Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 52 из 73

- А теперь по местам, ребята! - скомандовал Азончик. - Подождем еще один поезд. Команда к действию - та же.

Он снова поспешил к насыпи. Поднялся на полотно, прошел по шпалам. Время близилось к рассвету. Со стороны Куренца доносились неуверенные одиночные выстрелы. Александр мучительно думал, что можно предпринять для того, чтобы на этом участке поезд замедлил ход. Камни положим на рельсы эффекта не будет; развести рельсы - нет ключей. И вдруг он вспомнил, как ему рассказывал когда-то один железнодорожник, что если рельсы смазать жиром, то на крутом подъеме состав начинает буксовать.

Азончик торопливо нырнул в кусты, где лежали в засаде партизаны:

- Сейчас мы перехитрим немцев... Григорий, Николай! Сало у вас есть?

- Есть, Александр Семенович. А что?

- Давайте его сюда...

Партизаны удивленно смотрели на командира: "Есть захотел, что ли?"

- А теперь вы вдвоем пойдете со мной.

Партизаны направились к насыпи.

В этот момент вдали сверкнул огонек. Шел поезд, но шума еще слышно не было.

- Ребята, живо смазывайте рельсы, да поторапливайтесь!

Закипела необычная работа. Метр за метром рельсы были смазаны салом.

- Теперь-то наверняка забуксует... - проговорил Азончик.

Поезд приближался. По натужному чиханию Александр определил, что его тянет один паровоз. Он с трудом преодолевает подъем, на очень небольшой скорости.

- По местам, ребята!



Через минуту паровоз дополз до участка рельсов, смазанных салом, и действительно начал буксовать... Было видно, как из вагонов с тревогой высовывались гитлеровцы. Еще мгновение - и Александр меткими бросками одну за другой швырнул к открытое окно паровоза две гранаты. Почти дуплетом они взорвались где-то внутри, и сразу же в нескольких местах с пронзительным свистом вырвался наружу пар. Локомотив остановился. Раздались частые винтовочные выстрелы партизан.

Несколько секунд гитлеровцы находились в полном замешательстве. Придя в себя, они начали выскакивать из вагонов и открыли огонь по лесу из автоматов и пулеметов.

- Отходи! - крикнул Азончик.

Партизаны сначала ползком, а затем во весь рост стали продвигаться в глубь леса. И вдруг Александр увидел, что впереди на лесосеке с винтовками и топорами расхаживают немцы. "Что делать? - подумал Азончик. - Если они нас обнаружат, нам не уйти".

Оставался один выход: резко повернуть вправо и скрыться в густом лесу.

Предостерегающим жестом Азончик дал понять следовавшим за ним товарищам, что нужно изменить маршрут, и хотел продолжать путь, но буквально перед самым его носом, из-за куста, неожиданно выросла фигура гитлеровца в каске. В руках у него был топор. Увидев Александра в рубашке защитного цвета с красными петлицами и в шапке-буденовке с большой звездой, он истошно заорал: "Хэндэ хох!" - и замахнулся на Александра топором. Но Азончик в упор выстрелил в гитлеровца, и он рухнул на землю. Тут же послышались гортанные крики, беспорядочная стрельба...

Поединок

Александр понял, что гитлеровцы пытаются окружить группу. Раздумывать было некогда. Он приказал товарищам отходить, а сам бросился бежать в сторону, совершенно противоположную той, куда пошли партизаны. Гитлеровцы начали его преследовать. Положение казалось безвыходным. Азончик бежал и бежал, лес становился все гуще, продираться сквозь частые деревья и густые кустарники стало труднее... Неожиданно совсем рядом раздался громкий лай. Александр на ходу оглянулся и увидел, что огромная овчарка вот-вот бросится на него. Она, захлебываясь от ярости, прыгала, норовила ухватить зубами ствол пистолета. Александр выстрелил прямо собаке в пасть. Она бешено взвыла и покатилась под куст... Азончик снова бросился бежать. Вскоре он очутился на берегу небольшого заболоченного озера. Теперь можно, кажется, перейти на шаг, немного отдышаться. Он остановился, огляделся вокруг и вдруг увидел, что на противоположном берегу в несколько рядов стоят немецкие танки и автомашины.

- Хальт! - раздалось в ту же секунду, и между сосен метрах в пяти Александр увидел здоровенного гитлеровца с автоматом; он бросился в сторону и прижался к толстому стволу сосны.

"А, живьем хотите взять... Все-таки загнали в ловушку. Но ничего, с одним расправитесь, а всех не убьете, - подумал Александр. - Только бы ребята спаслись..."

Гитлеровец дал две очереди. Александр пытался уйти, но гитлеровец упорно преследовал его. На пути - вывернутая ветром ель. Спрятавшись за нее, Александр выстрелил из пистолета, но не попал. Немец продолжал ломиться следом.

"Надо отрываться, уходить. Единственное спасение", - упрямо повторял про себя Александр. И снова побежал. Сто... двести метров... Силы начали покидать его. И вдруг мелькнула спасительная мысль - влезть на дерево.

Он ловко, за каких-нибудь несколько секунд, взобрался на густую, разлапистую ель, сверху увидел пробежавших мимо немцев. Они прочесали чащу, осмотрели тропинку, постреляли для порядка, выругались и куда-то скрылись. Александра они не заметили. Казалось, опасность миновала. Он чуть передохнул и решил было уже слезать с дерева, но, посмотрев вниз, к своему удивлению и великой досаде, увидел, что солдаты рубили рядом молоденькие елочки и складывали их в кучу. Вскоре к этому месту со стороны озера прямо напролом подошли танки, а за ними автомашины, полные гитлеровцев. Они стали выбрасывать из кузова палатки и ставить их под деревьями. Не обошли они и ели, на которой притулился Азончик. Прямо под ней натянули большую палатку и развели костер. Едкий сосновый дым поднимался вверх, ел глаза. Трудно было дышать, першило в горле...

Было ясно, что гитлеровцы разбили лагерь на ночлег. Они как в муравейнике двигались в разные стороны, разговаривали, стучали какими-то металлическими предметами. День клонился к вечеру. Небо нахмурилось, и вскоре большие тучи затянули горизонт. Грянул гром, хлынул дождь. Гитлеровцы попрятались в палатки, и только часовые в пятнистых зеленых плащах прохаживались около танков и автомашин. Дождь лил почти всю ночь. Александр весь промок, дрожал от холода. Он считал, что гитлеровцы утром снимутся с этого места и двинутся куда-нибудь дальше. Глотая дым, задыхаясь, он мог только прикрывать рукой слезившиеся глаза и изредка, когда внизу становилось особенно шумно, менять позу.