Страница 9 из 38
- Сумерки и вечер время отмеряют.
Ногуэра уже давно сидел в шарообразном помещении, диаметром в три раза превосходившем его рост. Он спал в кресле, откидывающемся назад и превращавшемся в постель после того, как красный цвет стен сменялся стерильной белизной. Душ и туалет находились возле шкафа с пестрой одеждой, и Лицо давало ему все, что нужно: беседу, пищу и музыку. Игра длилась двадцать шесть ходов. Каждый ход назначался Лицом. Потом было произведено несколько переключений, каждое из которых вызвало определенную реакцию. До сих пор зеленая лампочка выигрыша всегда вспыхивала на стороне человека, а не Лица. Между отдельными ходами иногда проходило много времен.
- Ногуэра, - донеслось изо рта Лица, - теперь ты должен обратить внимание на точки. Это относится к правилам.
Огромное окно, прозрачное полушарие над головой мужчины, изменило свой цвет. Стало темно. В темноте блестели многочисленные точки разных цветов. Их было не сосчитать. У Ногуэры болела голова, когда он их видел, и он отвел взгляд.
- Посмотри еще раз, Ногуэра! - мгновенно раздался голос Лица.
- Не хочу.
- Это входит в игру!
- Слишком много!
- Ты должен это сделать!
Он снова посмотрел на точки, которые собрались в определенные группки, но линии их не связывали. За ними были видны нечеткие предметы, напоминающие свернутые тряпки. Прямо перед его глазами, на светящемся белым перекрестье нитей, находился переливающийся шарик. Головная боль усилилась. Что-то потянуло за одну из нитей, натянутых в псевдовакууме его мозга. Струна заколебалась. Голова человека еще находилась под светящимися глазами, которые уставились на него. Он захныкал.
- Нет! - в отчаянии воскликнул он. - Больно!
Клик! Механизм затемнил окно, и привычная полутьма с множеством мерцающих цветных точек снова заполнила шарообразную кабину, в которой находился Ногуэра. Но шар все еще был перед ним, и он начал неясно сознавать, что шар этот останется здесь до конца Большой Игры. В прямоугольном окошке появилась успокаивающая картина, и боль словно выдуло. Ногуэра провел нервными пальцами по коротко остриженным волосам, потом стал следить за светящимися сигналами, вспыхивающими перед ним на большом экране.
- Двадцать три, - произнес наконец голос.
Лицо перед ним состояло из глаз, под которыми находился овальный рот, венок разноцветных огоньков окружен плоскостью, из которой выступали два больших уха. И все это жило, непрерывно двигалось, было веселым и возбуждающим, поэтому Ногуэра не знал ничего более прекрасного, чем Большая Игра. Но были ли тут слова?
- Двадцать три... Двадцать три! - в голове четко прослушивалось настойчивое напоминание.
Пестрая игра красок- прямоугольный узор извилистых форм выстраивалась на игровом поле. У него появилось чувство, что шар вертится вокруг оси, но, возможно, это было не так. Шар перед ним распухал.
- Двадцать четыре.
Шар рос и рос; скоро он заполнил все окошки, перетек через его боковые стороны- изгиб поверхности остался и стал заметно четким. Было жаль, что узор поблек и сократился. Внезапно засветилось вторре окошко, в котором появилась поперечная черта, а под ней цветная линия, косо пересекающая черту. Появились цифры. Соответствие! Когда линии совпали, на стороне Ногуэры вспыхнула зеленая лампочка. Выигрыш! Затем над линиями появился круг, возле которого по светло-серому полю окошка медленно ползла точка, которую нужно было ввести в круг.
- Двадцать пять.
Он взялся еще раз за рычаг, который мог свободно двигаться во всех направлениях. Когда он двигал этот рычаг, точка тоже двигалась. Ногуэра безошибочно направил точку к кругу. Она приблизилась... подошла еще ближе, а потом, перед самой линией, круто пошла вверх. Рука двинулась, перенеся импульс на рычаг, который передал его механизму; прибор перед Ногуэрой зло загудел. Точка упала отвесно вниз, коснулась круга и пошла дальше. Мужчина отчаянно пытался переместить точку в круг.
- Двадцать пять... Ты невнимателен.
У Ногуэры не было чувства времени, но это продолжалось до тех пор, пока он не осознал, что, по-видимому, эта игра проиграна. Приборы вокруг него яростно гудели. Точка все еще двигалась по параболе вокруг круга, но в него не попадала.
- Двадцать шесть - конец игры! - сказал рот, зеленая лампочка вспыхнула на другой стороне.
Ногуэра, зная, что следующую игру он снова выиграет, обрадовался сну и еде, которые ожидали его. Он нажал на одну из кнопок. Тяжелые предметы навалились на его тело, вжимая в податливый материал причудливо светившегося кресла, пока в правом углу Лица двигались две разноцветные ленты. Он повернул вправо один из переключателей и, как только треугольные метки соприкоснулись остриями, нажал на другую кнопку. После этого все огоньки погасли, а за спиной сиденья вспыхнула световая лента, наполнившая шарообразное помещение приятным, мягким, желтоватым светом.
- Конец, - сказал голос. - Сидите на месте.
Широкие пластиковые ленты выскользнули из продолговатых щелей на подлокотниках и прижали предплечья мужчины к креслу.
То же произошло с голенями и грудной клеткой. Потом словно насекомое укусило его во внутреннюю часть бедра, и по телу Ногуэры разлилась усталость. Он опустил голову и захрапел.
Сильный удар сотряс шарообразное помещение, и Ногуэра мгновенно проснулся. Он заметил, что что-то произошло, но что, он так никоща и не узнал. Большая Игра закончилась.
В семи тысячах километрах от единственного космопорта планеты с серо-голубого неба Техедора упал С 10. Стальное копье, блеснув в свете солнца, рухнуло вниз, на мгновение застыло на столбе пламени двигателей, и уж потом амортизаторы ткнулись в песок пустыни. Посыпались обрывки жести; вверх взлетели куски раскаленной обшивки. Потом взвыл химический двигатель.
Балансируя на трех столбах пламени, пронзив воздух, в сторону отлетел шар диаметром около шести метров. Полукибернетические сенсорные устройства засекли положение почвы; громко взревели дюзы. Плавно, словно перышко, шар опустился вблизи рощи голубых олив. Тишина, прерванная на сорок шесть секунд, снова воцарилась над ландшафтом. Песок осел, запылив стальной шар. С 10 совершил посадку.