Город

- Пантокрин и его команда решили прежде всего сломать волю сограждан, поставить их на колени. Поначалу по радио, телевидению им стали каждодневно, ежечасно внушать, что все что происходит в городе: призраки, ведьмы в небе и прочее - знамение свыше, кара за их прегрешения и прегрешения их предков. Вся история народа рисовалась исключительно черными красками как сплошная цепь кровавых драм и нелепых ошибок. И постепенно многие люди действительно стали испытывать чувство вины за происходящее, в их сознании развился комплекс неполноценности. Они стали ощущать себя людьми второго сорта по отношению к другим народам. Те же, кто пытался протестовать, быстро выявлялись и направлялись в сумасшедший дом.

- Куда-куда?

- В сумасшедший дом. Вот чем город может гордиться, так это им. У нас самый большой сумасшедший дом в мире.

- У вас и город самый сумасшедший в мире.

- Город - согласен. Но только не сумасшедший дом. Нигде вы больше не найдете столько умных, здравых и порядочных людей. Там собран весь цвет городской интеллигенции.

- Ну и дела у вас! - удивился Орлов. - Но мы отклонились от темы. Каким же образом рабочие стали хлюндявыми?

- Параллельно людям стали внушать неуважение к производительному труду. Какой-нибудь губашлеп, спекулянтишка паршивый с одной извилиной в голове, да и той как прямая кишка, ломаясь перед телекамерой, говорил: "А че мне мантулить на этом заводе за гроши, когда я в день больше бабок зашибаю". Все чаще стало мелькать презрительное - "хлюндявые". А затем прочно закрепилось в городском лексиконе. Рабочим перестали платить заработную плату, заменив её чашкой каши на завтрак, обед и ужин. Причем в пищу добавлялись психотропные препараты. И рабочие все больше стали представлять из себя серую, однообразную, ко всему равнодушную массу.

- Я это уже успел заметить.

- Семейных переселили в специальные кварталы, своего рода резервацию, где на каждого рабочего по полицейскому, а холостые проживают в доме Агапкина, который охраняется нечистой силой

- И там я имел "удовольствие" побывать и познакомиться с тамошними нечистыми. По-моему, они неплохие ребята. Во всяком случае, сотрудничать с ними можно.

- Вы, Гриша, просто очень удачливый человек. Но ни всем везет так как вам. Для большинства общение с нечистыми заканчивается очень печально.

- Может быть. Но отчего вы, Роман Маркович, так долго терпели всю эту мерзость?

- Я же вам говорил, что слишком был увлечен своей идеей и ничего вокруг как бы не замечал. Это уже став обывателем, я кое в чем разобрался. На многое мне открыл глаза мой друг Григорьев.

- Кто он такой?

- Бывший главный проектировщик и строитель города, также отправленный Пантокрином в обыватели. Вот кто мог бы вам помочь выбраться из города.

- А как его найти?

- К сожалению, это невозможно. Он с полгода назад допустил где-то неосторожное высказывание и был помещен в сумасшедший дом. Да, все забываю спросить, кто же вас все-таки направил ко мне?

- Один очень симпатичный бездомный пес, бывший обыватель.

Лицо Березина стало озабоченным.

- А вы давно знаете этого пса?

- Да нет, только-что познакомились на улице? А что?

- Что он о себе рассказал?

- Только то, что был обывателем и что его жена превратила его в собаку.

- Вот оно что. Если это именно тот, о ком я думаю, то я бы ему не доверил даже своей кошки.

В этот момент дверь квартиры с шумом распахнулась и в комнату ворвалась целая дюжина вооруженных до зубов полицейских. Среди них был толстый господин с лоснящимся от сытости и благополучия лицом в кургузом клетчатом пиджаке. Он подкатил к Орлову на коротких ножках и, масляно улыбаясь, сказал:

- Извини, земеля, но это был мой патриотический долг. И потом, блохи натурально заели.

Передо Орловым стоял бывший пес, обретший за свое предательство прежний облик. Но лучше бы он оставался псом. Псом он выглядел более симпатично. Такому бы Григорий точно не доверился. И пока на него не надели наручники, он очень хорошо врезал по лоснящийся физиономии. И от этого получил истинное удовольствие. Никогда прежде он не испытывал такого удовольствия и вряд ли когда ещё испытает. Бывший пес, а ныне - стукач шмякнулся на пол и завизжал словно поросенок, ошпаренный кипятком.

- Ты чё, земеля, дерешься! - орал он благим матом. - И потом, знаешь, что согласно Указа Правителя N 2120 за избиение доносчика предусмотрена уголовная ответственность вплоть до смертной казни?!

- Плевал я на ваши указы с верхней полки! Понял ты, ублюдок?! Шкуру сбросил и решил, что стал человеком, да? Ничего подобного, приятель. В псовой шкуре ты был более человеком, чем сейчас. И прекрати визжать, а то ещё врежу.

Визг тотчас перешел в мелкий скулеж и хныканье.

- Правильно, Гриша! Молодец! - одобрил действия Григория Березин.

На него уже надели наручники. Но внешне он выглядел спокойным.

- Извините меня, Роман Маркович! Честное слово, я никак не предполагал, что так все обернется.

- Все нормально, Гриша. Честно признаюсь, эта обывательская жизнь мне вконец обрыдла. Уж лучше сидеть в тюрьме или в сумасшедшем доме. Там хоть понимаешь, что опасен Пантокрину. Сознание этого хоть как-то оправдывает смысл существования.

На запястьях Григория щелкнули замки наручников. Кажется это называется - приехали! Теперь они со ним нянчиться не будут. Это конец. Выбраться из этого города да ещё уцелеть, кажется, нет никакой возможности. Как там Таня, первая и единственная его любовь? Как же тебя, красавица, угораздило родиться в этом чокнутом мире? И вообще, что это за город такой? Почему о нем никто ничего не слышал? Совсем забыл спросить об этом у Березина. И все же надо думать, как отсюда выбраться. Безвыходных ситуаций не бывает. В природе обязательно существуют варианты спасения. Нужно только их найти. Березин назвал его удачливым. А это, если разобраться, не так уж мало. Верно?

4. Допрос "шпиона".

Когда шпиона ввели в кабинет Пантокрина, тот едва держался на ногах. Куклявые волкодавы Кулинашенского знали свое дело. Правитель с интересом рассматривал стоящего перед ним противника. Ничего в том особенного не было. Рослый, плечистый с симпатичным, но довольно заурядным лицом. Неужели же вот этот парень мог совершить все те подвиги, которые ему приписывают? И главное - Татьяна? При воспоминии о девушке сердце его гулко забилось, забродило внутри, как хмельная брага, возмущение и ненависть к этому молодому красавцу, зависть к его молодости и силе.