Союз одиночек

Я продемонстрировал Гуверу недавнюю запись, больше смахивающую на фрагмент из фант-боевика. Если бы он знал меня хуже, вряд ли бы поверил.

– Эдакий флайер, представляешь? – добавил я. – Да с супероружием, энергозащитой!.. Федералов это не беспокоит?

– По-твоему, он продукт Компании?

– Ну, или инопланетная летательная посуда – если тебя это утешит. Хотя абрисы знакомы. Смахивает на обычный броневик, только без колес. Но ведь их можно сделать выдвижными?

– Тогда на чем он летает? Крыльев-то нет.

– На честном слове, – буркнул я. – Про антигравитацию слыхал? А ведь в Океане мелькали слухи, будто проблемку решили.

– И сразу на поток? В глухой провинции, на задрипанном заводе.

– Во-первых, не такой задрипанный – «машиностроительный гигант» в недавнем прошлом. Во-вторых, не учитываешь человечий фактор. Говорю же: со здешними чинушами что-то стряслось!

– Скачком поумнели, да?

– И это тоже нельзя исключить. По крайней мере один такой феномен мне известен: Калида. Незадолго до гибели он сделался едва не гением.

– Шутишь!..

– Ты знаешь, что такое оперативная память?

– Ну, – подтвердил Гувер не слишком уверенно.

– Говоря грубо, это число мыслей, которые умещается в башке разом. У большинства людей она мизерная – отсюда их двоемыслие. То есть они верят во взаимоисключающие понятия, поскольку охватить их вместе не могут. Так вот, оперативка Калиды превышала норму на порядок.

Чуть не ляпнул: «превышает». О Голове лучше не распространяться. Доверишься одному – и пошло-поехало…

– С чего вдруг?

– Долго объяснять. И все равно не поверишь – доказательств у меня нет.

– А все ж таки?

– Изменилась здешняя среда, понимаешь? Соответственно меняются отношения. И чем ближе люди друг к другу, душевно или по крови, тем прочней связи. А при максимальном подобии их сознания будто сливаются.

– Ну, сказанул!..

– Не хочешь – не верь. Только не оказалось бы поздно, когда подтверждения все ж появятся.

– По-твоему, это общее правило? – спросил Гувер. – Я хочу сказать: действует ли оно на всех? Может, в этом и причина нынешнего расслоения?

– Надо быть ближе к народу, полкан, – осклабился я. – Тогда б не спрашивал. Бери пример с меня.

– Ну да, ну да… Тоже мне, народник!

Лишь бы ответить. Впрочем, Гувер никогда не блистал реакцией. Зато въедливый, этого не отнять. И понимает многое, если разжуешь.

– Тебя не удивляет нарастающая эффективность губернских силовиков? – сказал я. – До сих пор высокие профи присутствовали разве в беллетристике и ваших самовосхвалениях, а как доходило до дела… Тут вас и макали по самые уши!

– Ну, ты… не очень-то.

– А вот здесь решили сказку сделать былью, – пренебрег я. – В прежних структурах, аморфных и рыхлых, стали возникать скелеты, и с каждым днем костяк делается прочней. Конечно, лохи преобладают, но сквозь них уже не пройдешь, как сквозь масло, – где-нибудь да напорешься.

– Чего это тебя в образы занесло? – пробурчал Гувер недовольно.

– Для наглядности. Нарисовалась картинка-то?

Помолчав, он со вздохом уступил:

– Ладно, попытаюсь разузнать по своим каналам. Но и ты, Шатун, про меня помни. И ту запись, с летуном, перешли, ладно? Информашка занятная.

После Гувера, пока не кончился завод, я позвонил Гаю, лучшему из моих приятелей. Видом тот смахивал на гнома, неуклюжего и нескладного, зато симпатичного. Как репортер, Гай был известней по стране, чем в губернии, но упорно не желал покинуть город, вполне серьезно рискуя жизнью, – слишком многим он прищемил носы. Насколько мог, я обезопасил упрямца, даже подключил к охране парней из фирмы «Друг», но гарантий это, понятно, не давало. Да и кто сейчас в безопасности? Бежать надо отсюда – со всех ног. Если бы меня тут ничего не держало!..

Гай тоже выглядел неважно, хотя по иной причине: его опять одолела хворь. Он вообще подвержен болячкам, непонятно как ухитряясь простужаться в такую жару. Немалый его нос еще разбух и зашершавился, истертый носовыми платками, а рот приоткрыт для лучшей циркуляции.

