Страница 43 из 73
И ушел.
Хозяйка стала хлопотать у печки, а мужу велела:
- Принеси дров, печь нужно натопить получше, воды согреть. Надо человека помыть, переодеть его в чистое... - И, обратившись к Алексееву, спросила: - Как вас зовут?
- Николаем.
- Раздевайтесь...
- Вы знаете, хозяюшка, я сам не могу раздеться, очень рука болит. Никак еще от ранения не очухаюсь!
Хозяйка подошла к Николаю, торопливо сняла верхнюю одежду. По рубашке и брюкам ползали вши. Алексееву стало как-то не по себе.
- Знаете, трудно выводить их, ведь несколько месяцев не переодевались, не мылись...
- Не стесняйтесь, мы все это сделаем.
Хозяйка нагрела воды, накалила камни в печи, приготовила большую кадушку. Антон раздел Николая, посадил в кадушку и начал мыть. Повязка на руке была бурого цвета, затекла гноем, от нее исходило зловоние. Таранович осторожно разрезал ножницами повязку. Из раны потекла кровь, в ней кишели черви.
- Ах, браток, дела-то у тебя неважные... - проговорил Антон.
Он быстро взял столетник, выжал из него сок и залил рану. Хозяйка нашла кусок марли и забинтовала больную руку. Затем Николаю дали чистое холщовое белье, накормили и уложили спать. Но ему не спалось, после стольких скитаний все происшедшее казалось сном. Он думал о том, где устроился Иван, узнал ли что-нибудь о партизанах... Ночь прошла неспокойно.
Утром Николай с нетерпением ждал возвращения Ивана. Полдень - нет, вечером тоже не пришел. Пришлось переждать в доме Тарановича еще ночь, а на другой день Алексеев пошел в Слободу в надежде встретить там Биндюка. Но, придя в деревню, узнал, что Иван погиб во время случайно вспыхнувшего в избе пожара.
Трагедия с другом потрясла Николая; он долго сидел обессиленный посреди деревенской улицы, прямо на снегу, на морозе, не зная, что делать дальше, куда идти. Ему казалось, что все потеряно. Иван не раз спасал его от смерти, был настоящим другом. А теперь Николай остался совсем один, раненый, больной...
Спасибо добрым людям
После трагической гибели товарища Николай Алексеев ночью, чтобы никто его не видел и не сообщил о нем гитлеровцам, перешел в деревню Дворище. Вначале его укрывали от немцев, лечили и кормили Антон Григорьевич Якутович и его жена Любовь Васильевна, затем, когда кто-то из соседей донес гитлеровцам, что в доме Якутовичей лежит раненый красноармеец, Николая переправили к Анне Радько, а потом в деревню Копеевичи, к 78-летней старушке Адели Юльевне Волчек.
Здесь, в деревне Копеевичи, его стали навещать местные ребята. Вскоре Николай узнал, что все они комсомольцы. Образовалась боевая подпольная комсомольская группа. По заданию Алексеева ребята находили оружие: автоматы, гранаты, винтовки и пистолеты. Собрали даже ручной пулемет и раздобыли четыре заряженных диска.
Группа готовилась уйти в партизанский отряд, но ждала выздоровления Николая. Ребята приходили к нему ежедневно и докладывали, сколько нашли патронов, автоматов и другого оружия, где спрятали все это. Алексеев, в свою очередь, учил ребят конспирации, направлял их в разведку, советовал, как провести ту или иную операцию.
А когда Алексеев выздоровел, член боевой комсомольской группы Станислав Мазуркевич вручил Николаю новенькие автомат, пистолет, две гранаты и патроны. Это был подарок ребят своему боевому учителю.
Однажды, после удачно проведенной разведки, Алексеев приказал членам группы собраться вечером на явочной квартире. Обсудили возможность ухода в лес и организации партизанского отряда. Но хотя Алексеев был кадровый военный с хорошей военной подготовкой, о партизанской жизни он не имел никакого понятия. Как быть, с чего начинать? И Николай решил сам пойти на поиски партизан. Об этом он и сообщил членам своей группы.
Велел соблюдать осторожность и конспирацию и ждать его возвращения. Почти всю ночь Николай не сомкнул глаз, обдумывая детали ухода в лес.
Утром Алексеев пошел в сарай, взял охапку дров, принес в хату и сказал старушке:
- Вот что, мать: дайте мне надеть что-нибудь получше. Пойду в Минск, паспорт получать.
- Дитятко мое! Куда же ты пойдешь? - запричитала старуха. - Да ведь они тебя там схватят и застрелят...
- Не застрелят. Везде объявления висят, что все, кто не имеет паспортов, должны явиться в комендатуру.
- Мало что они пишут, эти фашисты, им лишь бы обмануть! Ты только заявись, так они тебя и схватят...
- Обещают хорошо обращаться, работу дать. А я у вас даром хлеб перевожу...
Старушка, всегда ласковая к Николаю, на этот раз сердито посмотрела на него, молча подошла к сундуку, достала новенький костюм зятя, яловые сапоги, плащ серого цвета и небрежно бросила все под ноги Николаю. Пока он переодевался, старушка молча наблюдала за ним. Руки ее нервно дрожали, глаза горели презрением.
- Мне терять нечего, - вдруг заговорила старуха. - День туда, день сюда... Отжила свое. Но я тебе прямо скажу: если бы знала, что пригреваю не своего человека, я бы тогда еще, когда ты у нас лежал без памяти, в жару, вот этими руками тебя придушила бы. - И она протянула свои костлявые, натруженные руки. - А теперь иди в свою полицию, или комендатуру, как ее там называют. Но помни, что ежели ты так поступишь, я тебя прокляну, никудышный ты человек!
Возмущение старушки Алексеев принимал как благословение. Ему хотелось обнять ее, расцеловать. За ее безбоязненность, прямоту, за лютую ненависть к врагу. Было неловко перед пригревшей его старой женщиной, но сказать ей правду он не имел права.
Николай зашел в амбар, вытащил из сена автомат, повесил его на плечо под плащ, прицепил к поясу два запасных диска, вложил в карман гранаты и сунул за пазуху пистолет "ТТ". Проверил, не видно ли все это из-под плаща, вышел во двор и зашагал по хлюпкой весенней грязи к деревне Дворище. Решил сначала повстречаться там со старым своим знакомым Алексеем Стрижевским, у которого он одно время прятался от гитлеровцев. Когда Алексеев поздно вечером буквально ввалился в хату Стрижевских, в горнице была одна хозяйка.. Увидев Николая, она от радости всплеснула руками, подбежала к нему и крепко обняла, приговаривая:
- Жив, Коля, жив! Выздоровел все же?
- Да, выздоровел, спасибо вам!.. А где Алексей Викентьевич?