Страница 92 из 125
14 апреля.
Встречался вчера с генералами А.Г.Карасем и И.И.Спицей, обсуждал с ними вопросы организации управления предстоящим полетом. Карась и представители ОКБ-1 высказывались ранее за оперативную группу из 4-х смен, руководителями смен они называли Спицу, Агаджанова, Большого и Фадеева. ВВС предлагали назначить руководителем полета маршала Руденко, а во главе смен поставить сменных руководителей полетов из числа летавших космонавтов. В результате длительного обсуждения решили не назначать руководителя полета, а старшими смен оперативной группы по управлению полетом назначить Каманина, Цыбина, Карася и Спицу (все члены Госкомиссии). Гагарина, Николаева, Комарова и Леонова назначили заместителями руководителей смен. Генерал Карась подтвердил свое согласие поддержать позицию ВВС и ПВО и добиваться полного завершения плана постройки "Восходов".
Сегодня утром у меня была Валя Терешкова, говорили о ее поездке в Швецию. Валя немного волнуется, пришлось ее подбодрить. От меня Терешкова поехала в МИД, потом - к шведскому послу, после чего проведет в Доме дружбы встречу со шведскими корреспондентами.
Рассмотрел и подписал документы по управлению полетом (о руководстве полетом, о составе оперативной группы и смен, о составе посадочной группы и многое другое).
Вчера звонил Тюлин и назначил на сегодня заседание Госкомиссии, но сегодня утром отменил его. Оказывается, вчера при испытаниях на стенде разрушилась третья ступень ракеты (блок "И"). Это уже третье разрушение блока "И" из-за ВЧ-колебаний, все они произошли на испытательных стендах. За шесть лет (более сотни пусков) произошло только два отказа третьей ступени, причем характер отказов не связан с ВЧ-колебаниями. По моему мнению, задерживать полет из-за этой неприятности нет оснований, но изучить и проанализировать все случаи отказов блока "И", конечно, нужно.
15 апреля.
Вчера вечером Валя Терешкова, Андриян Николаев и я были у Муси в госпитале. Муся выглядит значительно лучше, чем несколько дней назад, и делает все, чтобы подготовить себя к тяжелому испытанию. Валя и Андриян поделились опытом перенесенных ими операций и горячо убеждали Мусю верить в хороший исход операции. Муся обещала стойко держаться. Так было вчера. А сегодня в разговоре по телефону Муся опять напомнила мне о консультации с А.А.Вишневским. По-видимому, кто-то из больных охаивает хирургов госпиталя и превозносит успехи Вишневского: эти разговоры смущают Мусю и вселяют в нее беспокойство. Сегодня я еще раз разговаривал с Вишневским. Александр Александрович сказал: "Завтра в 9:30 привозите больную ко мне, посмотрим ее". Я поговорил с Бабийчуком и хирургом Симоновым, оба настойчиво советовали не ездить к Вишневскому: по их мнению, обращение к нему обидит профессора Аркадия Алексеевича Бочарова и уролога Николая Петровича Козлова, которые готовятся оперировать Марию Михайловну. Если же решиться проводить операцию у Вишневского, то будут необходимы дополнительные обследования и затяжка операции по времени. Сегодня вечером я буду пытаться убедить Мусю принять окончательное решение оперироваться в госпитале имени Мандрыки. Колебания и нерешительность сейчас могут только повредить ей, а квалификация и опыт профессора Бочарова не вызывают сомнений.
18 апреля.
В субботу Андриян Николаев, шведский посол с супругой, представители МИДа, я и другие товарищи проводили Терешкову в Швецию. Вместе с ней полетели Кассирова и Аристов. Валя выглядит неважно - ей, по-видимому, надо лечиться. Вечером был у Муси в госпитале. Муся старается держаться твердо: она поняла, что лучший выход из создавшегося положения - операция, и делает все необходимое, чтобы встретить тяжелое испытание во всеоружии. За неделю она заметно посвежела, спит хорошо, все анализы и температура нормальные. Нет никаких признаков для опасений, что опухоль раковая, но всякое бывает... Лучше сделать операцию раньше, пока опухоль широко не распространилась, а организм еще крепок.
