испытания. Недаром. По-моему, он к нам неровно дышит. Сколько выпало бед и несчастий России в одном только двадцатом веке. Иным хватило бы на тысячу лет. Мы прошли испытание революцией, гражданской войной, двумя разрушительными мировыми войнам, теперь на наши бедные головы обрушилась новая беда криминальная революция".
"Как же так, - любит, а посылает беды? Где же логика? Что же это за любовь такая?"
"А мне кажется, все нормально. Кого больше любишь, с того больше и спрашиваешь. Все будет путем. А потому, Сережа, вдохни в свою угрюмую сущность побольше оптимизма, все будет нормально. Впереди нас ждет великое будущее. Оно уже на подходе, Я это шкурой чувствую".
"Скажешь тоже, - рассмеялся я. - У тебя и шкуры-то нет".
"В данном случае, я пользуюсь твоей, - подмигнул Иванов. - Ну, дружище, будь здоров и не кашляй!"
"Буду", - едва успел я пообещать, как Иванов исчез.
А что, путевый разговор у нас получился, душевный. Улеглась щемящая боль в груди, посветлело в голове. Бум бороться. Бум. Как сказал этот зануда - иной альтернативы у нас нет. "Уж если взялся за гуж, то не говори, что не дюж". Ага.
Меня обуяла жажда деятельности. Я сел за стол. Итак, что необходимо сделать в первую очередь? В первую очередь необходимо связаться с Дроновым и выяснить все о майоре Карпинском. Интуиция мне подсказывает, что этот майор может многое нам поведать о полковнике ФСБ Петрове и его подручных.
Глава девятая: Дронов. Страшное известие.
О похищении Димы Беркутова мне сообщил по телефону Колесов. От услышанного я едва удержался на ногах. Было такое ощущение, будто меня шандаракнули чем-то тяжелым по голове и она напрочь перестала соображать. Лишь в ушах шумело, да в висках пульсировала тупая боль.
- А ты ничего не путаешь? - спросил я с робкой надеждой на то, что Колесов участвует в очередном розыгрыше моего лучшего друга, которые тот так любит.
- Нет, не путаю, - сердито ответил Сергей.
- Когда это случилось?
- Позавчера вечером.
- Так какого же ты до сих пор молчал?! - заорал я так, будто именно Колесов был во всем виновен. - Почему сразу не сообщил?!
- А почему ты на меня орешь как припадочный? - обиженно проговорил он.
- Извини, погорячился.
- Погорячился он, видите ли, - проворчал Сергей. - Тебе нервы лечить надо. Как тебя с такими нервами только держат на такой ответственной работе.
- А почему ты считаешь, что его похитили? - спросил я, пропуская мимо ушей его слова.
- Его в тот вечер видел в салоне самолета старший патрульного наряда милиции в компании трех типов.
- Он что, был в бессознательном состоянии?
- Нет. Он предствился и потребовал арестовать этих троих, как преступников.
- В таком случае почему же его не освободили? - недоуменно спросил я.
- А потому, что эти трое назвались твоими коллегами. Один из них предъявил удостоверение на имя подполковника ФСБ Петрова, сказал, что они задержали особо-опасного преступника, которого разыскивает Интепол и даже предъявил на Диму подложный паспорт.
- Да-а! Они основательно подготовились к похищению. Кто же за всем этим стоит?
- Спроси что-нибудь полегче. Этим вопросом я и так "все могзи разбил на части, все извилины заплел". Думаю, что без этого черта безрогого Сосновского здесь не обошлось. Помнишь, летом прошлого года Дима заставил его на себя вкалывать. Вот теперь олигарх и мстит ему за это.
- Если это так, то Диме не позавидуешь.
- Точно, - тяжело вздохнул Колесов.
- Что думаете предпринять?
- Пока трудно сказать. Я лично хочу напроситься на комангдировку в Москву. Пока, Валентин. Меня тут к шефу вызывают.
- До свидания, Сережа!
- До свидания! - Я положил трубку и обнаружил в левой руке жалкий обломок авторучки. Это я её во время разговора с Колесовым искромсал о столешницу. Но почему, почему это случилось именно с Димой? Такой парень! Впрочем, ему всегда везло на разного рода истории. Два года назад я сам попал в аховую ситуацию. И если бы ни Дима Беркутов, то давно бы уже взирал на происходящее на Земле откуда-нибудь сверху. Что же делать? Как ему помочь? Если он попал в лабы Сосновского, то шанс вырваться из них целым и невредимым минимальный, я бы даже сказал - ничтожный. Неужели к этому причастно ФСБ? Пополковник Петров. Может быть шеф что о нем знает?
Генерал разговаривал с кем-то по телефону.
- Разрешите, товарищ генерал, - тихо проговорил я.
Он, не отрывая трубки от уха, рукой указал мне не кресло за приставным столом. Я прошел, сел.
- Да-да, я понял суть вашей просьбы. Записал. Постараюсь помочь. Позвоните мне денька через два. Договорились?... Вот и хорошо. До свидания! - Шеф положил трубку, долго и несколько удивленно меня рассматривал, спросил: - А что это у тебя с лицом?