Карфаген

* * *

Внизу было море - гладкое, блестящее, серое. Идеально-ровная бескрайняя равнина стального цвета. А сверху, совсем близко, нависали темные неровные клочья мохнатых туч. Кристобаль что-то сказал - голос растворился в треске мотора, улетел назад с потоком встречного ветра. Самолет ухнул вниз, провалившись в воздушную яму, Эмми - странное беспомощное существо в круглом авиаторском шлеме - зажмурилась, вцепилась побелевшими пальцами в спинку сиденья Кристобаля и снова широко раскрыла прозрачные испуганные глаза. Жанно напряженно смотрел вниз, и блики невидимого солнца, мельтешившие на поверхности моря, нестерпимо резали глаза. Он сморгнул несколько раз и тыльной стороной ладони вытер выступившие слезы. - Пока не стоит, парень! - крикнул Кристобаль. - Еще по крайней мере километров двадцать.., - конец фразы потонул в гуле. Жанно кивнул и на секунду прикрыл воспаленные веки. Самолет накренился набок, голова Эмми упала на плечо Жанно. Он положил ладонь на ее маленькую напряженную руку и попробовал сказать что-то ободряющее - но Эмми, вскинув голову, только непонимающе моргала огромными глазами - она не слышала его. И вдруг, выдернув руку, Эмми всем телом рванулась к борту. Жанно, вздрогнув от неожиданности, попытался удержать ее - в руке остался клочок белого кружева. От резкого движения самолет бросило в сторону, Кристобаль вцепился в штурвал, выравнивая машину, и, полуобернувшись, выкрикнул несколько фраз на гневном португальском языке. Вся подавшись наружу, словно стремясь выпрыгнуть из самолета, Эмми повернула голову. Ветер бросил выбившиеся из-под шлема волосы ей в лицо, они облепили лоб и щеки, закрыли шевелящиеся губы. Эмми что-то говорила но ветер и волосы глушили слова, и Жанно не мог ничего разобрать, пока она не крикнула отчаянно, душераздирающе: - "Карфаген"!!! - Где?!! Он перегнулся через противоположный борт самолета, глаза заслезились от режущих бликов стальной поверхности моря внизу. Гладкой, безбрежной - и пустой, совершенно пустой. - Там ничего нет! - он старался перекричать свист ветра и шум мотора. Тебе показалось! Но Эмми, привстав, изогнувшись боком, наклонилась к самому лицу Кристобаля, ее беспомощные руки мельтешили в воздухе, с обреченной настойчивостью указывая вниз. Одной рукой фиксируя штурвал, Кристобаль тоже склонился над бортом, а выпрямившись, резко помотал головой. Самолет продолжал путь с ровным, неумолимым рокотом. Эмми бессильно опустилась на сиденье - и, внезапно вскочив, принялась изо всех сил бить Кристобаля по плечам маленькими стиснутыми кулачками. От неожиданности авиатор вздрогнул, выпустил штурвал - и, на секунду лишившись управления, машина сорвалась в пике. Жанно подхватил за талию Эмми, потерявшую равновесие. Она повернула к нему голову - из круглой рамки шлема и спутанных волос с искаженного, будто от страшной боли, бледного лица смотрели отчаянные, плачущие, почти черные глаза. Ее губы раскрылись беззвучно, но он понял: "Карфаген". "Карфаген", который не должен, ни за что не должен быть разрушен... Серебристое море стремительно приближалось, оно вдруг стало вогнутым, как огромная чаша. И на самом дне этой чаши - нет, Жанно резко провел ладонью по глазам, это могло быть иллюзией, скоплением бликов, чем угодно, - но в самой середине дна громадной чаши... Кристобалю почти удалось вывести машину из пике - но огромное напряжение ослабило его, замедлило реакцию. И когда сзади на него навалилась тяжесть человеческого тела, а в штурвал вцепились смуглые мальчишеские руки, он зачем-то обернулся. Он крикнул прямо в расширенные черные зрачки у себя над головой все, что мог думать летчик в такой момент - но сделать ничего не успел. Неуправляемый самолет камнем падал вниз, туда, где глубокой чашей изгибалась гладкая свинцовая вода, испещренная ненастоящими сверкающими бликами, и больше не было ничего, совсем ничего... Только высокие трубы и белая палуба "Карфагена".

* * *

Посадка была удачной. Эмми первая выбралась из чуть завалившегося набок самолета и бросилась прямо в объятия отца. Расцеловавшись со всеми, она сдернула с головы шлем и обернулась. - Папа, познакомься, это Жан, - сказала она. - Он тоже плывет в Америку.

1999