Страница 6 из 6
"Пулеметы на судах - украшение. О них не думают. А теперь нужно наладить...".
- Головачев! - крикнул Сейберт, но ответила носовая семидесятипяти.
Снаряд заревел и разорвался в лесу. Второй пришелся прямо по лаве. Били беглым огнем, и разрывов нельзя было отличить от выстрелов. Черным дымом и черными клочьями земли рвали летящую дугу всадников.
- Фугасными на сто сажен! С ума сойти! Сейберт вдруг расхохотался и закричал в ухо комиссару:
- Не состоится!
Кавалерия летела вперед и, кажется, кричала "ура", Орудие замолчало немыслимо бить в упор. С палубы нестройно хлопали винтовки, и комиссар, выпустив все пули из нагана, медленно его перезаряжал.
- Почему не состоится? - неожиданно тонким голосом крикнул Горбов. Он привстал на цыпочки и с любопытством рассматривал толпившуюся над откосом конницу. Студенческие фуражки, шинели, погоны, - одно слово - красавцы.
- Негде! - И Сейберт рукой обвел палубу миноносца.
Горбов кивнул головой и улыбнулся. В.самом деле - конь на миноносце еще смешней, чем матрос на коне.
Наверху сплошной массой набухла конная толпа, и вдруг всадники один за другим посыпали вниз. Кони скользили, падали в грязь и, дергая ногами, перекаты" вались через всадников.
На сходню пристани громом влетел офицер на вороном коне, но справа плеснул зеленый огонь, и половина пристани внезапно исчезла. Вороной конь разлетелся дымом и пламенем. В воздухе взметнулись рваные бревна сходни и зазвенели осколки.
- Носовая! - вскрикнул Сейберт и чихнул. Его обдало пороховым газом.
Передние всадники бросились назад на откос, но сверху падали новые кони и новые люди.
И тогда заработал пулемет. Он медленно вел слева направо, ровно укладывая ряды на землю. Они складывались, как карточные домики, но страшно кричали.
Волна наверху отхлынула.
- Здорово работаешь, - сказал комендор Матвеев и шлепнул ладонью по широкой спине первого наводчика носовой семидесятипяти.
Этим первым наводчиком был артиллерист Головачев. Он поморщился и попробовал потереть ушибленное место, не дотянулся.
Тем не менее он ощутил прилив гордости.
18
Шли брать Сенгилей, но от встречного буксира узнали, что он уже взят. Пришли и мирно стали под уголь. Горбов с председателем коллектива отправились на берег за новостями и продовольствием.
- Вот что, командир, - сказал комиссар, - ты не сердись, я тебя все за сволочь считал.
Комиссар был в хорошем расположении духа.
- Не может быть, - удивился Сейберт. - А ты мне с самого начала очень понравился.
- Вот гад, - ласково произнес комиссар.
- Слушай, - голос Сейберта вдруг стал серьезным. - Ссориться нам с тобой, конечно, нечего. Но скажи мне начистоту: за что расстреляли Сташковича?
- Скажу начистоту: никто твоего Сташковича не расстреливал. Удрал он к белым, только я говорить не хотел. Вот что.
- Ошибаетесь, товарищ комиссар. - Позади комиссара, расставив ноги и защемив пальцами бородку, стоял Горбов.
- Как так ошибаюсь?
- Я был в штабе бригады. Он здесь в первом доме от берега. Там, между прочим, узнал и про вашего Сташковича. К белым он не бегал.
- А куда бегал? - недоверчиво спросил комиссар.
- Никуда не бегал. Лежал.
- Лежал? - удивился Сейберт.
- В гинекологическом отделении городской больницы. Врач какой-то оказал дружескую услугу. Ну, а теперь обоих забрали и посадили.
- Не следует моряку становиться роженицей, - сказал Сейберт. - Получается конфуз вроде смерти генерала Скобелева... Идем обедать, граждане.