Страница 70 из 73
Что ж, помощь так помощь. От помощи не отказываюсь. Назначил свидание. Запросил Москву, сообщил данные: кличку, позывные. Получаю ответ: данные верные. Разведчица Виктория действительно была заброшена в тыл в 1942 году. Я стал давать ей небольшие задания, и вскоре она стала моей верной помощницей.
Мы установили прочную связь с советскими войсками и Войском Польским в предместье Варшавы - Праге с целью корректирования артиллерийского огня по укрепленным точкам гитлеровцев в Варшаве.
Как-то утром мы с майором Сенком находились на позициях на Польной улице. Командир этого участка пожаловался Сенку, что уставшие отряды не выдержат атак фашистов, поддерживаемых сильным огнем своей артиллерии. Я понял, что нужна срочная помощь, спустился в подвал, передал по рации в штаб фронта сообщение о тяжелом положении на этом участке и указал координаты для обстрела. Вскоре наши артиллеристы накрыли огневые точки гитлеровцев и еще в течение нескольких часов обстреливали этот район.
В дальнейшем мне и Виктории по просьбе Сенка и его командиров доводилось часто связываться со штабом, и помощь повстанцам со стороны нашей артиллерии и авиации была очень внушительной.
Вскоре мы установили, что тетушкину квартиру посещали приближенные Бура-Комаровского. Потом нам удалось выяснить следующее: когда наши разведчики были выброшены под Варшаву, они напоролись на засаду гитлеровцев. Юноша был ранен и схвачен, а девушке удалось уйти. Каким-то образом о ней узнала английская разведка и завербовала ее. Одним из заданий, которое она получила от своих хозяев, - выйти на связь со мной и сообщать им о целях моего пребывания в Варшаве. Но это им не удалось.
Бур капитулировал
После приказа Бур-Комаровского о капитуляции повстанцев перед гитлеровцами обстановка в Варшаве еще ожесточилась. Гестаповцы буквально "прочесывали" каждый дом, разыскивали непокорившихся варшавян. Я сообщил по рации об обстановке в городе и получил приказ выходить из Варшавы вместе с польскими патриотами.
- Мы будем сражаться! Мы победим! - часто повторял Сенк.
Мне рассказали, что раньше в Варшаве по ночам обычно наступало затишье, перерывы в боевых действиях. Да, так было и в первые сутки моего пребывания в городе. Теперь же дни и ночи слились в одно сплошное сражение, тревогу не сигналили, потому что она не прекращалась. И все-таки ночи приносили нам небольшой отдых и неизменное чувство радости. Под покровом темноты с другого берега прилетали советские самолеты и сбрасывали на гитлеровцев смертоносный, а повстанцам - животворный груз. В эти минуты можно было видеть веселые лица, слышать смех...
На сторону Сенка все больше переходило людей от Бура. За оружие брались старики, женщины и подростки. Но клочок земли, удерживаемый нами, уменьшался с каждым часом.
...Это было в ночь на первое октября 1944 года. Я сидел в подвале Сенка. Он обсуждал с командирами план дальнейших действий.
- Пробраться на окраину города мы не сможем, - говорил майор. - Да мы и не имеем права оставить без помощи и руководства доверившееся нам население...
Железная дверь широко распахнулась. На пороге появился Юзеф. Он тяжело дышал, и даже в полутьме было видно, какой он бледный.
- Бур надругался над польским флагом, майор! - крикнул он. - Там режут наши флаги... Срезают красную полосу, оставляют белую!
Майор Сенк отшвырнул стул.
- Что же это?!
- Бур капитулировал, принял все позорные условия гитлеровцев! Вот читайте условия фон дем Баха. Бур прочел их вчера вечером перед своими высшими офицерами.
Юзеф протянул майору бумагу, тот прочел и гневно сказал:
- Бур рассчитывал на то, что начало восстания не совпадет с приходом в Варшаву советских войск и что его лондонские хозяева станут полновластными хозяевами столицы и всей Польши. К счастью, многие пошли за Армией Людовой и сейчас не подчиняются приказам Бура. Народ, доведенный до отчаяния, будет биться до последней капли крови и добьется победы!.. Это не только мое мнение, это мнение всего руководства Армии Людовой и наших друзей... Бур не хочет допустить, чтобы аловцы поддерживались советскими войсками, не хочет признавать народное правительство в Люблине. Буры хотят раздавить народную власть. Ради этого они капитулируют перед фашистским командованием... Все планы расположения повстанческих групп АЛ стали известны германскому командованию, которое крайне заинтересовано в том, чтобы уничтожить нас до наступления русских войск... Но мы активизируем нашу борьбу с фашистами. Мы будем стоять насмерть, как бойцы бессмертного Сталинграда!..
Людовцы не сдаются...
Холодное дождливое утро. Улица затянута не то дымом, не то туманом. Вчера еще можно было по ней пробираться только ползком, по-пластунски. Сегодня стрельбы почти нет. Редкие выстрелы кажутся нечаянными, ненужными.
Гитлеровцы в тот же день начали занимать квартиры. Майор Сенк решил по подземным ходам и канализационным трубам пробраться на окраину города. Повстанцы яростно атаковали гитлеровцев. Пробиваясь сквозь засады, мы врывались во дворы и переулки, теряя людей под сплошным пулеметным огнем. Иногда нам на какое-то время удавалось оторваться от противника, и тогда мы скрывались в развалинах, готовясь к новой атаке. Сенк громко отдавал приказания. Повстанцы сражались не на жизнь, а на смерть.
Снова появились гитлеровские танки, тарахтели мотоциклы, раздавались гортанные команды... Подъезжали грузовики, с них на ходу прыгали солдаты новых эсэсовских отрядов. Улицы простреливались плотным автоматным огнем, на изрытой мостовой валялись тела мертвых женщин и детей. Окруженные со всех сторон превосходящими силами врага, повстанцы продолжали борьбу.
Сенк отдал приказ занять полуразрушенное здание театра недалеко от Маршалковской улицы и ждать ночи.
Над грудами щебня, оставшимися от центра Варшавы, выли снаряды. Лишь изредка сквозь пороховой дым и копоть пожарищ проглядывала давно забытая многими небесная синева...
Двигаться дальше было невозможно. Может быть, когда стемнеет, удастся просочиться сквозь кольцо осаждающих?.. Но сейчас грязно-зеленые цепи гитлеровцев то и дело со всех сторон подкатывались к занятому нами зданию. Как ни были мы измучены, но наши точные выстрелы не давали врагу подняться с земли. Гитлеровцы прекратили атаки и начали забрасывать нас минами.