Вчера Ольга Карловна, Оля и я были на даче. Все много работали: гребли, мели, подрезали кусты, сжигали мусор и сучья. Ходил с Олей в лес за подснежниками. Много занимался с ней: читал, играл в шахматы, рассказывал сказки и были. Оля резковата и даже груба с прабабушкой, правда, эта грубость взаимная. Со мной Оля ведет себя хорошо. Люда и Ольга Карловна в отношении Оли допускают много ошибок: грубят, кричат, запугивают и непрерывно во всем ограничивают. В порядке "самообороны" Оля настороженно относится к каждому их слову.
Последние дни идут хорошие теплые дожди, дорога перед дачей размокла, несколько дней буду ездить электричкой.
21 апреля.
Вчера был день тяжелых испытаний для Муси и всей нашей семьи. Операцию назначили на 9:30 20 апреля, но уже в 9 часов хирург Н.С.Симонов сообщил мне по телефону, что операция отложена на 2-3 часа из-за израсходования предназначенного для нее запаса крови. Операция началась около 13 часов, а в 14:15 Симонов позвонил и рассказал мне о ее ходе. Опухоль на левой почке оказалась "доброкачественной кистой" - так ее окрестил профессор А.А.Бочаров, делавший операцию. Позже мне позвонил Бочаров и поздравил с большой удачей. Он признался, что его смущала вероятность раковой опухоли, но сейчас все опасения позади; киста удалена, а почка полностью сохранит работоспособность. Вечером я был у начальника отделения. Он сказал, что все врачи и обслуживающий персонал рады хорошему исходу операции и надеются на полное и быстрое выздоровление Марии Михайловны. Около шести часов вечера я заходил к Мусе. Она была в тяжелом состоянии, но открыла глаза, узнала меня и еле слышно прошептала: "Ладно, Коля, все хорошо, уходи". Вид Муси больно поразил меня. Операция прошла успешно, главная опасность, кажется, позади, но Мусе придется пережить еще много мучений.
Сегодня утром дежурный врач сообщила: "Ночь больная провела нормально, пульс - хороший, давление - нормальное, температура - 37,3".
Звонил Г.А.Тюлин. Он сообщил, что по блоку "И" еще много неясностей. Госкомиссию на этой неделе собирать не будем. Решили оставить космонавтов до конца апреля на юге.
22 апреля.
Был вчера у Муси в госпитале, ей немного лучше. Я стал рассказывать ей о ходе операции, о характере опухоли... Оказалось, что все это она уже знает от врачей. Ей тяжело говорить, она просила, чтобы, кроме меня, к ней пока никто не приходил.
Сегодня был у меня генерал Н.Ф.Кузнецов и рассказал о неприятностях у космонавтов. Попович разводится с Мариной. Жены космонавтов собираются писать письмо с просьбой уволить Марину Попович из армии и лишить ее родительских прав. Космонавты требуют суда над братом Марины. Беляев не выполнил приказ полковника Масленникова о проведении расследования происшествия в семье Поповича.
Я уже три недели не был в ЦПК, там за это время накопилось много нерешенных вопросов. Чем меньше мы работаем с космонавтами, тем больше у них прорех и ошибок. Когда молодые здоровые люди не заняты настоящим делом, они начинают искать точки приложения своей энергии и находят их чаще всего в выпивках, картах, встречах с женщинами и других сомнительных способах времяпровождения. Весь Центр уже более года готовит очередной космический полет, мы были готовы осуществить его еще в октябре 1965 года, но дата полета переносится уже пятый раз по вине промышленности.
25 апреля.
У Муси сегодня утром температура 37,3 (вчера была 37,6). В субботу у нее сняли дренаж, вливали кровь и глюкозу. Настроение у Муси все еще нервное и тревожное.
Вчера Оля, я и Ольга Карловна весь день провели на даче. С 6 утра до 7 вечера работал в саду, долго возился с новым электронасосом, приспосабливая его для откачки воды из подвала. Ходили с Олей к мельнице и плотине на речке Рожайке, собирали подснежники в лесу.
Позавчера из Швеции возвратилась Терешкова. По докладу Аристова, поездка прошла очень хорошо. Терешкову принимал король Швеции Густав Адольф. Была встреча в парламенте и других высоких учреждениях страны. В беседе с учеными Швеции Валя допустила ошибку в объяснении перерыва связи на этапе спуска космического корабля: она сказала, что после сгорания основных антенн мы выпускаем запасные. Представитель КГБ Кассирова во время поездки Терешковой в магазины для покупки подарков дочери оставила Валю на попечение жены нашего посла, а сама целых четыре часа отсутствовала. Посол Белохвостиков очень переживал этот случай, но согласился не делать о нем специального донесения.