Впрочем, для Гая такое состояние было привычным.

– Что поделываешь? – спросил я.

– Сейчас? – уточнил он, деликатно шмыгая. – Готовлю себе, любимому. Вдруг захотелось жрать – не глядя на ночь.

– А женщины на что?

– Ну, как, – сказал Гай застенчиво. – Разве не знаешь?

– Твоя версия?

– По-моему, им надо поклоняться, как средоточию красоты на Земле. И лучше молиться на них, чем на раскрашенную деревяшку, запихнутую в угол. А кухарничать я могу и сам.

– Ага, они лишь и ждут этого! – проворчал я. – Кстати, как Карина?

По моей просьбе Гай приютил у себя певичку кабаре, популярную больше своими формами, чем голосом, – бывшую мою пассию, очередной раз влетевшую в беду. Против ожидания, Карина прижилась в его конуре без особенных трепыханий, даже навела там подобие порядка – конечно, на свой лад. И выезжать пока не стремилась. К тому ж Гай не их тех, кто претендует на многое, – ему и видеть довольно. Хотя от большего не откажется, если предложат. (А кто бы отказался? Такая сокровищница!..)

– Вроде не жалуется, – ответил он, улыбаясь не без смущения.

Кажется, Гай до сих пор считал, что я имею тут интерес. Хотя к Карине у меня остались лишь обязательства.

– Из дома по-прежнему не выходит?

– По-моему, ей хватает телевизора, чтобы не скучать.

Украдкой он вздохнул, наверняка понимая, что долго это не продлится. Не такой у Карины нрав, чтобы жить затворницей.

– Пора устроить допрос, – сказал я. – А то затаилась, как неразорвавшаяся бомба, – в любой миг может рвануть!

– Помнится, раньше ты не влезал в чужие дела.

– Эти дела касаются слишком многих, – возразил я. – Что еще за Дворовые тайны? И с Лущом шутки плохи, даром что карлик. Там вообще плохо понимают юмор.

– М-да, Лущенко, – молвил Гай задумчиво. – Занятный персонаж. И тоже ведь возник ниоткуда.

– Собственно, почему тоже?

– Да потому, что и про Крокина, главу сторожевиков, я ничего не смог узнать.

– Силовики, мать их, – скрытные!.. Валуев, правда, прослеживается с рождения. Зато его, говорят, будто подменили в последнее время.

– Кто говорит? – заинтересовался репортер.

– Клер.

– О! Уж она должна знать.

– Старикан искусал ее до крови – ни с того, якобы, ни с сего.

Гай даже присвистнул:

– Тенденция, однако!

– Не у всех она протекает настолько бурно.

– Так ведь нормальный и не пойдет в органы – тут нужен особый склад.

– Ну, коп все ж таки не чета «бесу», – возразил я. – И сейчас меня больше заботит Лущ. Что известно о его конторе?

Репортер пожал плечами:

– Дюжина отделов, в каждом по дюжине агентов, не считая начальника. Забавно, да?

– Сакраментальное число. Хорошо, их полторы сотни, а не шестьсот шестьдесят шесть.

– Для губернии хватит. Более чем.

– И свои дела вершат под покровом ночи… Кстати, на меня опять напали.

– Господи! – испугался Гай. – Теперь-то по какому поводу? Или повод уже не нужен?

– Пожалуй, что был. Я как раз проявил интерес к Компании, поспрашивал кое-кого. Мне показалось, что для объема продукции, о котором известно, там задействовано слишком много – площади, материалов, людей.

– Ну, если учесть эффективность рабского труда…

– Даже и тогда. Знаешь, сколько энергии потребляет завод? А какая там ограда, ты видел? И охрана!.. Секретность – по высшему разряду. Что ж они производят: оружие, наркоту?

– Вполне может быть.

– Но на сторону похожего не уходит – все чинно, пристойно. И охраняют поставки вовсе не с тем пылом. Значит, самое дорогое откладывают для своих нужд? Если предположить, что это такие же шлемы, комбинезонах, бластеры, не говоря о летунах… Представляешь, какие возможности открываются? А еще вспомни беднягу, который снабдил меня своей оснасткой. Может, Компания производит не только супероружие, но и сверхлюдей?

– Ой, это перебор!